Космонавт. Том 4 - Феликс Кресс

вернуть ясный ход мыслей, но в этот момент Катя прошептала моё имя, притягивая меня к себе, и вся моя решимость окончательно полетела к чертям собачьим.

Я прекрасно понимал, что перехожу грань, за которой уже не будет пути назад. Но дело в том, что мне и не хотелось отступать или поворачивать назад. Для себя я всё давным-давно решил. Осталось только узнать, что об этом думает сама Катя. И будто в ответ на мои мысли она слегка отстранилась и посмотрела на меня затуманенным взглядом.

— Родители снова уехали, — прошептала она, сильно смущаясь. Её сердце так громко стучало, что даже я слышал. Я наклонился и поцеловал её ключицу. Конечно, я понял, почему она это сказала. Но всё же решил уточнить.

— На дачу? — спросил я и снова поцеловал, но уже в шею.

— Угу, — пискнула она, запрокидывая голову и подставляя шею для новых поцелуев.

Я улыбнулся, потом отстранился и серьёзно посмотрел ей в глаза.

— Уверена?

Катя, посмотрела на меня и с серьёзным видом кивнула. Что ж, раз так… Я подхватил её на руки. Она взвизгнула от неожиданности и обвила мою шею руками. Я понёс её в комнату, чувствуя, как бьётся её сердце в унисон с моим.

* * *

Уснули мы уже далеко за полночь, и сон мой был сладок и безмятежен, как после долгого марш-броска. Что было недалеко от истины. Проснулся я оттого, что в щель между шторами пробился узкий луч утреннего солнца. Я лежал на спине, а Катя спала, прижавшись ко мне всем телом, уткнувшись носом в моё плечо, и тихо посапывала. Её тёплое, ровное дыхание щекотало кожу. Я приподнял голову и посмотрел на неё. Лицо спокойное, а на губах застыла чуть заметная, счастливая улыбка.

Я откинулся на подушку и некоторое время лежал неподвижно, боясь пошевелиться и потревожить её сон. В комнате было тихо, слышалось только наше дыхание и редкие гудки машин с улицы. Я осторожно закинул свободную руку за голову, устраиваясь поудобнее. Но, видимо, Катя спала чутко, потому что она тут же завозилась, дыхание сбилось, и она медленно открыла глаза. Секунду она смотрела на меня затуманенным со сна взглядом, а потом тепло улыбнулась мне.

— Доброе утро, — сонно мурлыкнула она.

Я наклонился и чмокнул её в кончик носа, такой же тёплый, как и она вся.

— Доброе утро, котёнок. Ты спи.

Катя помотала головой.

— Не-а, я уже выспалась, — она обняла меня покрепче, прижалась щекой к моей груди и прикрыла глаза. — Совсем.

Я принялся машинально гладить Катю по волосам, по тёплой спине, чувствуя под ладонью шёлк её кожи. Лежал и смотрел в потолок, а мысли сами собой потекли по проторённому руслу. Я думал об этом давно, ещё в Каче, в перерывах между полётами и зубрёжкой, или перед сном. И, чего уж скрывать, уже тогда я для себя всё решил. Просто хотел подождать, чтобы Катя доучилась, чтобы я сам встал на ноги. Но глядя сейчас на спящую в моих объятиях девушку, я понял: чего тянуть? Какой в этом смысл? Жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы откладывать счастье на потом. Особенно в моей профессии, где каждый полёт может стать последним.

Катя к этому времени затихла, её дыхание снова стало ровным и глубоким. Видимо, снова задремала. Но я всё равно захотел сказать это сейчас.

— Катя, — позвал я. — Выходи за меня.

Ну вот и всё, я произнёс слова, которые давно уже вертелись на языке. Моя рука застыла на её спине. В комнате совсем стало тихо. Даже дыхания нашего теперь не было слышно.

— Угу, — послышалось сонное в ответ.

Я широко улыбнулся и снова начал водить рукой по её спине. Внезапно Катя подскочила на кровати, как ужаленная, с широко раскрытыми глазами.

— Что⁈ — выдохнула она. Всё же задремала, и смысл моих слов дошёл до неё только сейчас.

Я не сдержался и рассмеялся, глядя на её изумлённое, сонное личико. Она была до невозможности милой в этот момент. Я потянул её к себе, но она упёрлась ладонями в мою грудь, не давая себя обнять.

— Серёжа, ну не смейся, — она ударила меня кулачком по плечу. — Мне это приснилось, да?

Я приподнялся на локте, чтобы лучше видеть её лицо, и постарался вернуть серьёзное выражение лица, но улыбка то и дело норовила снова выползти на лицо.

— Что именно «это»? — сдерживая новый приступ смеха, спросил я.

Катя нахмурилась, она усиленно пыталась отделить сон от яви.

— То, что ты сказал. Или ты ничего не говорил? — в её голосе послышалась неуверенность и вместе с тем затаённая надежда.

Я перестал улыбаться и серьёзно кивнул.

— Говорил.

Катя замерла. Она сидела на кровати, подогнув под себя ноги, и смотрела на меня не моргая. Казалось, она даже перестала дышать. В её взгляде было столько всего. И недоверие, и страх, и вспыхнувшая радость. Я мягко потянул её к себе. Взял её руку, поцеловал кончики пальцев и повторил свой вопрос без капли смеха, серьёзно.

— Ты выйдешь за меня? Станешь моей женой?

Она молчала, только хлопала глазами. Отчего-то сейчас вспомнился нервничающий Ваня. Я думал, что уж я-то точно не буду нервничать. Но сейчас оказалось, что нервничаю. Да ещё как. Поэтому я снова заговорил:

— Я понимаю, быть женой космонавта непросто. Я буду часто пропадать на тренировках, в командировках, а потом, гляди, и в космос улечу. И в моей профессии… в моей профессии есть определённые риски, о которых ты и сама знаешь. Но я обещаю, что сделаю тебя самой…

Договорить мне не дали. Катя шустро приблизилась ко мне и поцеловала меня, зажав моё лицо в своих горячих ладонях. Потом отстранилась и с сияющими от радости глазами прошептала.

— Я согласна.

Она снова прижалась ко мне. Я чувствовал, как бьётся её сердце — часто-часто, как у пойманной птички. Потом она снова потянулась ко мне и уже нежнее поцеловала, дольше, чем в прошлый раз. Затем снова отстранилась и счастливо рассмеялась.

— Конечно, я согласна, Серёжа!

Глава 14

Катя замерла на мгновение, а потом с тихим счастливым вздохом прижалась ко мне. Но это состояние безмятежности длилось недолго. Буквально через минуту она вдруг резко встала с кровати, стянув с меня одеяло. Завернувшись в него, словно в царскую мантию, она начала расхаживать по комнате взад-вперёд. Я сел на кровати и стал наблюдать за тем, как она наворачивает круги по комнате.

— Свадьба, — прошептала она, запуская пальцы в свои растрёпанные волосы. — Боже,