Красавчик. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

– Дама предпочла сохранить инкогнито, – сказал я. – Пока она для вас останется прекрасной незнакомкой. Так надо.

Александров прижал столовым ножом кубик жёлтого сливочного масла к куску чуть подсохшего белого хлеба. Хитро сощурил глаза, взглянул поверх моего плеча и ухмыльнулся.

– А чего тут гадать? – сказал он. – Вон, Нарек, посмотри туда. Видишь, как эта рыженькая сегодня отводит от нас глаза? Небось, подумала, что мы её вчера заметили. Стесняется. Видишь? Ведь это она вчера была с тобой, Сергей?

Я поднял руки. Не обернулся.

Сказал:

– Без комментариев, мужики.

– Точно, она, – заявил Александров. – Я угадал.

Он усмехнулся и сунул ложку в кашу.

Давтян взглянул мимо меня, неуверенно повёл плечом.

– Какие у тебя планы на сегодняшний день, Серик? – спросил он. – Пётр предложил после обеда прогуляться на какую-то Птичью скалу, с которой рассматривают алые паруса. Оттуда до деревни недалеко. Заглянем в магазин. С нами пойдёшь?

Я покачал головой и заявил:

– После завтрака лягу спать. Наберусь сил: вечером рассчитываю на продолжение банкета – заранее вам об этом говорю. Так что вы, мужики, сразу возьмите с собой плавки… и всё остальное. Сегодня я снова закроюсь в комнате до полуночи.

* * *

Перед обедом меня разбудил Александров. Он потряс меня за плечо, выждал, пока я сфокусировал взгляд на его лице. Аркадий протянул мне «маленькую» чёрно-белую фотографию.

– С тебя пятьдесят копеек, Сергей, – сказал он.

Я уселся на кровати, громко и протяжно зевнул. Поблагодарил Аркадия, вручил ему пять десятикопеечных монет (мелочь я хранил в ящике тумбочки). Протёр глаза и взглянул на фото.

Принесённая Александровым фотография очень напоминала ту, которую мне дал Сергей Петрович Порошин. С той лишь разницей, что на фотографии теперь были не шестеро, а девять человек.

Люди на фото стояли в два ряда. Пётр, я, Нарек и Аркадий – мы улыбались на заднем плане (Пётр Порошин замер около пальмы). Ольга, Рита, Валентина, Вася и Серёжа Порошин стояли перед нами.

– Прекрасно, – пробормотал я. – Найди отличия… все три новых лица.

* * *

Мои соседи, как и запланировали, в начале второй половины дня ушли: на Птичью скалу и в деревню. Я с ними не пошёл (Нарек и Аркадий меня почти и не уговаривали). Попросил, чтобы они купили вина. Выделил на закупки купюру в двадцать пять рублей. Александров при виде неё одобрительно присвистнул. А я снова отметил: всё ещё не воспринимал советские банкноты, как деньги – для меня они выглядели, словно забавные фантики или как «бумажки» из игры «Монополия».

Давтян и Александров ушли – я вынул из рюкзака старую фотографию и сравнил её с той, которую получил сегодня. Я сознательно заказал у фотографа «маленькую», чтобы сравнить её с той, взятой у Сергея Петровича. Отметил: тень от пальмы на «свежем» фото лежала на песке иначе. Появились три новых персонажа. Порошины, Рита и Валя выглядели в точности такими же, как и на «прошлом» фото. Не изменилась и надпись. Она по-прежнему гласила: «Чёрное море, пансионат „Аврора“, 1970 год».

* * *

Спать я не лёг – отправился на пляж. Фотограф не обманул мои ожидания: я обнаружил его неподалёку от арки. Он прислонил к забору пальму, жадно пил из тёмной стеклянной бутылки пиво.

После обеда я стал его первым клиентом. Сфотографировался рядом с пальмой: в импортных плавках на фоне морских волн и безоблачного неба. Заказал «большое» фото – как и обещал Лебедевой.

Фотограф меня заверил, что в понедельник после обеда я заберу у него заказ здесь же: на пляже пансионата. Я сполоснулся в море, но на пляже не задержался. Прикинул, что ещё посплю до возвращения моих соседей по комнате.

* * *

Алёна постучала в дверь вечером, едва только за окном ожила гитара, и зазвучал голос Петра Порошина. Лебедева принесла с собой сладковатый запах французских духов. Посмотрела мне в глаза, улыбнулась.

«…И даже сам я не заметил, как ты вошла в мои мечты…» – это Порошин перепевал на улице (около неработающего фонтана) песню, которую я вчера вечером услышал в исполнении Муслима Магомаева.

Я впустил Лебедеву в комнату и спросил:

– Кофе будешь?

– Буду, – ответила Алёна. – Чуть позже. Через пару часов.

* * *

Комнату мы освободили ближе к полуночи (выпили напоследок по чашке кофе). Выходили осторожно, будто шпионы. Я прошёлся по коридору – просигналил Алёне, что «путь свободен». Лебедева поспешила вверх по лестнице. Я запер дверь комнаты и неспешно спустился к выходу. На ступенях задержался, огляделся. Пётр Порошин продолжал концерт. Рядом с ним на лавке сидела Ольга. Давтян и Кудрявцева заняли места напротив Петра. По соседству с ними разместились Рита и Аркадий. Вася и Серёжа ещё не отправились в комнату – развлекались около нерабочего фонтана. На площадке около фонтана собралось примерно три десятка человек. Зрители Петиного выступления стояли и на балконах: курили, прислушивались к пению Порошина.

Из жилого корпуса я вышел незамеченным (не увидел, что бы кто-либо повернул лицо в мою сторону). Спокойно спустился по ступеням, свернул к зелёному деревянному забору и замер там в полумраке. Слушал голос Порошина; слышал, как шумел на пляже за забором прибой. Пётр исполнил полторы песни, пока я дожидался Лебедеву. Он только приступил к исполнению новой композиции, когда я заметил на ступенях у входа в жилой корпус пансионата стройную женскую фигуру. Алёна вздрогнула, когда я шагнул к ней из-под деревьев. Узнала меня, схватила меня под руку. Пока шли до арки, мы почти не разговаривали. Будто переживали, что наши голоса услышат и узнают. Под аркой мы синхронно глубоко вдохнули.

– Как же здесь хорошо! – сказала Алёна.

Этой ночью я впервые вошёл в море вместе с Лебедевой. Алёна держала меня за руку, будто бы опасалась, что потеряется в темноте. Море казалось тёплым; волны покачивали нас, словно убаюкивали. В море мы с Алёной снова целовались. Её губы сменили вкус: стали горько-солёными, как морская вода. В вышине над нами застыла луна. Она нарисовала перед нами уходившую к горизонту дрожащую серебристую дорогу. К этой дороге мы с Лебедевой плыли вместе. Алёна то и дело поворачивала голову и смотрела мне в лицо. В лунном свете мне показалось, что улыбалась она печально. Зато моё сердце билось ровно и спокойно. Море, луна, звёздное небо и красивая женщина – этого вполне хватило для хорошего настроения.

* * *

Мы сидели в полумраке на пляже. Тёплое плечо Алёны прижималось к моему плечу. Смотрели, как накатывали на берег