Мекленбургский дьявол - Иван Валерьевич Оченков

взяли в качестве проводников и переводчиков. К ним с последним караваном прибыло подкрепление — еще больше пяти десятков бойцов, так что всего под началом Панина оказалась целая сотня балканских христиан-головорезов, хорошо знакомых с морем.

Кроме того, на каждой из галер остались гребцы, которые тоже получили оружие, правда, большей частью холодное — ножи, топоры, тесаки, чеканы и прочие колюще-режущие приспособления для смертоубийства. Но особо на них рассчитывать Федор пока не собирался. «Главное, пусть работают на веслах, а там поглядим».

А вот попытка выпросить у фон Гершова солдат, вооруженных новейшими фузеями со штыками не удалась. Барон без обиняков заявил Панину, что людей у него и без того мало, а дел много. Впрочем, и без них отряд получился вполне приличным — под две тысячи человек.

Убедившись, что людей в достатке, оружие у них в порядке, огнеприпасов в избытке, галеры исправны, не дают течи и снабжены всем необходимым для двухнедельного рейда, он смог, наконец, толком обдумать план похода, и собрал для этого своих соратников.

Еще накануне Федор коротко расспросил греческого кормщика Косту Иерсмуза хорошо ли тому знакомо восточное побережье Черного моря и согласен ли тот провести корабли вдоль кавказских берегов. На что получил исчерпывающий ответ:

— Я с малолетства исходил Понт и знаю все его берега. В любую гавань могу провести корабль даже с закрытыми глазами. Но скажите мне, господин полковник, в чем будет моя выгода?

— Любой корабль на свой выбор из тех, что захватим, и долю от общей добычи равную капитанской в придачу!

— Это достойные условия, — сразу же повеселел Коста. — Я согласен.

И вот теперь они сидели в той самой, ставшей уже привычной припортовой корчме за широким столом, на котором лежала развернутая карта, и горячо обсуждали свои планы. Сам Федор, неожиданно пристрастившийся к кофе пил уже, наверное, десятую чашку крепчайше-горького напитка за этот день, мысленно утешая себя мыслью, что за время пока эскадра будет в море, успеет выспаться впрок.

— До Анапы идти день. Смотря как ветер. — Пояснил Иерсмуза.

— Государь приказал захватывать как можно больше «купцов». Однако я опасаюсь, что пока мы будем добираться до порта, турки нас заприметят с высокого берега и разбегутся.

— Можно попробовать обойти морем и зайти разом со всех сторон, — предложил лоцман, поглаживая бороду. — Правда, это займет немало времени. К тому же, если кто-нибудь замешкается, одновременный удар может не получиться.

— Тогда нужно напасть ночью, когда все спят! — решительно махнул рукой Татаринов.

— Можно попробовать. Эй, Коста, ты сможешь провести корабли в темноте?

— Не сомневайся, господин полковник.

— Тогда так. Выходим ближе к полудню, как раз за пару часов до рассвета и будем на месте. Фонари жечь только кормовые. Не шуметь. Иных огней не палить. Запасем лестницы и как только дойдем до берега, разом поднимемся на стены и отворим ворота. А дальше бой покажет.

— Мы эту Анапу не раз брали. Войска там мало, пушек и того меньше. Дозволь мне первым идти, Федор Семенович.

— Отчего нет, Миша. Давай! А мы поддержим.

— Господа, позвольте спросить, а так ли нужно идти вдоль берегов Кавказа с севера на юг? — осторожно спросил кормщик.

— Такова воля царская… — Нахмурившись и построжев голосом, ответил Панин.

— Благослови господь дни его, — послушно согласился Иерсмуза, но настойчиво продолжил гнуть свою линию, — Дело в том, что в Понте есть течения. Одно идет вдоль берегов по окружности, начинаясь у Босфора, и проходит на восток, вдоль Анатолии к Трабзону, а затем поворачивает на север вдоль тех самых кавказских пределов. — Объяснения свои он сопровождал для наглядности, водя пальцем по карте. — А затем ведет к Таврике и дальше на запад. Сила его не слишком велика, но сложенная с курсом корабля прибавляет ему скорости, а в противу — столь же убавляет. От того ходят по Понту всегда по кругу. С юга на восток, а с севера на запад.

— И что тогда делать?

— Погоди, — увидев, что его внимательно слушают, приободрился и заговорил увереннее грек, — Это еще не всё. Кроме этого прибрежного течения, есть и еще два круговорота. Восточный отходит от основного потока неподалеку от Кафы, и идет на юг к Синопу.

— А второй где?

— Он начинается у мыса Карамбия в Анатолии и, подойдя к Крыму, поворачивает на запад — к Варне.

— Надобно о том государю доложить! — спохватился Панин, едва не подскочив, чтобы немедленно пойти к царю с докладом.

— Это еще не все, господин полковник, сядь, прошу тебя, не спеши. Надобно вам знать, что кратчайший путь через море из Пафлагонского мыса Карамбия[27] до мыса Криу Метопона[28] в Таврике составляет всего 142 мили[29]. Погода нынче ясная, ветер западный, должны дойти самое большее за два дня. А уж потом можно к Самсуну пойти, следом к Трапезунду, Батуму и все дальше на север до самой Анапы и вернуться в Кафу.

— Хм, а ведь грек дело говорит, — задумчиво глядя на карту, заметил Татаринов. — Кой толк нам на восток идти, коли нас такая силища.

— В Синопе находятся турецкие корабельные верфи и арсеналы. Это большой порт, где всегда много судов. Десятки, если не сотни. Там часто и мавны стоят, и каторги, а уж сандалов[30] и не счесть.

— Что за мавны?

— Корабли большие, подобные вашему царскому галеасу.

— А, понятно. То есть ты думаешь, мы сможем не токма купцов собрать, а еще и военные корабли прихватить? Богатая добыча…

— На мавнах по тридцать два ряда весел и больше двух с половиной сотен гребцов. И почти все они склавини, то есть славянские рабы.

— Понимаю, к чему клонишь. Помнится, лет восемь назад казаки Синоп уже брали…

— С тех пор турки изрядно усилили войско в крепости. Сторожатся ночных нападений. Султан дал горожанам хумаюн[31] на то, чтобы убить коменданта, если он удалится от крепости на расстояние пушечного выстрела. И потому он не смеет отойти от крепости ни на шаг. В ее Нижнем укреплении поставили пятьдесят капа-кулу[32], привезли много кантаров[33] пороха для больших и малых