Физрук: на своей волне 2 - Валерий Александрович Гуров

— А вот так, София Михайловна. У матросов нет вопросов.

Завуч молчала, бледная, не в силах сразу сообразить, что только что произошло. Но я уже достаточно хорошо знал эту даму, поэтому понимал, что вулкан затих ненадолго и скоро будет новое извержение.

Директор быстро оценил ситуацию и тоже понял, что воздух снова начинает искрить. Ну и среагировал превентивно.

— Пойдёмте ка, я вас провожу, — сказал он «папаше» и мальчику. — Хорошо, что вопрос удалось урегулировать и все остались довольными.

— Но… — начала завуч, пытаясь таки вернуть инициативу.

Видно было, что такой исход Мымру категорически не устраивает. Она ведь рассчитывала на совсем другое — на скандал и мое показательное наказание, причем прилюдно. А тут вместо грозы получилось тихое перемирие.

— Повторяю, София Михайловна, что вопрос удалось урегулировать и все остались довольны, — повторил Лёня.

Повторил с такой интонацией, что даже завуч, уверенная в своём влиянии, невольно отступила на шаг.

— Но Леонид Яковлевич…

— Потом!

Лёня «пристегнул яйца» и метнул на Мымру взгляд полный решимости. После, не дожидаясь ответа, направился к двери. За ним последовали «папаша» и Валя.

Мымра промолчала, хотя злилась так, что пар едва не из ушей шел. Когда дверь наконец закрылась, секретарша, стоявшая всё это время в стороне, неловко сказала:

— Я, с вашего позволения, тоже пойду. У меня закончился рабочий день.

— Конечно, иди, — согласился я, опережая Мымру, уже раскрывшую рот.

Девчонка быстро собралась и почти неслышно выскользнула за дверь. В кабинете остались только мы с Мымрой.

Завуч же едва дождалась, пока закроется дверь, и сразу сорвалась.

— Да вы понимаете, что вы устроили⁈ — зашипела она. — Это превышение полномочий, это непрофессионально, вы себя ведёте совершенно неподобающим образом…

— Я думаю, не стоит кочегарить, — перебил я, не повышая голоса. — Уважаемая, мы с этим товарищем уже поговорили и все обсудили. И, увы, но сегодня он останется без заслуженной бутылки, которую вы ему обещали.

Я не стал ходить вокруг да около, завуча было пора поставить на место. И желательно сделать это жестко, так чтобы понятно стало сразу. Завуч замерла, на миг Мымру будто парализовало.

— Что? — выдавила она, побледнев. — Я ему ничего не обещала! Да что вы такое говорите! Это клевета! О чем вы вообще⁈

Я молча достал телефон из кармана, включил экран и пролистал до нужного файла. Ткнул в видео.

— Тогда, пожалуй, послушаем, что говорит сам товарищ, — я повернул экран, почти сунув мобильник в ее лицо.

На экране началось видео: пьяненький «папаша» говорил прямо в камеру, что Мымряева предложила ему бутылку водки, если он придёт в школу и предъявит претензии физруку… Звук был чистый, а слова предельно ясные и отрицать что либо было бесполезно.

У завуча от увиденного глаза полезли тут же на лоб. Она открыла рот, но слова застряли в горле, а по лицу пробежала вся гамма эмоций: от негодования до ужаса.

Факты были налицо — и отрицать их было бессмысленно.

— Так вот, дорогая, — продолжил я, не убирая телефона. — Если ты сейчас же не перестанешь поднимать вот эту вот бучу, то видео окажется и в родительском чате, и в министерстве. Да и везде, где только можно. Не благодари, — я холодно улыбнулся.

Я видел, что внутри Мымры всё клокотало, но возразить было нечего. Как говорится, с волками жить — по-волчьи выть. И эта женщина иначе не поймёт. Ей нужны были жёсткие, ясные правила. Шаг влево, шаг вправо — и тебе прилетает ответка.

— В опасную игру вы играете, Владимир Петрович, — процедила она сквозь зубы, пытаясь сохранить остатки достоинства.

Я усмехнулся, понимая, что я ее полностью обезоружил.

— Опасную, не опасную — я просто принял те правила, по которым ты сама захотела со мной сыграть. Только вот вышло так, что я в твоей игре у тебя выиграл.

Завуч молчала. Теперь оставалось одно — понять, примет ли она своё поражение или попробует сделать вид, что ничего не случилось.

Дверь снова приоткрылась, и в кабинет вошёл Лёня, потирая руки.

— Всех проводил, — торопливо сказал он. — Это какое-то жуткое недоразумение! Я вам всё объясню, София Михайловна, тут всё не так, как кажется!

Он явно ожидал, что завуч снова взорвётся, снова начнёт громить меня и требовать разбирательства. Но Мымра стояла неподвижно.

— Не стоит, — сухо заявила она. — Вопросов к Владимиру Петровичу у меня больше нет.

Лёня аж моргнул, явно сбитый с толку. Завучу же эти слова дали непросто.

— Как нет? — растерянно переспросил директор.

— Нет, — повторила завуч уже твёрже. — Всё решено.

Ага, значит, приняла всё-таки своё поражение. Завуч повернулась к двери, крутанувшись на каблуках.

— Пойду собирать всех учителей, — сказала она, избегая смотреть в мою сторону. — У нас не так много времени, чтобы встретить дорогого гостя.

В её голосе не осталось ни уверенности, ни прежнего яда. Мымра вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Лёня стоял совершенно растерянный, будто не до конца верил, что всё действительно закончилось.

— Я вообще не понимаю, — выдохнул он. — Как так? Она же обычно… впивается, как пиявка. Пока не доведёт до конца, никого не отпускает.

Я лишь развёл руками.

— Ну вот видишь, Лёнь, как подчас меняется мнение о людях.

— Ты что ей сказал? — директор покосился на меня.

— Разве что сказал, что она сегодня хорошо выглядит, — ответил я невозмутимо.

Лёня не удержался от улыбки.

— Ну, слава Богу, что всё обошлось.

Директор наконец выдохнул. Видно было, что всё это время он держал напряжение, боясь нового витка скандала.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — согласился я. — Пойдёмте, что ли, в учительскую. Там ведь сейчас будет собрание по поводу встречи вашего, лично мною не уважаемого, бизнесмена.

Директор замялся, подбирая нужные слова.

— Владимир Петрович, я очень вас прошу, — сказал он с мольбой в голосе. — Давайте сегодня обойдёмся без фокусов.

Я лишь пожал плечами.

— А это уже как получится.

Лёня покачал головой и махнул рукой:

— Ну, тогда пойдёмте…

Мы вместе вышли в коридор и направились в сторону учительской. Директор шагал чуть впереди, всё ещё что-то бормотал себе под нос. Видно, что не мог отойти от пережитого. У самой двери учительской он вдруг остановился и хлопнул себя по лбу:

— Телефон! Я ж его на столе оставил! — и, не дожидаясь моей реакции, развернулся и почти бегом направился обратно. — Я сейчас вернусь!

Я остался один и подошёл к двери учительской. Изнутри уже доносились голоса.

— Так, девочки, — звучал напряжённый голос завуч. — Нам географа надо срочно куда-то деть! Он в зюзю пьяный! Вы представляете, что подумают о