Все дороги ведут в Реймс - Александр Петрович Харников

кто его заменит? Вот над этим вопросом надо хорошенько подумать. Но одно мне понятно – это должны быть люди, возможно, даже незнатные, но преданные короне. Ведь хотя Фуке и не заслужил той судьбы, которую уготовил ему мой прадед, но человек, который его заменил – Жан-Батист Кольбер – сумел оздоровить финансы страны и показал себя очень хорошо. И это несмотря на то, что он происходил из купеческой семьи, и в его жилах не текло ни капли дворянской крови.

В любом случае нужно будет обдумать, как именно добиться того, чтобы эта новая служба не вышла из-под моего контроля. И здесь, как мне кажется, надо будет посоветоваться с моими русскими компаньонами. Более того, я попрошу мсье Фрейзера и его людей обучить новых моих людей искусству допроса – то, чего они добились от Коморовского, было чудом. При этом они провели допрос без пыток. И начинать этим заниматься нужно будет прямо сейчас, еще до коронации.

Да, кстати, за свой подвиг мсье Фрейзер и его люди достойны королевских наград. Я решил наградить его орденом Кармельской Богоматери и святого Лазаря Иерусалимского – это вполне достойная награда для незнатного человека, коим является мсье Фрейзер. Я являюсь магистром этого ордена, так что никто не посмеет оспорить мое право на подобное награждение. Такой же орден надо вручить мсье Робинсону – ведь святой Лазарь занимался излечением больных и уходом за ними. Прочих же участников моего спасения можно наградить, выдав им достойную сумму полновесных золотых луидоров.

Тем временем мы подъехали к главным воротам дворца. Стоявшие на посту мушкетеры взяли ружья на караул, и мы въехали в курдонер – почетный двор Версаля. На ступенях, ведущих в ту часть замка, где находятся апартаменты дофина, меня уже ждала моя любимая Мария Йозефа. Я вышел из кареты, поклонился супруге, поцеловал ее руку и сказал:

– Дорогая, позвольте вам представить моих русских друзей – они спасли мне жизнь. Мсье Новиков, мсье и мадам Робинсон, лейтенант Фрейзер…

27 апреля 1756 года. Российская империя. Санкт-Петербург. Васильевский остров. Профессор химии Санкт-Петербургской Академии наук Михаил Васильевич Ломоносов

Сегодня меня собрался навестить мой новый знакомый – поручик Ингерманландского пехотного полка Александр Суворов. Он должен вместе со мной отправиться во Францию, чтобы ознакомиться с положением дел в армии нового французского короля. Возможно, что у него будут и другие поручения, о которых не стоит знать тем, кому кроме них знать ни к чему. Жизнь научила меня не совать свой нос в дела, знакомство с которыми может принести излишние хлопоты.

Помимо Суворова, ко мне обещал зайти сегодня другой мой знакомый – приехавший в прошлом году из Бремена оружейник Гельмут Аренд. В поисках богатых заказов он решил отправиться в далекую северную страну, в которой, как ему рассказывали, щедро платят за хорошо выполненную работу. В свое время, будучи подмастерьем, как это принято в Германии, он странствовал, набираясь ума-разума и обучаясь у своих коллег ремеслу. Довелось ему побывать и в Марбурге – городе, где я учился и где познакомился со своей будущей женой Елизаветой-Христиной Цильх. Как давно это было, как молод я был и счастлив тогда!

В подобных случаях часто бывает, что у собеседников в процессе разговора обнаруживаются общие знакомые. Одного из них я запомнил очень хорошо.

Во время моих странствий по Германии я познакомился в Падерборне с молодым подмастерьем-оружейником Клаусом Кинцером. Он оказался толковым малым, неплохо знающим как свое дело, так и металлургию. А я, изучавший металлы и химию в Саксонском Фрайберге у профессора Генкеля, тоже разбирался в том, о чем мне после изрядно выпитого пива начал с жаром рассказывать Клаус. Я, правда, не стал говорить, откуда я родом, потому что немцы часто смотрели на нас, русских, как на дикарей, которые разъезжают по улицам своих городов верхом на медведях и поклоняются камням, деревьям и идолам.

Правда, вскоре Клаус уехал из Падерборна, да и мне надо было возвращаться в Марбург, где ждала меня ненаглядная Лизонька. Но юноша сей мне запомнился, и, беседуя с Гельмутом Арендом, я упомянул имя подмастерья, с которым познакомился в Падерборне. Как оказалось, Гельмут был знаком с Клаусом Кинцером.

– Герр Михель! – воскликнул Аренд. – А я ведь уговаривал Кинцера отправиться со мной в Россию. Он сперва согласился, а потом, соблазнившись обещаниям некоего Клингбайля, уехал в Новый Свет. Вы знаете, когда человек отправляется в дальние странствия, чаще всего ты о нем больше никогда ничего не услышишь. Но не так давно в Петербург прибыл кузнец по фамилии Виланд, который недавно вернулся из Нового Света, а затем решил попытать поискать счастья в России. Он рассказал мне, что также поверил Клингбайлю и оказался в том же забытом Богом поселении, что и Кинцер. Но жизнь там была совсем другой. Им обещали рай, а они оказались в аду. По сути, каждый из них попал в своего рода долговое рабство. Но, к их счастью, некие русские напали на это поселение и освободили тех, кто попал в это рабство. Это было незадолго до разгрома английского генерала Брэддока на какой-то реке с непроизносимым местным названием. Сразу после того, как русские ушли, люди из этого селения начали охоту на беглых мастеров. Тех, кого им удалось поймать – а таких было большинство, – они принудили вернуться в прежнее состояние. Кого-то силой заставили снова трудиться за гроши, кого-то загнали в ярмо решениями местных судов, бывших на стороне богатых. Виланд бежал в Балтимор, где ему повезло – он оказался на все руки мастером, и потому, когда на одном из кораблей заболел корабельный плотник, шкипер нанял его, предложив за еду и закуток в трюме заменить заболевшего. Так он вернулся в Гамбург, но, опасаясь, что люди Клингбайля его найдут и в немецких землях, сразу же отправился в Россию.

– Гельмут, то, что вы рассказали мне, очень интересно! – воскликнул я. – Меня интересует все, что связано с этими русскими! Жаль, что я с ними не могу встретиться лично. Но, надеюсь, что когда-нибудь эта встреча все же произойдет.

– Герр Михель, – Аренд огорченно пожал плечами. – Больше я ничего о них сказать не смогу. Если вы хотите, я могу вас свести с Виландом, но он про тех русских тоже не знает ровным счетом ничего – они появились ниоткуда и так же таинственно исчезли в неизвестном направлении. И даже про то, что они русские, ему рассказали в Балтиморе, и он не знает, так ли оно на самом деле.

– Жаль, очень