Товарищи ученые - Петр Алмазный

— А чего тянуть? Давай только еще раз сценарий повторим.

И мы повторили, попутно и оделись. И пошли в кухню. Зинаида Родионовна безмятежно дрыхла без задних ног, облегчая нам задачу. Сработать нужно было четко, естественно.

Я шепотом произнес:

— Начали!

Он лишь кивнул.

И я заговорил еще в коридоре, голосом раздраженно-наставительным:

— … А я тебе говорю, что верю ей! Она врать не будет. Хотя бы потому, что это ей не под силу. Головной мозг не той мощности.

— Ну, про себя она мне лихо врала, аж уши в трубочку скручивались, — парировал Володька. — Она и такая, она и сякая! И серебряная, и золотая…

— Такое врать легко, — отмахнулся я. — А тут… Ну сам представь, можно ли это придумать? Да я бы не смог выдумал, а тут какая-то дура!

Вовка с сомнением покачал головой:

— А зачем ему ей говорить⁈ Этому… Черт, забыл фамилию, как его?

— Кленов.

— Да! Зачем болтать⁈ Он же не дурак вообще-то.

— Нет, конечно. Но ты представь, в каком диком напряжении он жил! В тисках, можно сказать. Если вляпался в такую грязь. Пробки-то перегорают! А тут еще выпил. Стоп-кран и сорвало. Вот и разболтал как бы по секрету… Психология! Может, легче стало.

— Ага. В гробу. Там легче некуда.

— Ну, это другой оборот событий развернулся. Да и когда бухой, не думаешь же о последствиях. Вот и протрепался по пьяной лавочке.

— А она? Может, уже всем разнесла на хвосте!

— Нет, — твердо сказал я. — Она мне под страшным секретом рассказала. Здесь я ей тоже верю. Умом не блещет? Согласен! Но здесь не ахти сколько ума-то надо, чтобы перепугаться до икоты. И заткнуться с перепугу. Ты представляешь какое это дело⁈ Это ведь шпионаж самый натуральный! Тут ведь можно так влипнуть, что до конца жизни не отлипнешь, не отмоешься. Уж это она точно смекнула. И со страху затихла.

— Ха! А тебе зачем тогда проболталась⁈

— Ну, Володь, а ты женщин не знаешь! У них же в голове такая диалектика, что нам не снилась. Если о чем-то страшно говорить, значит кому-то одному обязательно надо рассказать!

— Тише ты, — цыкнул Вовка. — Разбудишь хозяйку.

— Ах, да! — как бы спохватился я. — Ладно… А где спички?

— Да вон они, — он сдержал улыбку. Видно было, что игра увлекла его.

Я погремел спичечным коробком, вынул спичку.

Мечников сделал значительное лицо:

— Тогда зачем она тебе сболтнула?

— Не сболтнула, — поправил я, — а рассказала! Совершенно осознанно.

И зажег конфорку.

Все эти звуки: тряска коробка, чирканье спички, шум горящего газа — делались сознательно, создавая эффект натуральности. И разговаривали мы с Володькой совершенно естественно, надо отдать ему должное. Да и мне тоже, отчего ж нет

— Почему рассказала? — повторил я. — Да потому же интересно ей до упаду, а сама идти туда боится.

— Туда — это где тетрадь спрятана?

— Тетрадь-не тетрадь… Может, это блокнот, а может, и вовсе листы бумаги. Ну, это, конечно, вряд ли. Но суть не в том! Я понял, где он это спрятал! Вот что главное!

— Ну уж! Она не поняла, а ты понял?

— Я — не она. Надеюсь, ты это успел заметить. Вот здесь как раз нужна логика. А она меня не подводила! Пока.

В голосе моем явственно прозвучал сарказм. Володька примирительно рассмеялся:

— Ладно, ладно, мыслитель! И где же это может быть?

— Я определил два места. Проверим оба.

— А что он в этой тетрадке мог написать?

— Ну откуда я знаю? Товарищ научный сотрудник, вы что-то существенное наверняка.

— Ага… Так ты Пашутину об этом не говорил?

— Нет! И ты помалкивай. Сперва сами проверим, найдем, потом уже пойдем по инстанциям… Кипит чайник, выключай! Ты бутерброды с чем будешь? Масло, колбаса?

— Тащи все. Кофе где у нас?

— Так вон же банка стоит!

— Ага, ага, вижу.

И разговор сошел на детали завтрака.

Главное было сказано. Оставалось ждать. Кто клюнет на этот разговор? И клюнет ли вообще⁈

Посмотрим.

Глава 16

Тут надо пояснить.

Вчера перед сном мы долго перетирали нюансы будущего разговора, предназначенного для шпионской сети. Кстати говоря, мы как-то незаметно стали обзывать ее Сеть — именно так, как имя собственное. И приклеилось. Ну, Сеть и Сеть, годится.

А получилось у нас следующее.

Мы исходили из того, что Сети известно: Кленов был на Иркиной вечеринке. А дальше уже погнали легенду: там, подвыпив, он растормозился, потерял над собой контроль и проболтался кому-то — неназываемой «ей» — о своей тайной жизни. И о том, что у него есть тайном дневнике, который прячет на территории «Сызрани-7». И что «она», сильно встревоженная этим рассказом, решила передать его мне.

Разумеется, мы предполагали, что в Сети расшифруют «ее» как Ирку, хозяйку светского салона. Но во-первых, мы «на микрофон» поведали бы так, что с нее взятки гладки, а во-вторых, то, что Кленов проболтался бы именно ей — выглядело достоверно. Ирка могла при желании обаять кого угодно. И в целом весь этот ручеек провокативной информации мы спланировали так, чтобы все свелось в идею: Максим Скворцов знает (предполагает), где находится дневник покойника, способный вскрыть Сеть. И когда-нибудь отправится за этим дневником.

— Слушай, — озабоченно произнес Володька по пути на работу, — а ты не думал, что это риск? Если уж они своего заглушили в пруду, так тебя им и вовсе раз плюнуть?

— Конечно, думал, — спокойно ответил я. — Ну, во-первых, им нужен не столько я, сколько дневник…

— Несуществующий…

— Так это мы с тобой знаем. А для них он пока существует. А во-вторых, мы подстрахуемся. Выберем такое место, откуда легко наблюдать со стороны. И попросим всю нашу команду там затихариться. А я полезу в это место. И как только вы увидите, что некто юркнул за мной…

— Вы сразу юркайте за ним. Или за ними.

— Примерно так.

Володька помолчал, посопел на ходу. Изрек:

— Рискованное все же дело…

— Ну, Володь, мне повторять банальности про шампанское?

— Да не надо, конечно.

И до первого корпуса мы дошагали, уже лишь перебрасываясь незначащими словечками и фразами. Предъявив новые удостоверения, миновали вохровский пост перед подземным коридором,