Господин следователь 10 - Евгений Васильевич Шалашов

Пять с половиной тысяч. Опять-таки, нужен какой-то резерв для начальника. Не исключено, проводника понадобится нанимать (не знаю, как они в тундре его найдут, но все бывает). Округляем до шести тысяч.

Пойдут пешком или на лошадях? Пешком лучше не ходить, ноги собьют и далеко не уйдут. Значит, шестнадцать лошадей, а к ним еще и штук пять рабочих коняшек. Нет, даже десять. На чем палатки везти, оборудование, полученные образцы? Двадцать шесть лошадей… Лошадка у нас стоит по-разному, но кладем пятьдесят. Вот и еще тысяча триста.

Идем дальше.

Ученые тоже люди, их кормить надо. И рабочих тоже. Лошади и на подножном корме проживут, только потом ноги протянут. Овес нужен, ячмень. Крупа для людей, какие-нибудь консервы. В две тысячи впишутся? Не факт.

А еще теплая одежда, сапоги, те же палатки и одеяла. Телеги нужны? А это еще деньги. И в экспедицию телеги с деревянными осями на пошлешь, железо нужно. Охо-хой…

Что я забыл? Да, какое-никакое оборудование надо. Пусть лопаты, топоры и недорого стоят, но за просто так никто не отдаст. Теодолиты, компасы. Котелки, кружки. Канцелярские принадлежности, бумага. Мелочь, но любая мелочь важна. Керосин с лампами потребуется? Нет, обойдутся свечками. Не потому, что жалко, а тяжело, и опасно.

Оружие и боеприпасы. И от шальных медведей отстреливаться, да и вообще — вдруг захотят свежего мяса?

Уже понял, что в десять тысяч не впишемся, а реально — возникнет множество дополнительных трат, о которых я представления не имею. Минимум готовить двадцать тысяч.

Двадцать — это не десять. Это уже много. Вот, уговорить череповецких купцов, чтобы на экспедицию скинулись. Так не уговорю. Может, взятку бы кто дал? Так не дают. Давали бы, я бы их быстро нашел, куда потратить. Но стану брать — так ведь быстро «вложат». Тратил бы я нечестные деньги на какие-нибудь драгоценности, женщин или на скачки, отнеслись бы со всем пониманием. Но если я эти деньги на благо пущу — не поймут.

Значит, пороть горячку не станем. Следует изучить вопрос. Подобрать соответствующую литературу об экспедициях на Кольский полуостров. Не может такого быть, чтобы Академия наук или какие-то учебные заведения не проводили хоть какие-то исследования. Зайду после службы в библиотеку — уточню.

С теорией — тут все понятно, а теперь практика: еще рассказиков пописать, книжку-другую опубликовать, денег подзаработать честным путем. Ну, относительно честным. И не стоит рассчитывать ни на батюшку, ни на меценатов.

Да, и кто там стучит?

В кабинет, на сей раз, явился не Председатель, не кто-то из коллег, а помощник пристава Спиридон Савушкин. Все жду — когда же парню присвоят чин коллежского регистратора, а то надоело именовать его по имени-отчеству. Пока выговариваешь Спиридон Спиридонович, язык сломаешь. Стану называть его благородием, так оно легче.

— Покойник у нас, ваше высокоблагородие, — мрачно сообщил Спиридон. — Коляска у входа, за господином доктором уже послали.

Нет бы сказал — в полицейском управлении самовар докипает, чай купили китайский, лучшего сорта, пирожные от господина Милютина привезли, только вас и ждут. А тут покойник.

— Покойник? — переспросил я, вставая с места. Убирая карту и рукопись в ящик стола, поинтересовался. — Где?

— В сарае должен быть, около выгона на поскотину, — ответил унтер.

В смысле — он не есть, а только должен быть? В принципе, к следователю должны бежать, когда точно известно, что наличествует жмурик. Но я сам полицейским говорил — дескать, коли поступила информация, вызывайте. Лучше лишний раз понапрасну съезжу, нежели следы затопчут.

— Информация проверена?

Савушкин только пожал плечами и пояснил:

— Как вы иной раз говорите — а хрен его знает, господин майор. В участок Марья Спицына пришла — вдова мельника. Сказала, что своими глазами видела, как ее сосед мужика окровавленного в сарай тащил.

Накидывая шинель, ухватив фуражку и папочку, принялся на ходу задавать вопросы:

— Марья сейчас где?

— Домой ушла, — доложил Спиридон, а встретившись с моим удивленным взглядом, поспешно уточнил. — Господин пристав отпускать не хотел — сказал, чтобы до прихода следователя сидела, так она в рев. Дескать — внучка маленькая, дома одна, да еще и болеет, а дочка с зятем в Рождество уехали, муку божату повезли. Антон Евлампиевич матюгнулся в сердцах, но тетку и пожалел дескать, иди пока, но знай, что ежели господину следователю понадобишься, он тебя вызовет.

Плохо, конечно, что информацию получу не из первых рук, свидетельницу следовало в участке держать, до моего прихода, но что поделаешь? И причина уважительная, а пристав у нас не зверь.

— Сарай известен?

— Так точно, — по военному отозвался помощник пристава. — Сарай известен, их около выгона и всего-то два — остальные снесли, дома строят, имя соседа — Кузьма Пряхин.

— Покойника, как я понял, Спицына не опознала?

— Говорит, не разглядела. Кузьма покойника на плече тащил.

— А то, что покойник в крови — это увидела? — хмыкнул я, на что Савушкин только пожал плечами — за что купил, за то и продаю.

Тащил покойника на плече? В принципе, если мужик здоровый, тогда мог.

Мы с Савушкиным уселись в коляску, на облучке были Федор Смирнов и кучер, из числа тех, кто приписан к полиции, но не носил форму. Я бы их назвал «вольнонаемными», но такого термина еще нет.

— Куда сначала? К покойнику или съездим, да Пряхина арестуем? — поинтересовался Спиридон.

— Само собой, что к покойнику. Посмотрим, проведем осмотр места происшествия, дождемся доктора, потом и к Пряхину.

Череповец городишко маленький. Если двигаться по Воскресенскому проспекту, то приедешь к мосту через Ягорбу. Переедешь мост, а потом еще с версту — будет Макарьинская роща, около которой началась моя следственная карьера. Справа — деревня Борок — «историческая родина» моей Нюшки, чуть подальше — Старые пристани. А слева от моста — несколько жилых домов, потом сараи и выгон для скота.

Кстати, почему та часть, что слева — это город, а справа еще деревня? Как по мне — и тут деревня, и там.

— Вот тут, — сказал Спиридон, когда мы подъехали. Ну да, я сам бы точно не догадался.

Оба сарая стояли пустыми, у одного даже двери были настежь открыты. Приходи кто хошь — забирай. Правда, эти сараи уже который год бесхозные. Прежние хозяева куда-то съехали, дома перевезли, а вот сараи так и остались. Не