Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

друзьями на батах от самого Бикинского моста к устью речки Зевы. Вот поэтому я и знал где пропиленные заломы. Пропиленные они-то пропиленные, но они ведь образуются на крутых поворотах русла и поэтому в этот пропил, шириной чуть больше метра, надо суметь ещё попасть. И, если идя на моторе снизу против течения, можно скорость снизить до минимума и лавировать, то спускаясь вниз по реке, тормозить не получается. Удэгейцы, как-то умудряются попадать на скорости, но такой заход, это что-то похожее на катание на «американских горках». Дух захватывает так, что холодеет в паху.

Но я в пропилы не лез, а катался между ними. Река-то огромная. Пятьсот шестьдесят километров. Хватало мест, где можно было и поплавок макнуть, и с блесной поохотиться. Выше по течению река сжималась сопками и спрямлялась, а потому заломов становилось всё меньше и меньше. Так я и провёл с пользой для своих нервов время. Ещё и рыбы накоптил. И не только накоптил.

Хм! В челноке не портились продукты. Даже хлеб не сох и не плесневел. Вот и привёз я домой не солёную рыбу, как в прошлом году, а потрошённую, но свежую, чтобы жену жаренными хариусами и ленками порадовать. А что? Порадовал. Сказал, что прямо из нашего Владивостокского аэропорта летали поэтому и удалось рыбку свежей сохранить в специальных коробках со льдом.

— Точно, какую-то бабу нашёл, — саркастично встретила мои душевные порывы жена. — Давно так не старался.

— Давно мужики хотели домой привезти свежую рыбу, — возмущённым от обиды тоном сказал я. — Вот я и посоветовал термобоксы сделать из пенопласта и льдом засыпать. А ещё зимой отправили на Улунгу льдогенераторный шкаф. Авиаотряд у меня его выкупил. Их же там пожарная база. И лесной охраны, что пожары тушат. Охота, рыбалка — это их бизнес. Я им шкафы морозильные подарил, а они мне участок отдали в аренду. Сейчас там мужики местные домик рубят.

— Там ещё и местные есть? Улунга, — это же, ты говорил, глухая тайга.

— Глухая. Только самолётом можно долететь… — пропел я. — Там даже света нет. Кхм! Не было!

— А холодильники-морозильники?

— А моя волшебная солнечная батарея? Сейчас в этом посёлке есть и свет, и даже, прости Господи, телевизор со спутниковым ретранслятором!

— Они на тебя не молятся?

— Они на тебя молятся.

— Почему? — удивилась и заинтересовалась Лариса.

— Потому, что я сказал, что когда моя жена услышала, как они тут, бедненькие, страдают без, э-э-э, цивилизации, приказала мне это всё им подарить.

Жена фыркнула и ушла за железную дверь в иной мир, где Серёжа с няньками и их детьми лепили снежную бабу. И я пошёл туда же, волоча за собой огромный ящик с добычей. Сам я, что ли, буду её жарить? А прислуга китайская на что?

Тут в речках тоже было рыбы полно. Хариуса, правда не было, но тридцатисантиметровая пеструшка — так называемая молодь симы, водилась круглогодично, даже подо льдом, но я подлёдную рыбалку не люблю. Заходят в эти реки, как и в нашем обычном мире, и горбуша, и кета, и нерка. Видели бы мои друзья-рыбаки какие мне экземпляры попадаются!

— Хм! — подумал я. — Я уже что, так в здешнюю матрицу пророс, что про рыбалку размышляю, как про свою? Рвать когти и немедленно!

Поиграв немного с сыном в снежки и покатав на санках, я пошёл, принял душ и принялся отбирать матрицы. Отобрав, перво-наперво ту, самую первую матричную матрицу. Основу основ, так сказать. Из-за отдачи которой и заварилась у этого «меня» карусель. Для этого не нужно было ходить «в люди» и побираться. Все матрицы были со мной на контакте и при первой же команде возвращались в моё здешнее тело. Возвращались и растворялись уже в моей матрице. А я, приобретя первродную матрицу, вдруг понял, что могу хоть сейчас вернуться не в предыдущий мир, а в свой последний. Да и в любой другой, открытый и созданный Флибером я мог по желанию шагнуть хоть сейчас.

— Да-а-а… И стоило было огород городить? Ха-ха-ха! — я откровенно веселился над собой. — Притянул бы первую матрицу и… Ну, хоть на рыбалку в кои веки сподобился! Я-то, хм, настоящий, по рыбалкам не ездец, и не ходок. Хм! И на челноке покатался. Мне понравилось. Космическом, млять! Бр-р-р… Всё-всё-всё… Пишите письма мелким почерком. Адью-адью…

Я принципиально не стал дёргать за нить, кхм, торчащую у меня снизу, а сразу шагнул в предыдущий мир, и провалился в тело, лежащее на больничной койке.

Хм! В этом мире прошло столько же времени, сколько в том, где находился я. Хотя… Стоит ли удивляться, ведь в нем находился я из другого мира — «последний». Нормально он так вместо меня поработал. Даже послание для меня оставил. Прописанное в тонком теле:

— Не знаю, как это у тебя получается, но предлагаю встретиться и обсудить ситуацию.

— Хм! — подумал я. — Вот он удивится, когда узнает, что у него не только большинства матриц нет, но и одного челнока который тоже, кстати, мог быть ретранслятором но мне он как энергостанция был не нужен. Очень мне понравилось на нём рыбачить. А космическая энергия к нам и так попадает. Она во все параллельные миры этого сектора попадает. Предок немного перебдел и, предполагая полёт к звёздам, не захотел оставлять Землю без энергии, вот и заказал энергостанцию. Я никуда улетать не собирался, да и запитывать полпланеты тоже, поэтому взял «лишь» челнок и токоприёмники, что в нём оставались. Около десяти штук. Не пересчитывал. Те, что хранились в том мире на складе, не взял. Не грабитель же я, в самом деле…

Моё родное тело лежало в реанимации, присоединённое ко всему к чему возможно. Причём, датчики, облепившие моё тело, и приборы, считывающие их показания, были явно лишними. И помещение… Хм!

— На простую реанимацию не похоже, — подумалось мне. — Интересно, отметили приборы наш, кхм, обмен матрицами. Хм! Самому даже интересно. Млять, что это?

Я почувствовал у себя в, кхм, внизу, кхм, катетер.

— О, как! Я что лежу тут, как овощ? А сменщик мой, что тут делал? М-м-м… И был ли он тут, вместо меня?

Я подумал-подумал, прочитал память тела, и понял, что нихрена не было его тут. Вернее, он сюда заскочил, и его сразу выкинуло отсюда. Только куда? Наверное в его мир. Куда же ещё.