Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

кадров замялся ещё сильнее, голос дрогнул:

– У нас не выделено агрегированных данных. Все записи содержат имена, потому сразу подготовить их затруднительно….

Тонкая улыбка скользнула по лицу Лилианы – именно для подобных ситуаций её и привели. Она слегка повернулась к столу и спокойно, будто читая по учебнику, произнесла:

– Какая у вас система управления кадрами? Workday? SAP? Oracle HCM? UKG? Пара кликов – и выборка готова.

От перечисленных названий начальник HR побледнел, словно глотнул ледяной воды. Слова посыпались с запинкой:

– Н-нет… не эти. Используется… довольно малоизвестная программа….

– Как называется?

– Всё равно не слышали бы, даже если скажу.

Губы кадровика побелели, в уголках рта дрожала натянутая улыбка. В воздухе повис запах пота, смешанный с ароматом дешёвого дезодоранта. Ложь чувствовалась в каждом звуке, и в копилку доказательств добавилось ещё одно – компания предоставляла заведомо ложные сведения.

Задавить их здесь и сейчас было бы легко, достаточно потребовать немедленно включить компьютер. Но лучше оставить паузу – пусть завтра принесут сфабрикованные бумаги. Тогда обман станет очевидным и задокументированным.

Для вида последовал новый укол:

– Программное обеспечение играет ключевую роль в эффективности. Стоит задуматься об использовании общепринятой системы.

В голосе прозвучала мягкая насмешка, и глаза Шармы вспыхнули яростью. Сжатые кулаки выдали усилие, с которым он давил раздражение. Начальник отдела кадров торопливо вмешался, не давая руководителю сорваться:

– Учтём ваше замечание. Данные подготовим к завтрашнему дню.

Разумеется, подготовят. И, скорее всего, сфальсифицируют. Что ж, тем ценнее будет итоговое доказательство: преднамеренное предоставление ложных документов.

Следующий запрос прозвучал почти буднично:

– Нужна организационная структура компании.

По диагонали взгляд скользнул по схеме. Нужное сразу бросилось в глаза:

– Не вижу должности Chief Risk Officer.

– Такой позиции нет.

– А ChiefMedical Officer? Chief Compliance Officer? Chief Quality Officer? Руководителя клинических операций?

Ответа не последовало. Лишь заминка и пустой взгляд. Казалось, Шарма даже не понял половины перечисленных титулов.

В воздухе повисло тяжёлое молчание, и только приглушённый гул кондиционера заполнял паузу. С тяжёлым вздохом последовал новый выпад:

– В компаниях, работающих с медицинскими устройствами, подобные должности обязательны. Ведь речь идёт о жизни людей, а значит, требования к регуляции строжайшие. Получается, ни одного ответственного за это нет?

– Этим занимается директор лаборатории.

– В таком случае возможна встреча с ним?

Шарма замер, в голосе послышался скрип, словно ржавый металл:

– Зачем такие настойчивые требования? Подозреваете нашу компанию в чём-то?

Лицо его исказилось, в глазах заиграли красные искры раздражения. Терпение, тщательно скрываемое в последние часы, начало трескаться, как лёд под ногами весной.

– Подозрения? Ни в малейшей степени. Это обычная часть процедуры due diligence. Нужно лишь убедиться, насколько осознаются риски и соблюдаются нормы.

Шарма выдохнул тяжело, с пренебрежительной усмешкой:

– Слишком мелко роетесь. Из-за таких пустяков невозможно двигаться к чему-то большему.

Слова повисли в воздухе, будто ударили в лицо холодным ветром. Так, соблюдение законов и правил он назвал "пустяками".

Собственный гнев разъедал его, раздувал до предела. С каждым вопросом Шарма всё сильнее напоминал зверя, загнанного в угол. И именно этого момента и ждали – когда маска вежливости спадёт окончательно, и каждый сказанный в запале звук станет уликой.

Глава 13

Шарма, с подчеркнутым высокомерием скрестив руки на груди, смотрел прямо в глаза, словно пытался задавить одним лишь взглядом. В его позе чувствовалась холодная надменность, а в уголках губ застыла лёгкая ухмылка, больше похожая на вызов. Затем, медленно, с расстановкой, он произнёс неожиданное:

– Думаю, вам прекрасно известно, кто входит в совет директоров компании. Два бывших госсекретаря, экс-министр обороны, сенатор, несколько бывших генеральных директоров крупнейших корпораций. Совет укомплектован самыми видными фигурами.

Он сам вывел разговор на тему совета директоров, словно заранее готовил эту карту.

– Как думаете, почему такие люди поддержали и вложились в компанию?

Вопрос повис в воздухе тяжёлым эхом. От него веяло странным запахом – смесью полированного дерева и старых сигар, как будто разговор перенёс всех в закрытый клуб, где подобные решения и принимаются.

Чем глубже шло расследование, тем нелепее выглядела сама картина. Как могли люди, обладающие столь весомым политическим и жизненным опытом, связаться с предприятием, насквозь дырявым и шатким? Неужели только из-за блистательной витрины – громких имён Кремниевой долины, нобелевских лауреатов и профессоров с мировыми регалиями?

Совет состоял из людей, чья карьера пришлась на холодную войну, где любое неверное слово могло стоить карьеры, а порой и страны. Эти фигуры умели мыслить стратегически, взвешенно, умели видеть дальше остальных. Трудно поверить, что они пошли на поводу у моды.

И тут Шарма добавил ещё более странное:

– Если такой аналитик, как вы, видит изъяны, думаете, они не видят?

В комнате стало тише. Воздух будто сгустился.

– Хотите сказать, что они вложились, прекрасно зная обо всех слабостях?

На губах Шармы мелькнула кривая усмешка, глаза засияли холодным огнём презрения – взгляд сверху вниз, как на неумелого игрока, сделавшего нелепый ход.

– Не думаю, что могу раскрыть это так просто. Но вам стооит задуматься: если люди куда более влиятельные, чем вы, приняли решение вложиться, значит, на то была веская причина.

В словах слышался вызов: "Раз приняли наверху – значит, смирись." Но что-то в его тоне прозвучало фальшиво. Ложная нота, как трещина в стекле.

"Истинная причина вложений совета…" – эта мысль повисла тревожным отголоском.

Заставить Шарму выдать себя оказалось делом техники. Достаточно было взглянуть на него с лёгким сожалением, словно собеседник – лишь пешка, а не фигура.

– Вы ведь и сами этого не знаете, верно?

На лице Шармы что-то дёрнулось. На миг маска сорвалась, и в голосе зазвучал звериный оскал:

– Я второй человек в компании. Как я могу не знать?

Слишком резкая защита – значит, в точку. Внутри что-то болезненно кольнуло.

Тон смягчился, в голосе появилась вежливая извиняющаяся интонация:

– Нет-нет, разумеется, вы в курсе. Я лишь имел в виду, что детали могут быть недоступны. Ведь разговоры с такими людьми не всегда просты.

– На что вы намекаете? Разговоры подобного рода происходят естественно….

– Официальные речи через корпоративные каналы – да. Но ведь личных, искренних бесед у вас с ними не было, верно?

Ответа не последовало. Взгляд Шармы потемнел, а тишина стала красноречивее любых слов.

Конечно, таких разговоров у него быть не могло. Слишком высока дистанция. Слишком крепка невидимая стена.

Губы дрогнули, и вырвалась тихая усмешка – горькая и