Александр Маркьянов - Сожженные мосты

— Это не ваша юрисдикция! Мы сотрудники правоохранительных органов.

— Я так не думаю, сэр! Марианна, осторожно заходи в дом, внимание наверх!

Большему риску сейчас подвергалась она — потому что она входила с освещенной улицы в дом, зрение ее должно было адаптироваться к недостаточной освещенности, на это должно было потребоваться несколько секунд. Я не мог ее прикрыть, от того, кто сверху, ее мог частично прикрыть только негр своим телом. Возможно — если наверху кто-то и есть, то он не посмеет стрелять, опасаясь задеть своих. Возможно — и нет.

Марианна шагнула в комнату, держа наготове свой ЗигЗауэр, правильно держа, у бока, чтобы стрелять в случае чего накоротке, почти в упор.

— Ты, что с ружьем — медленно наклонись и положи оружие на пол. Потом подтолкни его ногой вперед, исполняй!

Стрелок так и сделал.

— Теперь вы, сэр. У вас есть оружие?

— Да.

— Достаньте его левой рукой и бросьте на пол! Не пытайтесь хитрить.

У негра оказался такой же Кольт, какие были заткнуты у меня за пояс в количестве двух штук, справа и слева. Он гулко бухнулся об пол прямо у ног Марианны.

— Наверху есть вооруженные люди?

— Нет.

— Если это не так, сэр — я буду стрелять на поражение.

— Сядете в тюрьму — сказал негр, у него был красивый, баритонистый голос как у певца — вы не имеете право вмешиваться в нашу деятельность.

— У вас есть удостоверение? Если да — передайте его моей напарнице, левой рукой.

— Сэр, мое удостоверение находится у меня в офисе. Вы вмешиваетесь в дело, имеющее отношение к национальной безопасности.

— Я так не думаю — сказала Марианна — пока что я агент ФБР и передо мной двое, проникшие в чужой дом. Вы арестованы сэр, и вы тоже. Вы имеете право…

Если бы это было так… Марианна не была агентом ФБР, и я не был — но мы работали на ФБР и, наверное, все же имели право задержать двух типов, проникших в чужой дом.

Пока Марианна зачитывала обязательную «Миранду» — я держал обоих под прицелом. Похоже, мы действительно столкнулись с чем-то серьезным — но пока у нас оружие, а они не могут предъявить нам ни единого документа, подтверждающего их привилегии. Этим надо пользоваться по полной программе, чтобы узнать информацию, которую нам знать не положено. Военные не слишком склонны к сотрудничеству и никакое 9/10 это не изменит. Свои проблемы они по обыкновению решают сами.

— У тебя есть наручники?

— Нет. Единственную пару мы надели на того парня, я же не думала, что придется производить массовый арест.

Я, собственно, так и думал.

— Сэр, вы будете хорошо себя вести? Предупреждаю — у меня есть пистолет помимо этой винтовки, и я умею им пользоваться. Возможно мы и на одной стороне, но вы не предъявили никаких документов, и мы вынуждены считать вас грабителями.

— Не говорите глупостей — негр повернулся, внимательно посмотрел на меня — откуда ты, парень? Ты не из ФБР. Мы знакомы?

— Флот — коротко сказал, не уточняя, какой именно.

— Я так и думал. Чертовы земноводные… — выругался негр.

Армия. Только они могут сказать подобное про флот.

— Сэр, пока автомат не у вас, а у меня — извольте относиться к флоту с должным уважением.

— Парень, по праву старшего по званию я могу относиться к флоту так, как сочту нужным. Ты с Литтл-Крик? С Коронадо?[715] Что ты сделал с нашими парнями?

— Они еще поживут. Правда, с головной болью.

— Ты напал на военных полицейских при исполнении.

— Переживу. Я хочу подняться наверх.

Негр покачал головой.

— Парень, не знаю, что наплели тебе ФБРовцы, но не забывай, что ты подчиняешься Единому кодексу военной юстиции. То, что ты собираешься сделать — это государственное преступление, ты можешь оказаться в военной тюрьме и провести там остаток жизни. Ты уже сделал достаточно глупостей, не усугубляй.

— Сэр, я так не думаю. Я не подчиняюсь Единому кодексу военной юстиции, потому что я не североамериканский гражданин и не североамериканский военнослужащий. И полагаю, что не вы старше меня по званию, а я старше вас. Я офицер флота Его Императорского Величества Николая Третьего, Государя Императора Российского в звании контр-адмирала. Извольте идти наверх, медленно и без глупостей. И вы тоже, сэр.

Видели, что бывает с неграми, когда они в шоке? Они сереют, если белые в этом случае бледнеют, то негры — сереют. Вот именно так и посерел этот хорошо одетый негр, посерел так, что я начал опасаться за его сердце. Но рискнуть он не рискнул.

Адвокат Борух Михельсон находился в комнате, которую я определил как спальню. Одну из спален — в таком доме спальня была явно не одна. Он сидел на стуле, жирный, поросший густым черным волосом и пучил на нас глаза. Сказать он ничего не мог, потому что рот его был заклеен широкой полосой серого канцелярского скотча, и встать со стула он тоже не мог, потому что кто-то его к нему привязал, и привязал очень хорошо, я бы лучше не привязал, с минимальным расходом веревки и максимальным эффектом. В комнате был разгром — кто-то что-то искал, сильно воняло мочевиной.

— Нормально… — оценил я.

Те двое, которые поднялись с нами — угрюмо молчали, они уже поняли, как влипли. Надеюсь, что глупостей делать не будут.

Не мешало бы еще раз напомнить, кто в этой комнате альфа-самец[716]. Пока и впрямь не забыли, и не наделали глупостей.

— Вы двое! Идете вон в тот угол комнаты, становитесь на колени! Лицом к стене! Нет, ты, в очках — отдерни шторы, открой окно — тут дышать нечем от вони. Не пытайся смыться — убью! Не дергаться!

— Я вызову подмогу… — решила Марианна.

Телефон — аппарат стоял на столике у кровати — не работал. Было бы глупо предполагать иное. Я бы удивился, если бы было по-иному.

— Как отсюда позвонить?

Я достал трофейную рацию и бросил Марианне.

— Воспользуйся этим, найди полицейскую волну. Или позвони из соседнего дома.

Когда моя напарница в этом дурно пахнущем (в прямом смысле слова) деле отправилась на поиски средства связи — я подошел к Михельсону, одним движением сорвал с него скотч — а если бы медленно, было бы еще больнее. Адвокат завизжал как резаный, на губах, там, где был прилеплен скотч, моментально появились алые точки крови.

— Не кричи! — сказал я по-английски.

Михельсон продолжал орать и ругаться на языке, который я определил как идиш, разговорный язык евреев. Увы, этим языком я не владел.

— Да не ори ты! — сказал я по-русски и для закрепления хлестнул жирняка по щеке. Подействовало — замолчал, ошеломленно пялясь на меня.

— Ты Борух Михельсон! — продолжал давить я — так?

— Так… — и снова посыпались ругательства, уже на русском.

— А это кто?

Кроме слова «поц» я ничего не разобрал, но понял, что Михельсон этих людей недолюбливает…

— Ты что, деньги должен им?

— Развяжите, я этих…

— Сейчас развяжу. Отвечай. Кто это!?

— Я их не знаю! Они ворвались ко мне, требовали денег!

— Денег? И ты не дал?

— У меня их нет!

— Заметно…

— Развяжите! Вы русский?

— Русский, русский. А ты — нет. И у меня к вам есть парочка вопросов. Кто такой Рахья Латиф, отвечай!?

По метнувшемуся в глазах испугу понял — знает. Помнит о нем, это не обычный клиент с улицы.

— Отвечай! Иначе я уйду!

По багровой роже адвоката я понял, что с ним делали эти заплечных дел мастера из армии. Рядом валялся пакет из прочной пленки, его надевают на голову и душат, пока ты не заговоришь. Не остается никаких следов, идеальная пытка — не то, что электроток или простое избиение. Так можно свести человека с ума — нужно знать меру и продержать пакет на голове ровно столько, чтобы от недостатка кислорода начали погибать клетки мозга, но человек при этом был бы жив. Есть и такие мастера.

— Ты не можешь бросить меня! Это бандиты! — Михельсон снова перешел на «ты».

— Не думаю. Они из армии и у них есть к тебе вопросы. Если не ответишь на мои — вопросы будут задавать они.

— Они бандиты.

Я отступил на шаг, потом еще.

— Господа, можете приступать. Этот парень не желает сотрудничать.

Негр глянул на меня, а я на него — и мы поняли друг друга без слов. Мы теперь временные — но союзники, ему тоже нужна эта информация, равно как и мне. Когда мы ее получим — начнем разбираться друг с другом, но пока надо разобраться с этой жирной тушей.

Негр сделал шаг вперед. Я — шаг назад.

— Скажу!!! Скажу! Скажу, будьте вы все прокляты!

— Так говори!

— Это… Это…

— Кто заплатил?! Кто?!

Михельсон заговорил.

Тот же день

Нью-Йорк, офис АТОГ

Збораван, мрачнее тучи зашел в зал для совещаний, где мы все собрались в ожидании результатов, шваркнул папкой по столу. Мантино подтолкнул в сторону своего начальника кружку с кофе, тот подхватил ее и выпил — одним глотком.