Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

– Верно. В последнее время слишком часто стали узнавать.

Курц кивнул, на его губах мелькнула короткая усмешка.

– Ха, неудивительно. У нас в редакции половина сотрудников пересматривает ту программу снова и снова…

В воздухе всё ещё держался привкус ледяной воды и лёгкая неловкость первого знакомства, но за ней уже начинал проступать контур важного разговора. Комната будто сама выдохнула, когда разговор скользнул от лёгкой болтовни о передаче к тому, ради чего гость пришёл. Воздух, пахнувший льдом из стаканов и еле уловимой свежестью кондиционера, стал плотнее, а свет, пробивавшийся из окна, обозначил на лице Джонатана Курца глубокие складки сосредоточенности.

– В письме говорилось о сведениях по делу "Теранос", – наконец произнёс он, глядя в упор, и голос его был сух и ровен, словно холодный нож.

Ответ прозвучал спокойно, но в воздухе ощутимо качнулась невидимая струна напряжения. Стекло стакана с водой едва слышно звякнуло о стол, когда Джонатан поставил его, и, слегка прищурившись, выстрелил вопросом:

– Позвольте узнать… как удалось выйти на меня? Расследование "Теранос" ведь ещё не афишировано.

Слова эти звучали с улыбкой, но за ней слышалось подозрение, как скрип несмазанной двери.

– Подозреваете, что это визит из лагеря "Теранос"? – прозвучало в ответ с лёгкой насмешкой.

На лице журналиста отразилось лёгкое удивление; потом, будто признав догадку, он коротко кивнул:

– Честно говоря, да. Первой мыслью после вашего письма было: кто-то из "Теранос" или их адвокатов.

Слова шли размеренно, как удары метронома.

– О расследовании знают лишь две стороны – мои источники и сама компания. Источники заверили, что ничего не разглашали. Значит, остаётся одно.

Логика безупречна, словно шахматная доска, но ответ последовал с лёгкой улыбкой, отсекающей его подозрение:

– Существуют и другие пути узнать о вашем расследовании.

– И какие же? – глаза журналиста сузились, в них промелькнула искра любопытства.

Правду о том, что всё это известно благодаря памяти о будущем, озвучить было невозможно – это прозвучало бы бредом. Вместо этого прозвучала версия, куда более земная:

– Был нанят частный детектив для сбора сведений о "Теранос". Так и стало известно, что журналист идёт по их следу.

Серые глаза Курца снова расширились, но на этот раз – от удивления, а не подозрения.

– Если не верите – проверьте, – прозвучало спокойно.

Планшет лёг на стол, экраном вверх, как карта, раскрывающаяся в нужный момент. Электронная переписка с детективом, аккуратно выстроенная цепочкой писем, выглядела достаточно убедительно. Приложенные файлы не показывались, но и самих писем оказалось достаточно, чтобы развеять главный скепсис.

Журналист кивнул, но взгляд его всё ещё оставался настороженным:

– Тогда позвольте узнать, зачем ведётся своё расследование "Теранос"?

– Ну…, – голос только собрался ответить, но Джонатан вдруг поднял ладонь, прерывая.

Из внутреннего кармана его пиджака появились блокнот, ручка и небольшой прибор, на котором мигнул красный огонёк.

– Не возражаете, если беседу запишу? – произнёс он мягко, но с той деловой сосредоточенностью, что свойственна опытным репортёрам.

И тут же, словно заученный кодекс, последовал перечень правил, сухих и точных, как пункты закона:

– Запись только для личного пользования. Никаких утечек. Прямое цитирование – только с вашего разрешения. Имена и формулировки согласовываются заранее. Если пожелаете остаться анонимным – анонимность гарантируется. Возможно, вы позволите назвать себя определённого рода инсайдером – обсудим и это…

Голос звучал так, будто произносил "права Миранды". Лёгкая дрожь перьев ручки по бумаге, запах свежих чернил, щёлканье прибора – всё вместе создавало ощущение строгой честности, почти ритуала.

– Анонимность защищена законом, – продолжал он. – Первая поправка гарантирует прессе свободу. Закон штата Нью-Йорк о защите источников обязывает хранить тайну. Исключения – терроризм, угроза общественной безопасности или предписание суда, которое превалирует над первой поправкой.

Слова звучали, как чётко выстроенная лестница. В этой тщательности ощущалась прочная внутренняя этика – та самая, что позволила Курцу в прошлом вскрыть обман "Теранос" и выдержать давление адвокатов и угрозы.

– Личность не будет раскрыта, – произнёс он, отложив ручку. – Но когда статья выйдет, "Теранос" может догадаться, кто стал источником. Если информация известна только одному человеку, даже без имени их догадка будет точной. В этом случае возможны юридические последствия. Даже понимая это, готовы поделиться сведениями?

Свет из окна ложился на его лицо, обостряя черты. Запах чернил, прохлада льда в стакане, тихое тиканье часов – всё это сливалось в фон, на котором витал вопрос, тяжёлый, как свинец.

В тишине Сергей Платонов сдержанно нажал на кнопку диктофона. Щёлчок включения прозвучал отчётливо, словно выстрел в пустом коридоре. Записная книжка раскрылась перед ним, страницы шуршали мягко, как крылья ночной мотыльницы. Пальцы крепко сжали ручку – стальной стержень чуть не треснул в этом напряжённом захвате. Взгляд журналиста стал колючим, внимательным, будто он пытался прожечь собеседника насквозь.

– Ну что ж…. Расскажите, что известно о "Theranos"? – произнёс он, не меняя интонации.

За этим последовал рассказ – неторопливый, но насыщенный фактами, с вкраплениями деталей, собранных с разных концов: упоминания о переговорах с фармацевтической компанией по поводу клинических испытаний, о странных трудностях с одобрением FDA, о документах, присланных профессором из университета Джонса Хопкинса. На планшете вспыхнул холодный свет – экран отразил даже дрожь пальцев, когда на нём появилось письмо профессора.

Курц, не отрывая взгляда, скользил глазами по каждой строчке, задавал вопросы острые, как скальпель хирурга.

– Хм… Понятно. Есть ли возможность получить оригиналы этих файлов? И ещё – координаты вашего профессора?

Старый волк журналистики – опыт сквозил в каждой фразе. Ни единого слова на веру: всё требовало подтверждения, всё – проверки. Контакты были переданы – пальцы с хрустом переплелись над столом, взгляд поднялся навстречу холодному вниманию репортёра.

– Это максимум, чем могу поделиться "бесплатно".

Журналист чуть склонил голову, словно примеряя на вкус эти слова.

– "Бесплатно"? – переспросил он тихо. – Значит, есть что-то ещё, но за это нужно заплатить?

– Верно.

На лбу журналиста проступила складка. Подозрительность и интерес скрестились в его взгляде, как два лезвия.

– То есть вы хотите, чтобы я отдал что-то взамен… Что именно?

– Информацию, которой располагаете вы. Назовём это обменом.

Пауза. Мгновение, и Курц качнул головой.

– Это невозможно. Моё расследование ещё в процессе. Слишком много нитей, смысл которых не до конца понятен. Раскрыть свои находки – значит подвергнуть источники опасности. И главное…

Голос стал жёстким, будто по стеклу провели ногтем.

– В первую очередь