Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

— К-х! — проверил я свой голос, кашлянув. — А я так долго ещё лежать буду?

Обе оглянулись на меня.

— Сколько нужно, столько и будете. Вам нельзя шевелиться. У вас была операция на сердце.

— И что в этом такого неординарного? Буянить я не собираюсь.

— Ага! — со странным значением в тоне голоса произнесла вторая. — Проходили! Знаем! А а кто порывался встать и уйти? Подумаешь, что вы — экстрасенс! Здесь вы простой больной.

— Хм! Да, не простой, видимо, раз я весь датчиками обклеен. Где я нахожусь?

— Одно другому не мешает.

И тут я вдруг понял, что транспортировать человека, перенёсшего такую операцию, опасно. А меня явно транспортировали куда-то в Москву. Значит желание поисследовать мой организм было выше опасности? Хм!

— Есть хочу, — буркнул я.

— Вам пока нельзя, — буркнула первая посетительница.

— Что-то вы, какие-то неприветливые. Не позовёте главного врача или начальника отделения?

Первая посмотрела на меня с интересом.

— Не позовём, — отрезала она. — Всё равно он ничего не изменит в вашем положении. Вам нужно лежать ровно, чтобы не повредить грудную рану.

— Так, загипсуйте меня и освободите конечности, — стал «закипать» я.

— Там датчики. Надо закончить биоэнергетическое сканирование. Если бы вы не прерывали его пять раз, уже бы давно всё кончилось.

Да-а-а… В моей памяти имелись «кадры», как «я» тут вёл себя. «Недоматрица» не справлялась с поставленными ей задачами. Но так, их сейчас у меня «легион». Оставить одну в этом теле и погулять в другом. Хотя бы в теле этой красавицы. Определиться с местом попадания… С целями и задачами. А то ведь меня сюда везли в закрытом боксе. Словно в барокамере. Хм. Странно, что Григорьев это допустил. Не смог противостоять своим, кхэ-кхэ, коллегам по мечу и щиту? Кхм! Вернее, по «плащу и кинжалу». Хотя на эмблеме у гэбэшников щит и меч, да.

— Попить хоть можно?

— Попить можно, только немного.

Вторая девушка взяла ёмкость с длинным изогнутым носиком и поднесла его край к моим губам. Я втянул жидкость и застонал от блаженства. Вода смочила язык, нёбо и глотку, попала в желудок.

— Три глотка и всё, — сказала первая.

— О-о-о! — застонал я от блаженства. — Волшебная жидкость.

Девушки что-то проверяли в выходящих из приборов лентах, сверяя их с какими-то книжками, типа брошюр или тетрадей. На некоторых удалось узреть гриф «ДСП».

— Биоэнергетическое сканирование, млять! — подумал я. — Устроить бы вам тут «армагедон» и сжечь нахрен все ваши приборы. Но… Не время! Не время! Приборы-то, скорее всего, наши. Хоть и надписи на них немецкие. Государственное — хотел сказать «народное», но передумал — имущество выводить из строя — государственное преступление. Низя-низя-я-я…

— Что тут у них, Флибер? Плазмоиды здесь есть?

— Плазмоиды везде есть, — буркнул Флибер. — Они существа без определённого места жительства. В смысле, без привязки к материальному миру.

— Ну, так и что я ещё ничего не вижу? — возмутился я.

— Сейчас увидишь. Привязать тебя нужно к ним. Переподключить первую матрицу. Перепрошить твой коммуникатор. Готово.

Я увидел себя, как бы, со стороны. Со всех сторон сразу. Удивительное возникало ощущение, когда, концентрируясь на одном ракурсе, в «тень» отступали другие.

Это не была Москва и не Россия, понял я, когда «вознёсся» взором на достаточную «высоту», чтобы определить континент.

— Всё-таки США, — вздохнул мысленно я. — Ну, тем хуже для них.

Место, где располагался этот исследовательский центр находился на севере восточной части Северной Америки. В штате Огайо. Я знал эти штаты: Иллинойс, Индиана, так как они были самыми близкими к большим озерам штатами. В одной из жизней я провёл много времени на озере Эри, проживая в Кливленде, который считался одним из ведущих центров здравоохранения, а также научных исследований в области медицины и биотехнологий в США. В нём была Кливлендская клиника (медицинский научно-исследовательский центр и клиническая больница). Но меня в нём не было.

Я находился чуть юго-западнее Кливленда. Подписей, хе-хе, на моём «атласе» не было и я не знал названия своего точного местоположения. Но я знал главное, что это территория потенциального противника, и сие знание несколько «развязывало» мне, хе-хе, пока ещё связанные руки. Однако меня смущало, что медицинские работники разговаривали по-русски. И ещё, что меня смутило, это, как мне добираться домой, если я, чего доброго, сбегу.

— Ха! Челнок! — вспомнил я. — Ха-ха! Это я здорово придумал взять его с собой! Теперь он будет прыгать вслед за мной по любым мирам, куда я совсем не имею желания скакать.

— Ах, делайте со мной, что хотите, — проговорил я таким тоном, что медики настороженно переглянулись.

— Вы что-то опять задумали? — спросила одна. — Смотрите, мы снова введём вам снотворное!

— Да, и вводите, — обречённо вздохнул я. — Невозможно чувствовать себя прикованным.

— А как другие лежат, полностью загипсованные. Вы хоть ворочаться можете. Шея у вас и позвоночник сильные. На борцовский мостик становились. Вот вас и привязали ремнями.

— О, как! У меня ещё и грудь прикована к лежанке! — подумал я.

— Вы-то как тут оказались, красавицы? — с сочувствием спросил я.

— То есть, как? — удивились «красавицы». — Где это «тут»?

— Как где? В иноземном госпитале!

— Почему в «иноземном»? — снова «удивилась» первая «красавица». — Откуда вы взяли, что в иноземном?

— Ну, как, откуда? Оборудование германское, обстановка не наша. Даже халатики у вас, хе-хе, импортные. Таких в России не сыщешь.

— А-а-а… Иностранном? — выдохнула облегчённо первая «красавица». — А мы уж подумали…

— Что подумали? — удивился я. — Что иноземный — это инопланетный? А что, есть и такой вариант? Это инопланетная лаборатория, где меня изучают пришельцы?

Я с деланным ужасом на лице захлопал веками.

— О, ужас-ужас…

Девушки посмотрели на меня, скептически оценивая моё актёрское мастерство.

— Не надо паясничать. Вполне себе могли бы попасть и в инопланетную лабораторию.

Я воззрился на них тоже скептически.

— Ага. В ангаре восемнадцать.

Первая нахмурилась и спросила:

— Смотрели фильм?

— А кто его не смотрел? Он же старый, как дерьмо мамонта!

— Как что? — не поняла «первая», а «вторая» прыснула в кулак.

— Щит-щит, красавица, — сказал я по-английски. — Не знаешь, как по-русски произносится