Товарищи ученые - Петр Алмазный

— И еще можно два вопроса напоследок?

— Ну, попробуй, — Пашутин тоже допил из своей чашки.

— Так я понимаю, что вы нас вели через ваши глаза и уши, о которых я пока не знаю?

Трудно описать выражение, появившееся на лице особиста, когда он произнес следующее:

— Почему — пока? Может статься, и совсем не узнаешь…

Я не стал копать тему. Кивнул:

— Понял. И второй вопрос: прапорщик Волчков. Он вообще кто?

Пашутин встал, давая понять, что беседа закончена:

— Вопрос преждевременный. Хотя интересный, — и улыбнулся. Я его понял.

Возвращался я домой, нагруженный размышлениями. Вернее, не возвращался. Неспешно бродил по улицам, овеваемый урожайными запахами зрелого лета. Думал сразу по нескольким фронтам. И чем больше думал, тем яснее понимал, что произошедшее — лишь старт событиям. А уж как они развернутся далее — зависит много от чего и от кого, в том числе от меня.

Во-первых, я четко понял: Пашутин мне сказал не все. Кое-что скрыл. Я ничуть не огорчился от этого, сознавая, что с лишними вопросами тут лезть незачем. Всему свое время! — точно, тут Борис Борисович прав на все сто.

Однако и тянуть нечего. Дело, в общем-то, не закончено. И более того, где-то в самом деле досадно смазано. Пашутин чуть сболтнул лишка. Хоть и поймал себя за язык почти в тот же миг — да я успел услыхать то, что мне надо. Как-никак мозги ученого, цепляют с полуслова.

Не хвастаюсь, говорю по факту.

А раз так, вот тебе еще задачка, младший научный сотрудник.

Кто в твоем окружении — секретный сотрудник? Ведь кто-то же есть, точно! Неужто я не разгадаю? И не попробую вытряхнуть из него то, что не договорил шеф контрразведки.

В этот миг я неспешно шагал по березовой аллее. На ней были и скамеечки для удобства гуляющих, почти пустые в выходной день, но я и не подумал сесть. На ходу мне думать сподручнее.

Сработало. Шагов через двадцать я резко остановился. Вскинул взгляд в небо. И торжествующе рассмеялся:

— Да как я раньше-то не догадался!..

Глава 21

И я сразу зашагал стремительно, повернув в нужном направлении

Вот интересная штука: когда ты принял некое решение, начал его исполнять — и если у тебя пошло как по маслу, разные случайности вдруг начали работать в твою пользу, это значит, что решение ты принял верно.

Я к тому, что быстрым шагом идя к цели, я проходил мимо гастронома. И только поравнялся с его крыльцом, как тяжелая стеклянно-металлическая дверь распахнулась, выпустив Сашку Фрэнка с авоськой, содержащей две бутылки пива «Ячменный колос» и еще какую-то снедь.

Случайность? Нет, не думаю!

— О! — воскликнул я весело. — Про волка речь, и волк навстречь!

— Это я — волк? — хмуровато отшутился Санек.

— Отчасти.

Он показался мне каким-то невесело озабоченным. Однако, придется его озадачить дополнительно.

— Александр, есть тема.

— Надолго?

— Как получится.

— Хм! Ну ладно.

— Пойдем, присядем вон на лавочку.

Честно говоря, у меня не было плана разговора. Просто не успел сложить. И теперь приходилось действовать экспромтом.

Присели. Сашка вынул сигареты.

Курил он как-то не всерьез. Сигарету-другую в день, а то и вовсе мог обойтись без табака. А тут вытащил пачку — болгарскую «Стюардессу». Значит, есть душевное волнение.

Я правильно это волнение разгадал. И решил не тянуть.

— Слушай! Я знаю, что все наши приключения… желтого чемоданчика контролировались кем надо. Вопрос: ты был координатором? Так сказать, держал вожжи? Рулил процессом?

Последние фразы я постарался произнести шутливо, чтобы снять естественную неловкость.

Фрэнк задымил сильнее. Молчал. Наверное, соображал, как быть. Решился:

— Ты сам понял? — спросил он глухо. — Или?..

Я хотел было сострить насчет ответа «вопросом на вопрос», но передумал.

— Нет, не или, — спокойно промолвил я. — Наблюдение, анализ — и результат. Не ошибся?

Он долгой струей выдул дым.

— Нет, — сказал кратко. — Скрывать не буду, но и к тебе просьба: не звонить.

— Мог бы и не говорить, — буркнул я. — Не дурак.

Конечно, я не мог сказать Сашке про мой жизненный опыт в двух столетиях. Но этот опыт говорил мне, насколько важна вот эта служба негласных гражданских сотрудников. Ни малейших предубеждений у меня, видевшего два разных общества, не было. Напротив, убежден, что спецслужбы должны вообще носом землю рыть в этом направлении. Я и больше скажу! Каждый нормальный гражданин должен быть своего рода таким внештатным сотрудником. В идеале. Который, конечно, недостижим, но стремиться к нему надо. Я же видел и срам девяностых, и мучительное возрождение нулевых — как результат распада СССР. Он не был идеальным обществом. Но распад стал тяжелейшим потрясением если не для всех, то для абсолютного большинства граждан. Поэтому я стал решительным сторонником сильного государства, стало быть, и умело работающих спецслужб. Умело работающий — значит, имеющих разветвленную сеть поддержки среди населения… а уж как это сделать — профессиональная задача.

— Я говорил с Пашутиным, — сказал я и кратко передал суть беседы. — Ты в курсе этого всего?

Фрэнк к этой минуте, видно, прокрутил мысленно варианты построения разговора. Решил остановиться на том, что юлить, крутить незачем. Надо говорить, как есть. И даже добавить.

— Да, — сказал он. — Но суть даже не в этом.

— А в чем? — так и схватился я за его слова.

Он не ответил. В глазах промелькнуло нечто решительное.

— Вот что! — сказал он. — Идем ко мне домой.

— Идем, — тут же согласился я.

Я не стал задавать дурацких вопросов типа: «зачем⁈» Раз сказал так — значит, имел резон. Порожняки гонять не станет.

И мы пошли. Совсем недалеко. По пути Фрэнк глянул на часы, удовлетворенно хмыкнул.

Пришли.

— Чай будешь? — спросил Фролов, проходя в свою тесненькую «однушку».

— Ты меня чай позвал пить?..

Он рассмеялся:

— Одно другому не помеха. А можно и пивка хлебнуть по самой малости. Я, правда, на тебя не рассчитывал, но ничего страшного.

— Ты ждешь кого-то?

Сашка еще раз бегло глянул на часы.

— Думаю, уже дождался. Дождались.

Как в воду глядел! Не успел сказать так, как грянул звонок. Я еще и от двери не успел отойти.

— Открывай, — сказал Фрэнк с многообещающим выражением лица.