Товарищи ученые - Петр Алмазный

class="p1">— Ну да ладно, что теперь об этом. Жизнь прошла! Теперь у меня только одна мысль: о дочери… Так ты заходи, очень прошу!

Я тоже расчувствовался и пообещал:

— Обязательно! Только не обещаю, что завтра. Но на днях — зайду. Железно!

Распрощались. И я мгновенно переключил мысль на другое. Я это умею.

Весь короткий путь домой я думал о том, как же мы будет проверять проверяемого. Федорова то есть. Задачу-то я поставил всем, но и самому надо будет поразмыслить… Ну что ж! На то я и ученый. Профессионал.

Квартира вновь встретила меня ошеломительными запахами. В данном случае благоухал творожный пирог «Королевская ватрушка».

Зинаида Родионовна была раскрасневшаяся, румяная, счастливая. Очевидно, ватрушка удалась.

Тем не менее, хозяйка тут же пожаловалась на безвинного Демьянова:

— Ах, Максимушка, здравствуйте! Знаете, я с этим пирогом сегодня чуть не угорела. Не тянет вентиляция, и все тут! Это опять сосед наш со второго этажа нам житья не дает…

Вот черт возьми, как бы ее отвлечь от этой идеи-фикс? Побежит ведь еще к Демьянову ругаться, а тот ни сном, ни духом.

И я сказал как можно рассудительнее:

— Ну, Зинаида Родионовна, может, он вовсе ни при чем. Мало ли чем может засориться вентиляция с крыши? Упало что-то в трубу… Птицы, кстати говоря, часто попадают, увы. Голуби, например.

— Ах, какой ужас! Неужели так бывает⁈

— К сожалению.

И не успел я сказать это, как меня посетила замечательная мысль. Но к тете Зине она отношения не имела.

— Макс! — крикнул Вовка из хозяйской комнаты. — Двигай скорей, иначе я все съем! Удержаться невозможно.

— Поторопитесь, поторопитесь, — шутливо заговорила Зинаида Родионовна.

— Не бойтесь, — улыбнулся я. — Своего не упущу.

…А когда мы, отдуваясь, встали из-за стола, я пошутил:

— Ну, спасибо, Зинаида Родионовна! Боюсь, что с вашей кухней мы приобретем избыточный вес.

— Ах, Максим, да полно вам! В вашем-то возрасте все впрок, ешьте без оглядки. Молодой организм все проработает.

— Будем надеяться… — пропыхтел Вовка. Он обожрался похлеще моего. И когда мы вошли в нашу комнату, колодой повалился на кровать.

— Ф-фу! — выдохнул он. — Н-нет, так трескать нельзя, надо с этим кончать!

— По-моему, ты только начал, — сострил я, раздеваясь. И оставшись в трусах и майке, тоже с удовольствием прилег. Володька зевнул:

— Что, будем готовиться к отбою?

— Не совсем, — сказал я.

Он удивился:

— А что такое?

— Хотел обсудить кое-что по нашим делам. Шпионским страстям.

— А именно?

— Я предлагаю приступить к активным действиям.

— Это как? — в Вовкином голосе послышалось ехидство. — Организовать засаду? Провести войсковую операцию? Где мой черный пистолет⁈

— Юмор ценю, — суховато произнес я. — Но я о другом.

— О другом, так о другом. Слушаю!

— Смотри: мы обнаружили «жучка». Другими словами, выявили оружие противника. Значит, нам что надо сделать?

— Что? — приятель отразил вопрос зеркальным вопросом. Но я подачу принял:

— Значит, надо это оружие обратить против него! Классика жанра.

— Это как? — Вован не очень понял, но заинтересовался.

— Э, брат. Ну что тут не понять? Слушай! Нам надо в кухне сказать что-то такое, что их, — я указал пальцем на таинственных «них», — должно сильно заинтересовать. Но не до конца! Понимаешь? Такой смысловой крючок забросить, который сам заставит их на нас выйти. Они же не знают, что мы их подозреваем! А мы скажем это и будем ждать: кто завертится, заклубится вокруг нас.

— М-м… — Вовка задумался. Признал: — Согласен, в этом что-то есть. Но надо такое придумать, чтобы у них враз уши навострились.

— Так я тебе о чем и говорю! Вот это самое интересное и есть.

— И самое сложное.

— Ха! Но мы же работники науки, так? Думать — наша стихия.

— Не кочегары мы, не плотники, а мы научные работники…

Я ощутил лихой азарт. Сел на кровати.

— Слушай! Я вот что думаю. Если Кленова устранили свои, то по какой причине?

Вовка подумал. Осенило:

— Шантажировал их? Грозил пойти и сдаться?

— Вот именно! И у меня такая же идея.

— Может, в долгах завяз?

Я пожал плечами. В принципе, мысль здравая.

— В карты продулся, на том его и зацепили, — сказал Володька.

— Все может быть.

Сильно пролететь можно было в преферанс. Тешить себя этой игрой позднесоветская интеллигенция очень любила. Играли, разумеется, на деньги: благородно, по-взрослому. И по-разному. Были просто любители культурно отдохнуть под коньячок и умные разговоры. Были и профессиональные «каталы», шулеры — у этих, правда, главный доход шел с более примитивных игр, которыми «раздевали лохов». Однако и в преферанс картежники высокого класса, конечно, «катать» умели. Ну и бытовали полупрофессионалы: ребята из своей же среды, способные под бутылочку умело вынести приятелей на умеренные суммы. Так сказать, с миру по нитке. Каждую субботу по червонцу — чем не побочный доход, нормальный такой приварок к зарплате!

Я мгновенно прикинул все это. Резон тут был. Кленов мог профукать и задолжать большую сумму. Из-за этого, собственно, мог и ввязаться в шпионскую грязь. А еще вернее, его туда втянули…

Но это все пока домыслы! Одно ясно: в любом случае Кленов стал слабым звеном в большой игре. Настолько слабым, что его решили устранить.

Все это промчалось во мне вторым планом, а первым я вернулся к идее, которую до поры-до времени отложил.

— Слушай, Вован, — проговорил я. — Не будем гадать. А попробуем вот что…

И предложил свой план.

Володька, выслушав, сделал глубокомысленное лицо:

— Ну, это интересно, пожалуй. Только ведь надо разыграть как на сцене, без фальши.

— Непросто, — согласился я. — Но попробуем! Беру главную роль на себя. Твоя задача — подыграть. Вторым номером.

Он подумал, пошевелил бровями:

— Тогда давай обсудим подробности.

…И утром я проснулся с предчувствием удачи. Бывает так: ты чувствуешь, что жизнь вдруг покатила по нужным рельсам. Это сложно описать, это почти неуловимое чувство. Но несомненное.

И тут же открыл глаза Володька. Я ему подмигнул:

— Готов, товарищ Попов?

Шутка такая не самого высокого разряда.

— Стараюсь, — ответил он с легкой иронией.

— Тогда главное: как будто мы начали разговор где-то в комнате, и в кухню зашли уже с ним. Это будет достоверно. Идем?