Пионер. Том III - Клим Ветров

элементарной, прагматичной безопасности. Сытый, получивший долгожданную зарплату человек гораздо меньше склонен к бунту, саботажу или к тому, чтобы продать тебя первым же конкурентам.

Второе — расходы на пацанов. Оружие, амуниция, питание, горючее, медикаменты — там тоже счёт шёл на десятки тысяч, если не больше. Но в сравнении с бюджетом всего комбината, с теми деньгами, что текли через него, — сущие копейки. Необходимые, но копейки.

Ну а дальше… Дальше посмотрим. Что-то мне подсказывало, что даже такая, казалось бы, неисчерпаемая куча денег в новых, изменившихся масштабах задач и ответственности закончится очень и очень быстро. Инфраструктура, которая вот-вот развалится, срочные ремонты, закупки сырья… Список был бесконечным и пугающим.

— А кто вообще, кроме этого, — я снова с холодным презрением посмотрел на выводимого под руки, почти невменяемого толстяка, — руководит предприятием? Точнее, кто реально может им руководить? Кто знает производство, технологии, людей? Кто здесь главный по технической части?

Ирина Васильевна — так звали женщину, задумалась, но всего на мгновение, перебирая в уме возможных кандидатов. Её взгляд стал жестким, оценивающим.

— Так ясно кто, — выдохнула она, — Тришкин. Виктор Сергеевич. Главный инженер, уже бывший правда. Этот, — она ядовито мотнула головой в сторону двери, — спустил его в цех, на обычную инженерную должность. За то, что тот слишком уж рьяно выступал против его «схем». Но по сути, он всеми техническими вопросами и занимается. Все бегут к нему, а не к официальному начальству. А этот, — её лицо скривилось от отвращения, — так, бюрократ! Дармоед! Бумажки подписывал да взятки брал!

Найти этого Тришкина оказалось задачей на удивление простой. Ответ был предсказуем:

— Так понятно где, в цеху у себя. Где ж ему ещё быть-то? Он там сутками пропадает. Если его нет в столовой, то только там.

Распрощавшись с Ириной Васильевной и оставив ей четкие инструкции, в цех я отправился не один, а прихватив с собой с десяток бойцов. Не столько для защиты — ситуация вроде была под контролем, — сколько для солидности, для создания нужного образа. Вид вооружённых, серьезных людей в камуфляже, с жесткими, недружелюбными лицами действовал на обычных граждан, привыкших к разгильдяйству и бардаку, куда убедительнее любых слов и приказов.

Само здание цеха снаружи напоминало гигантского, доисторического ржавого зверя, покрытого паутиной труб, лестниц и непонятных конструкций, как новых, так и изъеденных временем и агрессивной средой. А внутри… Внутри оно выглядело и ощущалось совсем не так, как я себе представлял промышленное предприятие. Первое впечатление — гигантская, адская бойлерная, сошедшая со страниц постапокалиптического фантастического романа. Давящий, низкочастотный гул, исходящий откуда-то из самых недр, от которого дрожала сталь под ногами и звенело в ушах. Воздух, густой, обжигающе-горячий и тяжелый, был насыщен парами мазута, серы, едкой химии и ещё бог знает чего. Дышать было нечем — горло сразу же сжалось, а глаза начали слезиться.

Повсюду — бесконечные, запутанные лабиринты разномастных, переплетённых и причудливо изогнутых труб всех возможных диаметров, покрытых толстым слоем грязи, окалины и многолетних наслоений краски. Сотни, тысячи вентилей, рычагов, шаровых кранов, манометров с дрожащими стрелками. Высоченные, уходящие в самый подкупольный мрак цистерны, которые кто-то из моего сопровождения обозвал «ректификационными колоннами», были оплетены лестницами и площадками. Повсюду стоял несмолкающий грохот, шипение пара, лязг металла.

— Тришкина где найти? — тормознул я молодого паренька в заляпанной мазутом робе и противогазной маске, сдвинутой на затылок. Его лицо было испачкано, но глаза выглядели устало-спокойными, привыкшими к этому хаосу.

Парень, почти не глядя на меня, ткнул большим пальцем вглубь цеха, туда, где густота оборудования казалась особенно непроходимой:

— Прямо до конца главного прохода, там лесенка железная, на второй ярус! Увидишь! Там ихняя будка!

Мы двинулись дальше, обходя лужи непонятной, маслянистой жидкости и груды запчастей, разбросанных, как после бомбежки. Действительно, в конце зала, у самой стены, змеилась узкая, крутая, железная лестница, ведущая наверх, к своего рода «рубке управления» — застеклённой со всех сторон будке, за замыленными стёклами которой виднелись смазанные, движущиеся тени людей.

— Останетесь здесь, — приказал я своим бойцам, уже начиная подниматься по скрипящим, прогибающимся под весом ступеням. — Ждите. Нечего народ пугать без дела. Если что — я крикну.

Никогда не имея прямого отношения к серьёзному, тяжелому производству, я твёрдо усвоил одно простое, железное правило: мастер есть — нехрен лезть! Поэтому мне и был нужен именно знающий, технически грамотный, уважаемый в коллективе человек. Тот, кто смог бы взять на себя реальное, а не бумажное управление комбинатом. Может, не один, а двое, десять или двадцать — не имело значения. Главное, чтобы сложный, опасный механизм под названием «комбинат» продолжал работать, дымить, гудеть и, самое главное, приносить деньги.

В будке было тесно, душно и так же немыслимо шумно. Воздух пах старым перегоревшим кофе, табачным дымом и потом. Трое мужчин в засаленных, пропотевших спецовках склонились над разложенными на столе чертежами и графиками. Я кашлянул, привлекая внимание, но меня не заметили. Тогда я постучал костяшками пальцев по дверному косяку.

— Здравия желаю. Подскажите, как найти Тришкина? Виктора Сергеевича.

Мужики обернулись почти синхронно, как по команде. Их лица были усталыми, напряжёнными. Самый мелкий и неказистый на вид, с умными, острыми, как шило, глазами из-под густых, насупленных бровей, холодно, без интереса бросил:

— Ну, я это. В чём дело?

— Поговорить можно с вами? Сейчас, на пару минут? — вежливо, но твёрдо, без заискивания, спросил я.

— Можно, но не сейчас, — он даже не взглянул на меня как следует, махнул рукой и снова уткнулся в какую-то схему, что-то помечая карандашом. — Давай после семи, на проходной подожди меня. Или лучше завтра с утра. Годится?

— Нет, вы не поняли… — покачал головой я, делая шаг внутрь.

— Это ты не понял, пацан, — уже явно раздражаясь, резко перебил меня Тришкин. Он оторвался от чертежа, и его взгляд теперь был направлен прямо на меня. — У нас работа, аварийная ситуация, вон, — он ткнул пальцем в сторону цеха, — теплообменник треснул! Важные вопросы решаем. Не до тебя. Отцу своему скажи — обещал, сделаю. Но не сейчас. Усвоил?

Судя по контексту и тону, он принял меня за чьего-то надоедливого отпрыска, какого-нибудь сынка местного чиновника, приехавшего решить свои мелкие делишки.

— Я от директора, — попробовал я уточнить, сохраняя спокойствие. — Вопрос срочный. Очень.

— От директора? — непонимающе, с какой-то едва уловимой насмешкой переспросил второй мужчина, высокий и чуть полноватый, лет сорока пяти, с умным, усталым лицом. — От Евгения Алексеевича? Он чего опять придумал?

— Ага. От него, — подтвердил я, чувствуя, как эта ложь начинает обрастать ненужными подробностями.

— Что ему ещё надо? — внезапно взорвался третий,