Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

правду, бессмысленно. Остаётся принудительная мера – решение суда, – произнёс Джонатан, делая короткую пометку в блокноте.

Взгляд его снова скользнул по лицу собеседника, словно хотел уловить хоть тень эмоций. Но черты оставались спокойными, неподвижными, как маска.

– Суд может приказать вскрыть брюхо гусыни, если сочтёт это необходимым. Предположу, именно ради этого и задумывался иск.

Фраза прозвучала убедительно, но при этом не лишена ошибки. Однако кивок, сделанный в ответ, позволил разговору течь дальше.

– Чтобы судья пошёл на такой шаг, нужны веские основания, – продолжал он. – Например, доказательства, что ошибки прибора способны поставить под угрозу человеческую жизнь. Именно поэтому мной и были собраны случаи ложных диагнозов.

Журналист рассказал о поездках по медицинским центрам, пользовавшимся услугами "Theranos". В архиве накопились истории докторов, чьё доверие к технологии постепенно превращалось в сомнение. Среди сорока центров нашлось пятеро врачей, решившихся говорить открыто.

– Представьте себе, – пояснил он, делая новый росчерк в тетради, – показатели ПСА, ранний признак рака простаты, внезапно скачут до критического уровня. Уровень тиреоидных гормонов, тромбоцитов, фибриногена – всё выходит за пределы нормы. А пациент при этом абсолютно здоров. Повторные анализы в других клиниках показывают нормальные значения. Подобные расхождения заставили медиков насторожиться. Их свидетельств было бы достаточно, чтобы убедить суд.

Строчки в блокноте прибавились:

"Метод второй: показания медицинских специалистов."

Но на лице Джонатана легла тень.

– Думал, что добился ключевых признаний… Но врачи вдруг замолчали. Ещё вчера горели желанием предупредить общество, а сегодня – "только не цитируйте мои слова, не используйте их".

– Это ведь информация от вашего "информатора"? – прозвучал уточняющий вопрос.

Журналист горько усмехнулся:

– Они больше не информаторы. Конечно, имена не назову. Если хотите – ищите сами среди трёх сотен специалистов.

По сути, раскрытые данные не позволяли вычислить конкретных людей, и риск для него был минимален.

– Отказались из-за давления "Theranos"?

– Верно. После моих визитов туда нагрянул вице-президент компании с юристом. Начали пугать исками за клевету, если кто-то решится дать негативные показания о продукции.

Возникло сомнение. Даже для такой бесстыдной компании угроза клеветой звучала странно.

– Но разве при наличии фактов это сработает? Врачи ведь опираются на реальные ошибки анализов.

Улыбка, еле заметная, тронула его губы.

– Им ответили так: "Кратковременные сбои не означают, что технология в целом негодна. Любое исследование имеет право на 1–5 % погрешности".

Проще говоря, все найденные ошибки списали на стандартную норму – статистический процент. Бесстыдство возведённое в принцип.

– Но речь идёт не о мелких погрешностях, – возразили врачи, – а о систематических ошибках, которые настораживают всё больше.

– И на это у них нашёлся ответ, – хмуро продолжил Джонатан. – "Виновата временная неисправность детали. Устройство будто бы на время заболело, вот потому и не смогло снести золотое яйцо".

Сравнение прозвучало издевательски, но в точку: компанию не смущала нелепость аргументов, лишь бы сохранить блеск мифа. Одних лишь ошибок в анализах оказалось недостаточно, чтобы доказать: золотых яиц у гусыни нет. Абсурдно, но в глазах закона такая логика имела вес.

– "Theranos" не только выдвигала подобные отговорки, – тихо произнёс Джонатан, – но и предупреждала: "преувеличение обычных дефектов и выдача их за технические сбои – это клевета". И каждый день докторам звонили, напоминая об этом. Скажите, кто при таком давлении согласится сотрудничать?

Для врачей этого было более чем достаточно. Одного только стресса хватало, чтобы ночами не спать, а впереди маячила перспектива тяжб, судебных заседаний, бесконечных встреч с адвокатами. В случае проигрыша им грозила ещё и обязанность выплатить компенсацию. Какая здравомыслящая душа решится добровольно ввязаться в такое?

– То же самое повторялось с каждым, кого встречал, – продолжал он. – Потому и сделал вывод: показания врачей достать невозможно. Остаётся лишь один путь доказать отсутствие самой технологии.

Острое царапанье пера по бумаге – и в блокноте появилась новая строка:

"Метод третий: свидетельства сотрудников".

– Эти люди – те самые, кто видел гусыню воочию, кто знает правду о её яйцах лучше других. Но и они не скажут ничего. Каждый подписал договор о неразглашении.

Сухие буквы NDA – холодная аббревиатура, за которой прячется железная хватка конфиденциальности. Нарушение означало не только увольнение, но и многомиллионные иски о возмещении убытков.

– Подобные соглашения – обычная практика в Силиконовой долине, – отметил Джонатан. – Но "Theranos" выделялась одним: компания действительно судилась со своими работниками. В то время как прочие подавали иски лишь при реальном ущербе, здесь в суд обращались уже при подозрении, ещё до доказанного факта. Потому сотрудники держали рот на замке.

Тень легла на его лицо. Голос стал тише, будто слова отдавались эхом в стенах.

– Некоторые говорили, что за ними следили только за сам факт встречи со мной. Даже если разговоров не было. Люди прятались у друзей, скрывали всё от семей. Но и туда приходили письма от юристов "Theranos": "Нам известно, что вы разгласили конфиденциальную информацию и оклеветали компанию. Если немедленно не встретитесь с нашей командой, подадим в суд". После этого они умоляли меня больше никогда не звонить.

Повисла густая тишина.

– Уверен, за мной тоже установили слежку, – продолжил он после паузы. – Каждый врач, каждый сотрудник, с кем встречался, через пару дней получал угрозы. Высока вероятность, что и офис прослушивают. Потому и предложил встретиться на улице. От слежки ещё можно уйти, но вот кто именно "глаза" – до сих пор загадка.

Ситуация походила на сюжет дешёвого фильма, но знание маниакальной подозрительности Холмс и Шармы делало её вполне реальной.

Джонатан, опустив глаза, снова посмотрел в блокнот. На странице, подчеркнутые жирной линией, стояли три пункта:

"Метод 1: добровольное раскрытие акционеров"

"Метод 2: показания врачей"

"Метод 3: свидетельства сотрудников"

Улыбка, тягостная и одинокая, скользнула по его лицу.

– Всё, что могу предложить, – это показания, по которым невозможно определить источник. Даже если свидетели найдутся, в суде они не выступят. Их останавливают страх клеветы и нарушение NDA.

Он поднял взгляд.

– Вот вся информация. Скажите… считаете ли вы по-прежнему, что она стоит обмена?

Тон его голоса выдавал испытание. Словно хотел прочесть в ответе не слова, а намерения, уловить – можно ли доверять или перед ним шпион "Theranos". В комнате повисла натянутая тишина – только кондиционер изредка шептал заботливо-холодным дыханием, а ткань кресел поскрипывала при малейшем движении. Взгляд Джонатана отразил недоумение: его глаза расширились, а потом на губах появилась горькая усмешка, будто