Александр Сапаров - Назад в юность

Ознакомительный фрагмент

— Уф, ну это еще терпимо.

— Так, что у тебя за капельница?

На мой вопрос Зина достала сверток в красной клеенке, на котором торчала бирка о последней стерилизации.

— Ну, дай мне посмотреть, когда она была простерилизована.

На поднесенной бирке, нанесенная химическим карандашом, красовалась надпись 15 мая 1959 года.

— Вы что тут совсем оборзели, пять лет не стерилизуете инструмент.

В ответ Зина дрожащим голосом сообщила:

— Я и не знала, что ее надо стерилизовать.

— Ладно, перемеривай давление.

— Давление упало, сейчас уже 70 на 40.

— Зина давай полкубика адреналина подкожно.

Буквально через пару минут после иньекции, девочка слегка порозовела и стала оглядываться вокруг и реагировать на окружающее.

— Я глядя ей в глаза тихо сказал:

— Все будет хорошо, лежи милая не шевелись, а то мне трудно держать кулак.

Прошло еще минут пятнадцать, давление было стабильным, но мой кулак, все-таки был кулаком пятнадцатилетнего подростка, и я чувствовал, что еще несколько минут и я не смогу пережимать подвздошную артерию с необходимой силой.

И тут на мое счастье в помещение влетели врач и фельдшер скорой. Пока девочку перекладывали на носилки, я все держал кулак, и лишь, когда ее уже подняли для транспортировки, убрал занемевшую руку и мое место занял фельдшер скорой.

Я растирая руку устало вышел в коридор, слегка кружилась голова, но настроение было отличным. И тут на меня налетел вихрь девчонок, да, десятиклассницы были гораздо раскованней в выражении чувств, чем мои сверстницы. Меня обнимали, лили слезы на плечо, называли молодцом. А одна все-таки ухитрилась спросить меня на ухо:

— И когда это ты мальчик успел научился, так ловко снимать с девочек трусики? На что я спокойно ответил:

— Да были случаи.

Тут растолкав, девчонок ко мне пробрались три парня, которых я шуганул из кабинета.

— Ну, ты молоток. — Уважительно произнес самый здоровый и одобрительно хлопнул меня по плечу, от чего я чуть не присел. — Ты так скомандовал, что я даже ничего понять не успел, меня ноги сами вынесли из класса.

Двое остальных, засмеявшись, подтвердили:

— Мы даже глазом не моргнули, как были уже у медкабинета. Слушай, а это не ты Сороку от…ил? Ходит тут у нас такая история.

— Ну, было дело парни, чего об этом говорить.

— Смотри-ка, какой скромный, другой бы месяц всем рассказывал, ладно расскажи хоть нам, что там с Машкой, у нее все нормально?

— Тут до меня дошло, что девочка, которой я оказывал помощь, Маша Сидорова наша главная школьная знаменитость. Ее рисунками и картинами, был увешал весь коридор на третьем этаже.

— И я вспомнил; похоронная музыка, венки, мы провожаем в последний путь нашу Машу Сидорову, слезы девочек, скорбные лица, и надрывный плач ее мамы, над гробом. Да у меня в памяти уже был этот субботник, но в тот раз, я вроде бы уныло сгребал прошлогоднюю листву в пришкольном саду, и вместе со всеми таращился на машину скорой помощи, которая подъехала к главному входу. Мы все побежали посмотреть, что происходит и когда мы подошли, то из школьных дверей вынесли носилки закрытые простыней, а за ними с заплаканными лицами шли девочки десятиклассницы.

Вот это да, оказывается я уже переделываю свое прошлое по полной программе, что же будет дальше?

— Слушай, ты, что чувак, задумался? Дак, чо с Машкой?

— У Маши сложная травма, сейчас в больнице ее прооперируют, думаю, что все будет нормально.

— Слушай, как ты так ловко все делал, как будто всю жизнь учился.

— Парни, ну меня же мама медсестра, я у нее в больнице больше времени провожу, чем у себя дома, все ее учебники прочитал.

Парни понимающе переглянулись:

— Ясненько, в книжках-то, небось, картинки с голыми бабами разглядывал.

Вдруг они как-то сникли, и через секунду их уже не было. Я обернулся и увидел незабываемую картину, по коридору бежит наш директор Исаак Наумович Розенберг маленький толстый, как всегда у него на лысине рогами торчали очки, скрепленные сзади резинкой, Он подбежал к нам и закричал задыхаясь:

— Что, что тут произошло, кого увезла скорая?

Я встал перед ним и доложил:

— Товарищ директор, за время вашего отсутствия, произошло ЧП, Маша Сидорова, залезла по собственной инициативе помыть окно и вместе с оконной рамой упала на пол. При падении она поранилась. Мной, совместно с Зинаидой Васильевной была оказана ей необходимая помощь. Вызвана скорая. Сейчас пострадавшую увезли, я думаю, что ее в настоящее время ее уже оперируют.

Директор схватился за сердце, а затем полез в нагрудный карман и вытащил коробочку валидола и положил таблетку под язык, и начал внимательно разглядывать меня.

— Послушай, твой отец случайно не Андреев Алексей старший лейтенант артиллерии?

— Он уже майор, Исаак Наумович.

— Даа, узнаю Леху, это же надо, сын моего боевого товарища учится в моей школе, и он мне об этом ничего не говорит.

Эх, Сережка, знал бы ты, сколько мы с твоим отцом прошли. А вот на Дальнем востоке, когда мы этих узкоглазых пиз… и он резко замолчал, затем после паузы продолжил:

— Когда мы воевали с японцами, я потерял с ним связь, и только лет пять назад узнал, что он служит в нашем городе, а ведь о том, что ты учишься у меня в школе, он не сказал ни слова.

— Исаак Наумович, вы ведь наверно знаете, что он в Японской войне был ранен, долго валялся по госпиталям. Он тогда в госпитале и познакомился с моей мамой и когда выздоровел, то долго служил на Дальнем востоке, я там и родился.

А что касается вас, то он мне сказал, перед тем как уехать на север, что не хочет, чтобы его фронтовая дружба с вами, служила для меня палочкой выручалочкой.

— Ну, что ж, мне позвонила Зинаида Васильевна, вся в рыданиях, толком ничего не рассказала но как ты тут командовал, сообщила, надо сказать, я был в недоумении, кто это такой, но сейчас уже понятно. Майор Андреев вырастил себе достойную смену. Хочешь наверно пойти в военное училище.

— Нет, Исаак Наумович, я хочу поступить учиться в Военно-Медицинскую академию.

Мы с Аней шли по Уреке. С момента, как мы вышли из школы, она была задумчива и необщительна. Казалось, что она витает где-то в облаках.

Неожиданно она остановилась и посмотрела на меня:

— Сережа я наверно очень развратная?

Я от этих слов даже сразу не нашелся, что сказать.

— Аня, почему ты так считаешь?

— Понимаешь Сережа, я читала и мне говорила моя бабушка, что так делать, как мы сегодня это очень плохо. Девочки в классе все время говорят про такое, и я думала, что буду очень стесняться, если это случится со мной. Но когда ты меня начал целовать и трогать, мне было так хорошо, и я хотела, чтобы ты целовал еще и еще, и я совсем не стеснялась.

— Ну, что ты глупенькая моя, мы же ничего плохого не делали.

— Нет, это плохо. И я прошу тебя Сережа, чтобы ты так больше не делал, иначе мы поссоримся.

Ну вот, что тут будешь делать, подружился с будущей любительницей дамских романов.

Проводив Аню, я пошел домой, сегодня было уже достаточно событий, но судьба готовила мне новое испытание, за углом очередного дома стоял Федька Сорокин.

Увидев, как я напрягся. он крикнул:

— Эй, Серый не бойся, есть разговор, иди сюда.

После того, как я подошел к нему, он протянул руку, и мы поздоровались.

— Да, Серый, ты меня лихо вырубил, ребята до сих пор балдеют. Слушай, давай приходи ко мне в шарагу, ты же знаешь, мы макуху качаем над всей Урекой. Нам такие резкие парни нужны. Так, что думай, может там помахаемся с тобой еще раз, мне пацаны предлагали тебя кодлой отметелить, но мне это не в кайф. Ну а пока, можешь по Уреке хоть днем, хоть ночью ходить, если кто будет залупаться, говори что у тебя Сорокин в кентах. Ну, давай, счастливо.

А я то готовился к будущему сражению, думал, что по Уреке стучат барабаны войны, и в скором времени меня где-нибудь подловят и хорошо отметелят. Прожив на белом свете почти семьдесят лет, не научился просчитывать даже действия мальчишек.

Дома меня ждал трибунал во главе с мамой, вторым членом трибунала была бабушка. А виновник трибунала Лешка спрятался, так, как понимал, что ответит за свой длинный язык по полной программе.

— Ты где шляешься, мы тут все окна проглядели? Ваш субботник уже давно закончился. Давай быстро рассказывай, что ты там опять натворил такое, что Лешка прибежал домой, как наскипидаренный!

— Мама не произошло ничего такого, девочка упала с подоконника и поранила бедренную артерию, ну а я, ведь ты помнишь, что я брал у тебя брошюру по остановке кровотечений, и поэтому знал, как останавливается такое кровотечение и до приезда скорой пришлось пережимать подвздошную артерию, я конечно волновался, но у меня все получилось.

— Ох сынок, мы тут уж не знали, что и думать. Звонили в школу, но там ничего толком не объяснили.