Александр. Том 3 - Олеся Шеллина

Америке. Я собираюсь их купить. Теперь внимание, вопрос: каким образом мы будем сообщаться с этими землями? Как наладим снабжение и будем осуществлять контроль?

— Эм, — протянул Ушаков, принявшись разглядывать карту. — Нам нужен будет флот, способный постоянно пересекать океан, — наконец, сказал он.

— Да, скорее всего, вы правы. — Я отошёл к окну. В кабинет вернулся Строганов, и проскользнул Илья, вставший неподалёку от меня и приготовившийся писать. — Как ваше здоровье, Фёдор Фёдорович?

— Не жалуюсь, ваше величество, — Ушаков оторвался от разглядывания карты и посмотревший на меня. — Вы хотите, чтобы я сходил в порт Нового Орлеана?

— Вы схватываете всё на лету, Фёдор Фёдорович, — я посмотрел на Скворцова. — Как только вернёмся в Петербург, пригласи ко мне на встречу Крузенштерна Ивана Фёдоровича и Лисянского Юрия Фёдоровича. Мне нужно будет у них кое-что уточнить. — Скворцов записал и деловито спросил:

— Что-то ещё, ваше величество?

— Нет, пока только это, — Илья поклонился и вышел, я же снова посмотрел на Ушакова. — Вы очень опытный и необыкновенно талантливый флотоводец, Фёдор Фёдорович. Балтийское море поскучает без вас, на нём достаточно моряков. А вот вам предстоит проявить свои таланты не только как адмирала, не проигравшего ни одного сражения. Подумайте и скажите сразу, вы сможете оценить во время похода, сколько нам понадобится кораблей и какого класса должны быть эти корабли, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности в океанах?

— Я, — Ушаков запнулся, а потом решительно продолжил, — я постараюсь, ваше величество. И да, вы правы, мы с Нельсоном обсуждали путешествия по океанам. Он довольно охотно делился кое-какой информацией. Во-первых, эта информация уже не является секретной, ну и, во-вторых, Нельсон не верит, что Российская империя когда-то выберется из своих морей в океаны. Я сейчас про военное присутствие говорю.

— Я это понял, Фёдор Фёдорович, — жёстко улыбнувшись, я скатал, наконец, карту и убрал её в шкаф. — Ну что, докажем вице-адмиралу Нельсону, что он ошибается?

— Я был бы рад доказать ему это, ваше величество. — Ушаков коротко поклонился.

— Леди Гамильтон действительно так хороша, как о ней говорят? — мой вопрос ввёл Ушакова в лёгкий ступор. — Ну что вы на меня так смотрите, мне действительно интересно.

— Она, хм, действительно полна очарования. — Очень уклончиво ответил Ушаков.

— Почему-то в последнее время я сравниваю её с княгиней Багратион. К чему бы это? — вошёл слуга и принялся расставлять на столе кофейные принадлежности. Когда он вышел, я снова обратился к Ушакову. — Выпьете со мной кофе, Фёдор Фёдорович? Павел Александрович, хватит прятаться у меня за спиной, ты меня нервируешь. Думаю, раз уж ты не завтракал сегодня, то немного кофе не повредит.

— Почему вы сравнили Эмму Гамильтон с княгиней Багратион, ваше величество? — после довольно продолжительной паузы спросил Ушаков. — Дочь кузнеца и содержанку сравнивать с дамой благородного происхождения не слишком правильно.

— Когда две дамы, рождённые в столь разных слоях общества, начинают вести себя примерно одинаково, их грех не сравнить. Но это ведёт к принижению того самого благородного происхождения, о котором вы говорили, Фёдор Фёдорович. Об этом стоит как минимум задуматься, не так ли? Но в таком случае я не понимаю скандала, разразившегося в связи с женитьбой лорда Гамильтона на Эмме. — Я поставил пустую чашку на стол. — Если бы связь Нельсона с леди Гамильтон была чем-то тайным, безумным, я бы даже, возможно, посочувствовал им. Но вот так открыто… Это пошло и некрасиво. Это вульгарно, в конце концов.

— Мы сплетничаем, ваше величество? — осторожно спросил Строганов.

— А разве мужчины не могут слегка отдохнуть и посплетничать о прелестницах? — я усмехнулся, а потом добавил. — Паша, напиши письмо Воронцову Семёну Романовичу. Пускай на досуге навестит леди Нельсон. Бедняжка, наверняка, нуждается в утешении. Такое предательство мужа сложно пережить без горечи в сердце. Пускай спросит, может быть, она в чём-то нуждается?

— Ваше величество, — Строганов осёкся и быстро поклонился. — Да, ваше величество, я всё сделаю. Леди Нельсон действительно оказалась в ужасном положении и заслуживает сострадания.

— Я рад, Паша, что мы друг друга понимаем. — Ответил я, откинувшись на спинку кресла. В это время Ушаков поставил чашку на стол и посмотрел на меня.

— Я представлял вас, э-э-э, другим, ваше величество, — медленно проговорил Фёдор Фёдорович.

— Это хорошо или плохо? — спросил я.

— Это странно, но не могу сказать, что меня такое положение дел не устраивает. Полагаю, вы не стали бы награждать Эмму Гамильтон мальтийским орденом? — Ушаков пристально смотрел на меня.

— Ну почему же? Её интрижка с Нельсоном — это их личное дело. Если бы она действительно внесла неоценимый вклад в победу, то, безусловно, наградил бы, — невозмутимо ответил я.

— Я рад, что вы были со мной откровенны, ваше величество, — и Ушаков поклонился.

Я поднялся из-за стола и отпустил обоих, задумчиво глядя на кофейный осадок в чашке. Решительно взяв её в руки, перевернул на блюдце. Вошедший в кабинет Скворцов удивлённо посмотрел на меня.

— Ты умеешь гадать на кофейной гуще? — спросил я его, внимательно разглядывая потёки кофе на стенках чашки. — Как думаешь, что здесь видно?

— Не могу разглядеть, ваше величество, — покачал головой Илья.

— Правда? Очень жаль. А вот я почему-то вижу солнце. Да, определённо похоже на солнце. Как думаешь, это хороший знак? — я поставил чашку на стол и протёр лицо руками. — Поехали. Сначала к твоей Васильевой, а потом на Лубянку.

— Я распорядился заложить карету, — ответил Скворцов.

— Ты в курсе, что добавил мне хлопот? Как будто других мало. — И я протянул назад руки, а Илья ловко надел на меня шинель. — Вот ей-богу, если не получится что-то решить, я просто разрублю этот узел. Женю тебя на Васильевой, и дальше все её проблемы станут твоими проблемами.

— Это не решит трудности сотен женщин, вроде неё, — возразил Илья.

— Нет, не решит. Поэтому поехали, нечего время тянуть.

Глава 12

Клим Олегович Щедров вошёл в дознавательскую и сел за стол, сочувственно глядя на сидящего напротив человека.

— Ну что, Пётр Афанасьевич, вы готовы побеседовать со мной, раз уж мои следователи вас чем-то не устраивают? —