Олегархат им. тов. Сталина - Квинтус Номен

мере для флота хватало теперь солярки из Анджу, а автомобилям — плохонького бензина из Токчхона. К тому же западные немцы успели и в других местах технологии немного «продвинуть», поэтому бензин получался все же не самый паршивый.

Причем западных немцев люди Кима завербовали в Южной Африке, где они аналогичный завод модернизировали, и «по документам» они Африку и не покидали все это время, так что о «краже современных технологий» на Западе никто и не догадывался — а с топливом в КНДР стало много лучше. Настолько лучше, что «земляные баржи» на строительстве польдеров ежесуточно по два, а то и по три рейса успевали сделать. Да и вывоз пустой породы с рудников тоже заметно увеличился, так что к осени было готово почти двести гектаров польдеров.

А еще в Анджу завод параллельно с соляркой стал производить приличное количество карбамида, что серьезно поспособствовало повышению урожаев. Все равно своих продуктов людям Кима не хватало — но уже даже простым крестьянам стало ясно, что это — явление временное. Очень временное, настолько временное, что до самого тупого крестьянина дошло: если поработать поусерднее, то жизнь станет заметно лучше: проведенный летом «эксперимент» с посадками картошки (в основном на «личных участках», которые крестьянам было разрешено устраивать «в неудобных местах»), показал, что крестьянин и себе довольно сытую жизнь обеспечить может, и горожан подкормить. Конечно, вкалывать этим крестьянам приходилось как карлам — но результат (в их глазах) того стоил: ведь обустройство небольших террас на склонах было работой очень тяжелой, однако эти участки закреплялись по новому закону на крестьянской семьей на десять лет. К тому же и с бензином стало много легче, его даже относительно свободно продавать стали — а еще стали продавать маленькие мотоблоки. Совсем маленькие, однако с таким блоком можно было и от лошади отказаться, а если лошадь кормить не надо, то можно вместо лошади кормить свинью. А может быть, в особенности если с соседом объединиться, и корову…

За все лето я и не отдохнула, и так ничего толком и не сделала. То есть «запустила» сокращение одного водохранилища, к осени продавила постановление по поводу перехода к котлам сверхвысокого давления — и, в общем-то, всё. Зато успела снова «познакомиться с детьми»: я же младших почти год не видела! То есть видела, мы буквально каждый день отсылали друг другу видеокассеты, но через несколько дней после возвращения в Москву обратила внимание, что Зоя, когда меня о чем-то спрашивала, ответа почти никогда не дожидалась, а просто уходила по своим делам. И мне не меньше недели после этого потребовалось, чтобы понять: она уже привыкла к тому, что на ее вопросы я отвечаю через пару дней…

Но за лето ситуация все же исправилась, и мы снова с детьми стали именно семьей, в которой все друг друга любят и стараются быть вместе. И мы вместе ходили гулять, в кино несколько раз вместе ходили: в кинотеатрах теперь постоянно устраивали «детские» сеансы с мультиками. А в сентябре Вася по-настоящему пошел в школу, на этом уже Ника настояла. И настояла точно не зря: старший из школы приходил очень довольный, ведь там было столько других детей! С которыми и поиграть можно было на перемене, и просто поговорить… кстати, Ника мне сказала, что в корейской «школе» остальные дети — то есть корейцы — как-то очень быстро перешли на русский язык. И меня это вообще не удивило, я просто вспомнила «аналогичную историю», рассказанную мне одним знакомым «в той жизни». Он несколько лет проработал в Штатах, квартирку там снимал в недорогом комплексе. В довольно большом: там квартир было заметно за полторы сотни, и в них в основном молодые семьи жили. Со всего мира семью: китайцы, корейцы, вьетнамцы, европейцы из всех стран, африканцы со всего континента: рядом была клиника, в которой обучали «для развивающихся стран» младший медперсонал. И детей там было очень много. А потом в комплекс заехала русская семья, родители с сыном лет шести — и месяца через три все мелкие дети во дворе общались между собой по-русски. Где-то через полгода эта семья съехала, но когда сам он уже уезжал, то есть через пару лет, вся малышня во дворе (причем «новая», все, кто с русским мальчишкой общался, тоже уехали) по-прежнему говорили на русском. Вот уж воистину «язык межнационального общения»!

Правда, ближе к концу октября мне его учительница пожаловалась, что она перестает понимать, о чем дети в классе говорят: Васька начал всех одноклассников учить корейскому и с заметным успехом. Но дети, думаю, скоро все это забудут: они часто даже какие-то «тайные языки» придумывают специально чтобы их взрослые не понимали, а тут уже готовый имеется — но обычно это увлечение уже ко второму классу проходит. Так что после недолгого на эту тему разговора мы решили, что пусть детишки развлекаются: русский-то они, чтобы уроки делать, точно не забудут.

Еще в семье произошла «приятная утрата»: Любаша довольно внезапно вышла замуж (за одного из Сережиных инженеров, с которым как раз дома и познакомилась) и убыла жить к мужу. А новых племянниц за лето не прибавилось — но я все же думаю, что они просто не успели подрасти и скоро к нам очередное пополнение прибудет. И, имея это в виду, стала раздумывать, что еще мне предстоит сделать. То есть «текучка» в КПТ и в Совмине мимо меня не просвистывала, но это было именно текучкой — а хотелось чего-нибудь эдакого. А как говорили какие-то древние мудрецы, бойтесь своих желаний, и на очередном «совещании в верхах в узком кругу» после того, как я и Павел Анатольевич выяснили, что на некоторые вещи мы смотрим все же совершенно одинаково, Николай Семенович сказал:

— Светик, мы тут подумали… у Павла Анатольевича работа очень важная и он сильно занят, а ты…

— А я сижу тут, ничего не делаю, в потолок плюю…

— Эх, побольше бы нам таких плевальщиц! Но вот лично я думаю, что по данному вопросу всю координацию придется тебе на себя взять. И ты не подумай чего плохого, мы вовсе не считаем, что ты у нас самая умная, — при этих словах он не удержался и откровенно заржал. — Светик, ты и сама видишь, сколько придется этой самой информации перелопачивать, а у нас кроме тебя так с вычислительными системами никто работать не научился. А молодежь зеленую на такую работу, сама понимаешь… они дров наломают.

—