Перекресток возможностей - Л. Нил Смит

— Прости, Уин. Я не хотела показаться снисходительной.

— Так в чем была проблема с получением сотрудничества с той стороны? — спросил Эд.

Ответила Улури. — Видите ли, мистер Беар… о, боже, полагаю, я буду звать вас Эд и Уин… видите ли, альманах встревожил нас по ряду причин.

— Каких же?

— Таких, как непопулярность пропертарианского анархизма, как его понимают эти примитивы. Большинство с радостью убьет любого, кто желает независимости от принуждающего государства. Существуют всемирные организации, посвященные такому насилию, и…

— Это вы о моем мире говорите! Я не знаю ни о каких…

— Тогда чем ты зарабатывал на жизнь? — спросил Эд. — Разве продажа марихуаны — это не действие независимо от государства?

— Ты знаешь, чем я занимался, я был копом… я и есть коп!

— У меня все, — самодовольно ответил Эд. — И у Улури тоже. И хорошо, что так… они…

— «Становились довольно суровыми», — ответил я. — Граучо Маркс, 1932 год. Ладно, значит, Мейсс был так же политически наивен, как и вы все. Как вы с ним связались — провели спиритический сеанс?

— Произносится «сайнс» [101], — ухмыльнулась Диджей. — Нет, мы так много узнали из альманаха, что подготовили документ, похожий на него, описывающий нас, наш проект и культуру, — и подбросили ему на стол однажды днем, когда…

— Это было рискованно, — сказал я, думая о пустом блокноте в лаборатории Мейсса. — Он мог попасть не в те руки. Почему бы просто не крикнуть в дыру Бурава? Или не протянуть телефонную линию?

— Очевидно, наша рукопись попала не в те руки, — сказала Улури. — Этот тип Биллс, которого вы упомянули, меня беспокоит. Ваша культура опережает нашу только в способности вести ядерную войну. Если этот СекПол… что ж, нам просто придется посмотреть.

Диджей продолжила. — Поймите наши ограничения: мы не могли открыть дыру больше трех дюймов, и не более чем на несколько секунд за раз. При превышении этого порога все начало бы вылетать: предохранители, автоматические выключатели, бюджет факультета… что касается телефонных линий, просто представьте, что поле коллапсирует на препятствии…

— Не понимаю, — сказал Эд, на шаг отстав от меня.

— Уверена, вы помните взрыв, который доставил вас сюда.

— То, что было после, помню не так хорошо, пожалуй, — согласился я, — но сам взрыв…

— Хорошо, теперь, если что-то торчит из Бурава, когда поле коллапсирует, ну, смотрите… — Она извлекла из-под столешницы устройство размером с хлебницу, поставила его на стол и включила в розетку.

— Ранняя экспериментальная модель? — спросил Эд, демонстративно не прикасаясь.

— Боже упаси! Это учебный демонстратор. Наши первые генераторы для этой миссии занимали три комнаты. Теперь он прогрелся… смотрите внимательно, я его выключу.

ХЛОП!

Синяя вспышка в центре устройства напомнила мне о школьных фокусах с водородом. — То, что вы видели, — читала лекцию Улури, — было несколькими молекулами воздуха, взаимопроникающими в теоретическом стыке между двумя мирами. Когда интерфейс перестает существовать, они тоже перестают — или пытаются.

— А машины побольше производят вспышки побольше? — спросил я.

— Не особо, — ответила Диджей. — Теоретически, интерфейс двумерный; увеличение площади не приводит к заметному увеличению его объема. Обычно вспышка примерно одинакова, если только какая-то масса не просунута сквозь Бурав — вот тогда вспышка получается значительно больше, уж поверьте!

— Значит, телефонные линии использовать нельзя. А что бы случилось, если бы вы их использовали?

— И поле бы схлопнулось? Могло бы снести крышу с этого здания.

— Итак, вы решили связаться с Мейссом… по почте. Мудрое решение.

— Мы тоже так думали. Он просидел там пять часов, читая все это. Я ожидала, что он напишет нам ответную записку, и была готова снова расширить Бурав, но он нас опередил — использовал свою доску, которую мы могли легко видеть и записывать.

— Это вы послали ему ручку и монеты?

— В конце концов, да, и, кажется, патрон от моего «Дин и Адамса».

— А вот и он, — сказал я. — Весь набор, кроме рукописи. Ее я не видел. Три догадки, у кого она!

— Спасибо, Уин, хотя я бы предпочел, чтобы он смог ее сохранить. В общем, он начал строить свой собственный Бурав, но после нескольких предварительных тестов мы перестали о нем слышать. Затем что-то разрушило нашу половину механизма, и вот теперь — вот и вы.

— Да, вот и я. Почему я не появился прямо здесь, в этой лаборатории?

— Но Бурав находится в парке, в том же месте, что и лаборатория Вона! Разве вы не видели наш силовой сарай? Он стоял рядом с фактическим локусом поля, который был раскопан, чтобы контуры земли совпадали… синий, из рифленого титана?

— Черт, я-то думал, меня отбросило на сотни или тысячи футов. — Я начал смеяться. — Эта чертова дурацкая штука всего лишь перекинула меня через живую изгородь!

Однако Диджей выглядела обеспокоенной. — Тот взрыв все еще меня беспокоит. Мы оставили дежурное питание включенным, потому что запуск занимает много времени. После того, как Вон пропустил свою встречу, я в конце концов отпустила инженеров и сама была на лекции, когда произошел взрыв. Когда мы добрались туда, котлован обвалился. Мы просто вытащили то, что осталось от наших полюсных наконечников, и все отключили.

Я мысленно вернулся в тот туманный день. — А Бурав можно было активировать с той стороны?

— Да, так мы его и спроектировали. Слабый ток действует как несущая, и…

— Что ж, это решает одну загадку. Я сам включил эту чертову штуку, случайно.

— Я так и предполагала, — сказала Диджей, — хотя точная последовательность…

— Могла быть уже запущена маленьким гремлином по имени Биллс?

— Не исключено, — признала она. — Настоящий вопрос в том, что его выключило — что привело к коллапсу поля?

— Ты ошибаешься, — мрачно сказал Эд. — Вопрос в том, что или кто заставил его взорваться? — У меня подкатил ком к горлу, и мне пришлось сесть.

— И вспомни, моя гениальная коллега, — произнес аквариум в инвалидном кресле, — что эффект несимметричен!

Диджей побледнела. — Улури, я об этом совсем не подумала!

— О чем вы говорите? — потребовал я, гадая, как бы выглядел человек после…

— О, Уин,