Ревизор: возвращение в СССР 45 - Серж Винтеркей

находится в иллюзиях, что она согласится порочить Ивлева на партсобрании. А вот Гусев так не считал. Видел он пару раз, как Эмма Эдуардовна общается с Ивлевым. Это больше походило на общение матери с сыном, который оправдал и даже превзошел все ее ожидания… Да она за этого парня кого хочешь порвет. И не посмотрит, кто именно на него наседает. Женщина, которая так смотрит на мужчину, она же как медоед… Ему все равно кого атаковать, хоть льва, хоть носорога… А значит, едва Фадеев ей обмолвится о том, что он задумал, он тут же получит от нее по полной программе… И на партсобрании она тоже, сто процентов, будет горячо отстаивать Ивлева. Значит, роль плохого полицейского будет отведена сугубо ему, Гусеву. И она будет очень паршивой, поскольку Гаврилина знает об Ивлеве не меньше, а скорее и больше, чем он сам. Так что даже вздумай он злословить о нем, она все его измышления тут же выведет на чистую воду.

Гусев всё же попросил час на раздумье. Провёл он его не очень весело. Заверения Фадеева, что так нужно для дела, его нисколько не успокоили. Он уже хорошо изучил этого человека. Сейчас он его по телефону заверяет, что всё хорошо, никаких проблем у него не будет из-за этого… А вот потом, если вдруг возникнут серьёзные последствия, тут же заявит, что он сам виноват… Раньше он восхищался этим его умением, а вот теперь оно слишком сильно на нем самом могло сказаться…

Минуты шли, и Гусев всё больше склонялся к той мысли, что не нужно ему лезть в это дело. И никаких выступлений, осуждающих Ивлева, делать тоже. На этом его товарищество с парторгом заканчивается. Как и его прежнее восхищение старшим товарищем. Что-то он совсем не то стал делать… Словно ему моча в голову ударила… Может, он просто сразу остро невзлюбил Ивлева, едва его увидел, всего такого успешного в столь юном возрасте? Может, у него самого карьера делалась мучительно долго и со скрипом, потому что никаких талантов нет? И из-за этой зависти здравый смысл, которым он у него так восхищался раньше, напрочь отказал? Увидел, как он решил, великолепную возможность опустить молодого выскочку на надлежащее ему место, и пустился во все тяжкие?

А потом Гусева осенила ещё одна мысль: если он уж наверняка испортит отношения с Фадеевым, отказавшись от этого выступления, то почему бы не получить хоть какие-то с этого для себя выгоды?

Громыко очень далеко, всё же он министр и член Политбюро. А ведь тот же Захаров – второй секретарь горкома Москвы, он же гораздо ближе. Можно же ему позвонить, посвятить его в эту ситуацию, выставить себя защитником Ивлева.

И неважно, как после этого сложится судьба самого Ивлева. Сможет ли ему Захаров помочь или нет. Зато второй секретарь горкома всегда будет помнить, что Гусев вступился за его подопечного.

А ведь, по идее, то же самое можно было бы сделать и с Межуевым. И ему тоже позвонить… Пусть такой серьёзный человек тоже испытывает чувство благодарности к нему.

Так что он немедленно снял трубку и стал названивать в горком. Авось получится убедить секретаря или помощника Захарова, уж кому он там в его приемной дозвонится, в том, что ему надо срочно с ним переговорить. Ну и телефон у него будет занят, Фадеев не сможет до него дозвониться, чтобы спросить про запланированное им выступление Гусева на партийном собрании…

Главное, чтобы Фадеев сам к нему не пришёл, своими ножками, да еще в самый разгар разговора с Захаровым. Он не стесняясь особо входит к нему в кабинет во время разговоров, зная, что выше рангом. Подумав об этом, Гусев перед тем, как набирать горком, подошёл к двери и заперся изнутри на ключ. В этом случае, если Фадеев вдруг придёт, он хоть не ворвётся внутрь и не поймёт по разговору, что Гусев решил действовать по вопросу Ивлева самостоятельно, вразрез с ним.

Гусев очень волновался. Затеянное отдавало определённой долей авантюризма, поэтому переговорил он с взявшим трубку помощником Захарова достаточно сбивчиво. Но всё же как-то сумел передать ему, что вопрос срочный, а также ему показалось, что и фамилия Ивлева тоже тому знакома, так что тот через минуту соединил его с Захаровым.

Собравшись с силами, Гусев перестал мямлить и запинаться и максимально сжато и четко изложил свой вопрос. Рассказал о том, что министр иностранных дел очень недоволен Ивлевым, которого Захаров рекомендовал в партию, и парторг МГУ Фадеев намерен ему подыгрывать, а он, Гусев, решительно против. И поскольку Захаров давал Ивлеву рекомендацию в партию, он счел нужным ему сообщить о том, что происходит.

Внимательно его выслушав, Захаров задал пару уточняющих вопросов. После чего тепло поблагодарил его за звонок и подтвердил, что он сделал правильный выбор. Ему точно не надо выступать ни с какими обличающими Ивлева речами на партсобрании.

Положив трубку, Гусев выдохнул и дрожащими пальцами начал искать в справочнике номер приемной КПК, чтобы позвонить Межуеву. Его трясло, но он ликовал. Ему очень понравилась реакция Захарова, было видно, что тот признателен за этот звонок. Комсорг понял, что он на верном пути. Пусть Фадеев старается подольститься к Громыко, а он, хоть и не совсем при делах, предпочтет лучше заручиться поддержкой людей, которые гораздо ближе к нему по своим регалиям, чем министр. И помощь от которых ему гораздо в жизни может больше пригодится, чем гипотетическая симпатия со стороны члена Политбюро, которого ему, скорее всего, кроме как по телевизору никогда и увидеть не удастся…

***

МГУ, партком

Парторг МГУ положил трубку на рычаг очень раздосадованный. Вся его затея с рассмотрением вопроса Ивлева на партсобрании, похоже, имела все шансы пойти коту под хвост.

Сначала Эмма Эдуардовна, едва он поднял этот вопрос, сразу же категорически отказалась выступать сколь-нибудь негативно по поводу Ивлева. И даже более того, категорично заявила, что если этот вопрос вообще будет поднят, то она обязательно возьмет слово и скажет, что в отсутствие Ивлева этот вопрос ни в коем случае рассматривать нельзя. А затем минут десять терзала его уши перечислением достижений, которые уже есть у этого молодого человека, которого она, поразив его, именовала не иначе, чем «Павел Тарасович». Влюбилась, баба, что ли, на старости лет, в этого смазливого красавчика в импортных шмотках?

А потом