Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

Девчонка застыла с кружкой в руках, уставилась на меня с недоумением. Такое ощущение, будто мы с ней говорили о разных вещах.

— Простите…

Она, слегка растерявшись, взяла бутылку с полки, протянула мне. На бутылке вправду было написано «амаретто», но я ликёр в таком оформлении не встречал.

— Хотите понюхать?

— Хочу.

Она сняла крышку с бутылки и протянула мне. Я сунул нос и почувствовал сладкий запах миндаля, как конфеты. Я понюхал всё, посмотрел на девчонку, снова понюхал. Ну палёная же хрень, я прямо чувствую.

— Капельку на пробу можно, прежде чем в кофе добавлять? — дружелюбно уточнил я.

Вряд ли девчонка знала про то, что ликёр у неё чистый суррогат. Точка-то наверняка не её. А вот у меня на такие вещи всегда была аллергия. Знаю я такие «амаретто» — потом дрыстать будешь дальше, чем видишь.

— Зачем?.. — пробормотала девчонка, но сделала, как я сказал.

Взяла пластмассовую ложечку, растерянно накапала коричневатой жижи прямо в неё. Я взял ложечку, пригубил. И сразу почувствовал сладость в горле, никакого спирта, только тягучая карамель с горьковатым оттенком.

— Это что?

— Сироп со вкусом амаретто, — ответила бариста и вставила рожок в кофемашину.

Мда… а я уже губу раскатал на ликер. Я вздохнул, поставил бутылку обратно.

— Ну и как понравилось? — осторожно поинтересовалась бариста.

— На халяву и уксус сладкий. Добавь эту сладкую водичку в кофе, — попросил я.

Я смотрел, как бариста ловко управлялась с машиной. В металлическом «бункере» что-то громко зашипело, загудело. Из двух тонких носиков пошли струйки тёмного кофе. Бариста держала кувшинчик со сливками, взбивала их так, что те превращались в густую белую пену. Потом двумя уверенными движениями влила кофе и сливки в стакан. Пенка поднялась, и сверху лентой потёк этот самый сироп «амаретто».

— Готово, — сказала бариста и поставила два бумажных стаканчика с крышками на прилавок. — Сколько с меня?

Я полез в карман, вытащил пятёрку и положил на стойку. Девчонка посмотрела на купюру и смутилась:

— Простите, а у вас помельче не найдётся? С такой суммы сдачи нет. Может, картой? — она показала на небольшой экранчик у кассы. — Или по QR-коду.

Я уже собрался сказать «не, детка, мне фокусы не нужны», но вернувшаяся Аня вытащила свою карту. Прислонила её к экранчику — и раздался писк.

— Вот поэтому я вообще с наличкой не хожу, — бросила она, забирая свой стаканчик. — Угощайтесь, Владимир!

Мы пошли дальше. Глаза разбегались по витринам, уставленным сотнями вещей. Тут тебе и бытовая техника, и шмотки, и еда… на любой вкус.

Среди всего этого изобилия я заметил знакомую вывеску «Levi’s». Та помигивала, словно передавала привет из прошлого. В девяностые такие джинсы считались роскошью, их доставали через знакомых-челноков или тащили с толкучки под видом «фирмы». Настоящие «Левайсы» были у единиц и стоили порядочно денег. В девяностые ради таких джинс пацаны готовы были жопу порвать, а тут, выходит, в обычный магазин пошёл — и бери сколько хочешь, только плати.

Я уже сделал шаг в сторону магазина, но Аня придержала меня за локоть.

— Нет, туда смысла идти нет, — пояснила она.

— Это ещё почему? «Левайс» же… вещь.

— Вова, — она покачала головой. — Цена там в разы выше, чем-то место, куда я тебя поведу. Да и на твою зарплату учителя можно разве что одни джинсы купить. И всё, больше ни на что не хватит.

— В секонд пойдем?

— Куда? — сначала удивилась девчонка, а потом замотала головой. — Ты про секонд-хенд? Нет, его тут нет… да и я давненько уже их не видела.

— Тогда куда? — спросил я.

— В дисконт, — ответила Аня, уверенно таща меня за собой.

— А это ещё что за зверь? — уточнил я.

— Там тоже бренды, только со скидками, — пояснила она. — Всё, что не продалось в сезон, что из прошлой коллекции или с мелкими дефектами. Иногда можно взять вещь за копейки, скидки бывают до девяноста процентов.

— И че, прям фирма? Италия там?

— Ну да… оригинал, если ты про это. А насчёт Италии — нифига, почти всё теперь шьют в Китае или Индии. Но это и есть настоящие бренды, просто производство перенесли.

Я задумчиво почесал затылок. Как там не увязывалось в моей голове «оригинал» и «Made in China» — ладно, веди. Посмотрим, что у тебя за дисконт.

Мы вошли в огромный магазин размером с футбольное поле. Ряды уходили вглубь, словно бесконечные аллеи, на каждой табличка с аккуратной надписью: «Верхняя одежда», «Костюмы», «Джинсы», «Обувь», «Аксессуары».

Взгляд разбегался — каждая секция была забита под завязку. Куртки свисали плотными рядами, рубашки висели выстроенными в один тонкий строй. На полках стопками лежали джинсы и футболки.

Людей было тоже немало. Народ бродил туда-сюда, большинство с тележками, в которых было навалено кучи одежды. Другие же стояли в очереди к примерочным тоже с охапками вещей.

Цивилизация, она, конечно, такая… но непривычно, блин. Я-то привык к другому — мерить те же джинсы на картонке за тряпкой, которая тебя продавщица отгораживает.

Мы двинулись вдоль рядов, Аня тоже сразу взяла тележку.

— Да тут можно неделю бродить, — прокомментировал я.

— Ага, — усмехнулась Аня. — И половину зарплаты оставить. Я с обуви предлагаю начать.

Мы свернули в длинный проход, и у меня глаза начали разбегаться. Полки стояли стеной, сверху донизу заставленные коробками, а рядом на витринах красовались десятки моделей — кеды, кроссовки, ботинки, мокасины. Белые, чёрные, цветастые, с какими-то полосками, пятнами, яркими шнурками.

Я остановился, обводя взглядом ряды кед. Модели, конечно, на любителя, если ещё мягко сказать.

— Тебе какие нравятся? — спросила Аня. — Вансы есть, хочешь?

— Какие ещё вансы? Ты мне адики покажи.

— Адики? — она усмехнулась. — Есть и адики. Пошли.

Мы подошли к целой стене, где висели Adidas. Но… и они были какие-то не такие. Адики я хотел посмотреть не просто так — остались приятные воспоминания от моих кроссовок из прошлой жизни. Те педали хорошо сидели на ноге и были неубиваемые. Их носили и спортсмены, и пацаны во дворе, и даже те, кто хотел просто казаться круче. А тут… какие-то длинные носы, яркие вставки, рисунки, будто из комиксов. Ни рыба, ни мясо. Такие у американских рэперов, которые в клипах руками машут.

Я