Заворг. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

зелёного кокона. Сам-то человек свой естественный жизненный цвет не менял. И на самом деле, вокруг человека имелось несколько энергетических слоёв разной природы, как я понял. Они источались разными центрами, но были производными именно жизненной силы и находились внутри её. Поначалу они мешали, но сейчас я почти не видел «радуги», а видел зелёную оболочку в рваных пятнах, если человек болен, что было в общем-то повсеместно. Но я не ходил с постоянно включенным «локатором здоровья».

Потом мы провели три сеанса заживления язв и подавления воспалительных процессов в связках, суставах и позвоночнике. Можно было бы ждать самовосстановления, но мне хотелось попробовать провести полное оздоровление довольно запущенного организма. Именно, кхм, до полного оздоровления. Подтверждённым врачебной диагностикой и анализами.

Да-а-а… Что тут после этих анализов и диагностики началось! Управление бурлило, как море, во время урагана, циклона, грозы и града одновременно. Только селевых потоков не было, а так… Я даже на пару дней взял отпуск. Благо, что у меня подошёл мой день рождения, который я хотел отметить спокойно, без «шума и пыли». Двенадцатое марта выпадал на четверг, вот я и взял два дня в счёт «законного», так сказать. С выездом за пределы края, так сказать, чтобы не 'дёрнули'на работу. С Малышева сталось бы. Тот ещё, э-э-э, нехороший человек.

Не давали покоя Андрею «мои» миллионы. А какие они мои? Хочешь денег — берись за какой-нибудь участок «фронта». Возглавляй подразделение и получай зарплату. Как, например, Грушевой, взявший направление МЖК при Молодёжном центре ВБТРФ, уже не как начальник штаба, а как простой менеджер. Начальником штаба, воленс-ноленс стал тот, кто полностью владел ситуацией и руководил процессами, а не только выступал на собраниях, то есть — я. Причём, стал пока не де юре, а де факто. И мне моя организационная работа учитывалась, как вклад в соревнование по выходу в стройотряд. Я расписал её по пунктам и когда озвучил на собрании актива, у эмжэковцев рты распахнулись. Рты и глаза… Они поняли, что если я не выполню этот план, то не только я не получу вожделенное жильё, но и никто не получит его.

Перестав пропадать вечерами и субботами «хрен знает где и хрен знает с кем», я проводил свободное время с семьёй, даже успевая забирать сына из садика, который находился на противоположной стороне Баляевской «площади» и куда супруге приходилось идти довольно далеко пешком, переходя несколько автомобильных потоков. А я на «Жигулях», заканчивая рабочий день в пять, доезжал до садика уже к половине шестого. Лариса, тем временем, готовила ужин из того, что имелось в холодильнике. А в холодильнике, хоть и не японском до сих пор, и других «закромах», имелось всё, что было нужно для готовки.

По дороге с работы у меня ещё получалось заехать на «Луговской рынок» и взять у грузин «всякого разного». С зарплатой в пятьсот рублей в месяц, можно себе позволить питаться с рынка. И большого холодильника не требовалось, потому что мясо я всегда готовил сам, как только приеду. А что там его готовить? Порезал свеженину, посолил, поперчил и пожарил. Пятнадцать минут. А гарниры и супы-борщи уже приготовлены Ларисой.

Жена больше всего любила котлеты с картофельным пюре и я иногда привозил от грузин готовый фарш. Хотя она предпочитала готовить его сама, добавляя много чеснока, чуть-чуть хлеба, иногда прокрученную в мясорубке картофелину. Но главное в фарше — это, естественно, свежее сочное мясо свинины и говядины, смешанное в правильной пропорции. А ещё жена отлично готовила подливку.

Мой день рождения и выходные мы провели на даче, где мы дядькой и отцом за зиму из газобетонных блоков пристроили к первому маленькому домику ещё хоромину. Раздерибанил я свою десятку баксов, продав её по рыночному курсу Киму. А десять тысяч баксов, это по нынешним временам сто тысяч рублей. Очень даже не малые деньги, да. Георгий Николаевич не спрашивал у меня, откуда у меня такие «баксы», а я не спрашивал у него, откуда у него такие «деньги».

Эти рубли я тратить сразу не собирался, а спускал потихоньку, найдя строителей для дачи. Устал я впахивать. Газоблоки хоть и не такие тяжёлые, как бетонные, но… На фиг нужно потом вправлять отцу грыжи всякие межпозвонковые. Дядька с отцом тоже участвовали в строительстве, по мере сил и способностей и настроения строителей, которые работали словно муравьи. Отец с дядькой Сашей такого темпа не выдерживали и больше сидели, пили чай, или что покрепче, контролируя процесс.

Хоромина получилась знатная, при двух этажах с наклонной односкатной крышей в сторону сопки, под которой и стояла наша дача. Это я настоял, имея мысли продолжения строительства. Но пока было не до излишеств. Окружающие бывшие, отцовские коллеги по «портофлоту», только-только приступили к строительству, а мы уже сидим на веранде чаи распиваем. Под их зубовный скрежет, ха-ха…

Отдохнули хорошо. Зима и в частности март были снежными, но на нашем южном склоне снег уже растаял и земля почти просохла. Родители были на работе, поэтому мы с Ларисой и Серёжкой просто отдыхали, протопив печь и созерцая открывающуюся с сопки высотой сто метров перспективу на долину и более высокие сопки. Красиво и, главное, было спокойно.

Заходил сосед Натаров, бывший отцовский начальник, занимающийся строительством на своём участке. Посмотреть, как устроились мы. Позавидовал, что у него нет такого сына-рыбака, как я, имеющего деньги, чтобы нанять строителей и купить дорогущий газобетон и теплоизолировать дом снаружи пенопластом и обналичить вагонкой. То есть дом у нас снаружи выглядел, как, хе-хе, щитовой, но держал тепло даже зимой с двумя протопками. Газобетон — не только хороший теплоизолятор, но и хороший тепловой аккумулятор. Если теплоизоляция сделанна правильно. А её строители делали под моим чутким руководством и так выровняли штукатуркой наружные стены, что бригадир то и дело за голову хватался, стеная, что у них в Грузии «такую стену можно со стороны улицы ставить и все будут ходить и говорить: 'Вах-вах, какие строители!»

А мы на эту почти «зеркальную» штукатурку наклеили пенополистироловые, а по-простому — пенопластовые, плиты. Да ещё потом вагонку. Как он страдал, пока я ему не объяснил, что гладкая стена — залог плотного прилегания пенопласта, а значит не проникновения к камню холода. Поэтому сейчас в доме и тепло было, к удивлению Натарова. Такого эффекта даже в деревянном доме не добьёшься. Нет теплового аккумулятора, дающего тепло, когда не топится печь.

* * *

[1] Симплексная связь — передача и приём на каждой радиостанции ведутся