Товарищи ученые - Петр Алмазный

влюбленного в работу, пустился рассказывать о своей секции, о том, как он лично отбирает талантливых ребят, ходит по школам, теребит учителей физкультуры, просматривает их уроки…

В «Сызрани-7» имелись целых три средних школы.

— Ну, я тоже умное лицо сделал, — повествовал доктор, — спрашиваю: а как у вас обстоят дела в разных дисциплинах? Беговые, прыжковые, метания? Вот тут его и прорвало! В прыжках в высоту, говорит, у меня вэликолепный талант! Спрашиваю: кто такой? Техник — говорит. В четвертом корпусе работает. Смекаешь?

— С Федоровым, стало быть?

— Так точно!

— В одной лаборатории?

— Вот этого нэ выяснил. Но аккуратно расспросил и пришел к твердому выводу: это он, наш пэрсонаж. Таких совпадений просто не может быть! Нереально. Он — и никто другой.

— Имя?

— И отчество, и фамилия. Кузьмин Валерий Васильевич. Год рождения — тысяча девятьсот пятьдесят третий. Адрес — Восьмой жилкомплекс.

— Ты и адрес узнал⁈

— Естэственно! Все документы просматривал, журналы всякие. Вроде бы смотрел всех, но этого гражданина постарался зафиксировать жэлезно.

— Молодец, Жорж! Спасибо тебе от всей души. Объявляю благодарность с занесением из магазина. Обед с коньяком за мной!

— Э, таварищ дарагой! Коньяк — это банально. Нэ оригинально. А вот если хочешь, приходи с хорошим тортом. Или каробкой канфэт. «Ассорти». А я чай такой сделаю, что ты такого и нэ пробовал. Обещаю!

— Решено, — рассмеялся я. — Ты сейчас куда?

— В бассейн! Отчет же делать надо, взвалил на себя этот груз…

И он отправился в бассейн, а я в столовую, где успел хоть наспех, да пообедать. А в лаборатории Вован встретил меня любопытством:

— Ну что, как⁈

— Надо было пожертвовать своим брюхом — и узнал бы из первых уст!

Он слегка обиделся:

— Да ладно тебе! Между прочим, правильная организация питания — залог…

— Долгой половой жизни, понятно.

— Почему только половой? Всякой. В том числе интеллектуальной!

— Ладно, ладно. Не учи ученого. Слушай!

И я пересказал наш разговор с Гогой. Все это было, разумеется, вполголоса в углу лаборатории. Володька выслушал внимательно. Сделал задумчивый взгляд:

— Что ж это получается? Все пути-дороги идут к Федорову? Все стрелки на нем сходятся?

Я пожал плечами.

Конечно, с одной стороны вроде бы и так. А с другой…

Даже не знаю. Некий червячок сомнения ворочался во мне. И я ответил так:

— Посмотрим! А пока работаем.

Работа работой, но она не рассеяла моих основных мыслей. Вернее, не мешала им.

Чем дальше, тем отчетливее я сознавал, что наша версия насчет Кости Федорова — шаткая. Одни совпадения и подозрения. Конечно, совокупность фактов приличная! Она заставляет задуматься. Но не более того.

Итак, считаем, что в зарослях меня пытался преследовать именно Кузьмин. Пусть так! Но нить, ведущая от него к Федорову… Да, собственно, нет этой нити. Есть подозрения на нее. Но это пока пустое место.

В результате в меня вселилось предчувствие: что всех нас ждут сюрпризы еще те. А уж хорошими они окажутся или нет — зависит от нас. Как сумеем повернуть.

В этом состоянии я и возвращался домой. Володька, будучи «дежурным по камбузу», поплелся в магазин, а я шел весь такой задумчивый, взор в землю, повернул за угол нашего дома…

— Максим!

Женский возглас был таким отчаянным, что я резко вскинул голову.

Ко мне бросилась девушка. Все это было настолько внезапно, что в первый миг я не узнал Аэлиту. Узнал во второй.

Бог ты мой! Лицо заплаканное, в глазах страх.

— Что случилось⁈ — воскликнул я, мгновенно осознав, что вот они, предчувствия. Сбылись!

— Па… — с трудом выговорила Аэлита, глотая слезы. — Папа пропал!

Глава 18

Эти слова так шандарахнули мне по мозгам, что я сорвался на дурацкий вопрос:

— Как пропал⁈

— Так… — был ответ. — Не вернулся с работы

Из глаз ее побежали слезы, губы искривились в порыве плача.

— Стоп! — жестко заговорил я, вводя Аэлиту в более-менее рабочий режим. — Стоп. Давай по порядку. Как человек может пропасть в закрытом городе⁈

— Может, — всхлипнула она.

— Ладно. Давай по порядку.

Я говорил это, а сам стремительно соображал. Мысль настойчиво повела меня куда-то, в пункт назначения, которого я еще не знал.

Аэлита начала рассказывать — отчасти сбивчиво, но в общем, вразумительно.

Ипполит Семенович в последние дни был одержим темой безопасности дочери, поэтому с работы звонил домой, в коттедж чуть ли не каждые полчаса:

— Аэлита! Ты дома⁈ Все в порядке⁈ — и по правде говоря, порядком достал дочь своей заботой. В последний раз позвонил после обеда, предупредил, что придет пораньше. И не пришел. Ни пораньше, ни попозже. Исчез.

— Да погодите, Аэлита, — сказал я рассудительно. — Не пришел, так придет. Задержался где-то…

— Нет! — визгливо вскрикнула она. — Уж я-то знаю! Если он хотел прийти раньше — он расшибется, но придет! Не может по-другому быть… Нет, с ним что-то случилось!

Слова захлебнулись в рыданиях. Я начал было успокаивать ее, но толку из этого вышло немного. Редко мне доводилось видеть, чтобы человек был в таком отчаянном шоке. Ничего не осталось от той бойкой, самоуверенной, языкастой девчонки, какой я привык ее видеть.

— Ну, Аэлита, ну что ты, — приговаривал я, а потом приобнял, утешая — и она послушно уткнулась мне в плечо, продолжая всхлипывать.

Тут подоспел Вован с продуктами. Удивился, конечно:

— Что это у вас здесь происходит⁈

Я вкратце объяснил. Он озадачился:

— Да-а? Ну, точно тут что-то не так! Семеныч педант, он не опаздывает. Неужели дальше пошло? Все та же цепочка? Но где связь⁈

Услышав такое, Аэлита зарыдала сильнее, а я выразительно зыркнул глазами Вовке: тихо! Не сыпь соль на рану! Он сообразил, но тему повернул не слишком удачно:

— А-а… Ну, еще рано пугаться. То есть, тут еще надо разобраться…

Девушка вцепилось в меня сильнее, подняла заплаканное лицо:

— Максим! Я не останусь дома одна. Это ужасно! Я этого не переживу!

Володька растерянно уставился на меня, но я уже принял решение:

— Хорошо. Идем к тебе. Володь, ты ступай домой. Я провожу Аэлиту.

— Я одна не останусь!

— Ладно, ладно. Побуду с тобой. Все, Володь, давай! А мы пойдем.

Пошли. Аэлита немного успокоилась, хотя чувствовалось, что ее все еще трясет дрожь.