Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

– Я все передам, благородный господин – угодливо сказал старик, поняв, что его не убьют.

– Скажи так же и то, что нет на земле власти кроме той, которая от Аллаха, и которая судит по законам шариата, кто же подчиняется другой – тот подчиняется тъагуту и выходи из ислама и претерпит за то мучительное наказание. Того, кто подчинится сатанинской власти – того так же ждет наказание от Аллаха нашими руками. Передай все в точности.

– Я все передам, благородный господин – сказал старик – может быть, благородный господин скажет свое имя, чтобы я мог передать все в точности.

Князь несколькими словами на языке, который старик никак не мог понять – фарси – приказал киргизам забрать двух баранов. Над своим новым именем – думал он недолго…

– Мое имя Аль-Бакр,[67] старик. Произноси его как можно чаще, чтобы все знали его – и да спасет тебя Аллах от заблуждений…

Опытные скотоводы киргизы – быстро выбрали двух баранов пожирнее, тут же их скрутили, связали и подвесили к своему грузу, на спины. Бараны были не сказать, что сильно жирные – в здешних горах не зажиреешь. Старику оставили жизнь и винтовку, и когда они удалялись – никто и не думал, ч о старик кому то из них выстрелит в спину.

Князь удалялся спокойно – он знал, что старик и не подумает бежать за ним, следить – наверное, он сейчас возносит благодарственную молитву Аллаху, что остался в живых. Знал он и то, что будет дальше – вернувшись в свое селение, старик расскажет, что произошло. Моментально пойдет слух – старого, беззащитного человека в горах ограбили, несколько раз пнули, отнеслись безо всякого уважения. Все это – серьезные преступления по меркам местного обычного права, которое к шариату имело самое отдаленное отношение. И все это – сделала ваххабитская банда, в которой не местные, а неизвестно, кто. Слухи будут распространяться, ширится, рано или поздно дойдут до базара. И ваххабитов здесь, настоящих ваххабитов – встретит совершенно не радостный прием.

Местный феодал, которого ограбили – либо соберет своих родственников и начнет рыскать по горам, либо пойдет и пожалуется местному кади, судье. А кади – уже к тому времени узнает, что эти люди еще и оскорбили и имама и его, обозвав мунафиками. Рано или поздно это дело дойдет до настоящих ваххабитов, и они начнут разбираться, кто это сделал. Начнутся проверки в бандах, недоверие будет разъедать движение как ржа. Кто-то может отколоться, превратившись в обычных бандитов, кто-то выдаст себя.

И попадает под удар.

Ну и напоследок – у них есть два барана, а это значит, что они – с мясом. Если удастся развести костер – то часть мяса они зажарят на костре и съедят, часть – завялят на солнце, отбив еще и камнями, как это делают пастухи. Вместо трупа старика, который не был ни в чем виноват – они нашли себе пропитание, да еще и сильно подгадили ваххабитам.

Князь в темноте улыбался…

Утром – они нашли место, где можно было залечь на дневку. Баранину как смогли приготовили и съели – на высоте, при больших нагрузках мясо – лучшая еда, чтобы утолить голод. Несмотря на то, что точка, местоположение боевиков, пещера были где-то рядом – передвигаться днем они не рискнули. Тем более, что рядом была автомобильная дорога, спалиться – проще простого…

В темноте – они снова выступили в поход. И шли, пока проводник – не залег, подав сигнал опасности…

Князь и Багыш – подползли к нему. Багыш сказал несколько слов, проводник ответил.

– Что?

– Там

Князь посмотрел в указанном направлении – но ничего не увидел

– Не вижу

– Свет. Там что-то есть.

Он вгляделся повторно.

– Не вижу.

– Там что-то есть…

Первым делом – они оборудовали гнездо. Оборудовали, конечно – это громко сказано: главное, что гнездо должно быть. Долгий опыт войны казаков и русской армии привел к следующей тактике: при налете группа делится на две части, причем в одной из них – обязательно должен быть пулемет. Она занимает или оборудует опорную точку: группа валунов, дом для гостей, который обычно бывает на отшибе от селения, и в котором толстые стены. Ударная группа идет вперед и делает дело – после чего, начинает отступать в сторону гнезда вне зависимости от того, сделано дело или нет. Арабы – горячие воины, они никогда не думают о том, что отступление – может быть и ложным, они всегда начинают преследование неприятеля всеми или почти всеми силами, часто конными. И напарываются на сокрушительный огонь с заранее подготовленных позиций. Ничего необычного, просто хорошее знание шариата. Среди людей лучший тот, кто, едва услышав клич /к битве/ или пронзительный крик /человека, встретившего врага – вскакивает на коня и стремглав мчится туда, готовый к битве. Так удалось зачистить немало поселений – куда проще, чем зачищать дом за домом – пока боевики не раскрыли тактику. Но здесь – почитатели Аллаха непуганые, возможно и не знают…

Багыш – остался с группой прикрытия. Князь пошел с ударной группой – он должен был "зафиксировать результат" – по которому будет оцениваться деятельность их подразделения. Несмотря на то, что из всех лазутчиков он был самым неопытным – он держался впереди, рискуя первым же словить пулеметную очередь, если "нарвутся".

Несмотря на внешнюю неказистость – горный склон оказался непроходимым. По крайней мере – не ночью, и не тогда, когда впереди – возможно, вооруженные боевики. Пошли в обход. Где-то там, за спиной – была проезжая дорога и водители, сбившись в кучу на привале как овцы у того старика – ужинали, горланили песни, не забыв, впрочем, о постах охраны. Там был двадцатый век, где силы – лошадиные, но пахнет не навозом, а тяжелым, вонючим выхлопом дизеля. А здесь – век девятнадцатый, то и восемнадцатый, где из современного – только винтовки, да армейские фляжки, которые горцы очень полюбили.

Перебрались через что-то, напоминающее русло высохшей речки. Поднялись на склон, прикрывая друг друга и прячась за валунами. Дальше – шел довольно пологий, идущий вверх склон. И тут – было уже видно, не просто свечение – а танцующие блики, обозначающие пламя костра. И голоса – негромкие, почти неслышные.

Они залегли и поползли. Передвигаться иначе – было уже нельзя, на каждом – было грязное, верблюжье одеяло, служащее лучшей маскировкой в здешних диких местах…

Голоса были ближе. Там было что-то вроде прохода…

Рискнуть? В проходе – а он шириной всего несколько метров – может быть даже пулемет.

Они вползли внутрь. Пламя было уже совсем рядом, мягкий, танцующий свет костра, ярко-красный, от которого надо беречь глаза.

А вот и они… И даже стражник есть – правда, сидит спиной не к костру, а к проходу, и, кажется, обдолбался. Есть и маскировочная сеть – она завешивает узкое ущелье, и сверху – ничего не видно. Сеть армейская.

Присевшие у костра муртазаки… а может и племенное ополчение, или ваххабиты, хрен тут поймет, для поднятия боевого духа пели местную боевую песню – замаль. Пели высокими, почти женскими голосами, заунывно и протяжно, было видно, что начали они петь давно и закончат нескоро. В качестве музыкального инструмента, они использовали местный барабан "танака" – британская банка из-под керосина, объемом литров пять, играли на ней как на африканском там-таме, выбивая ритм ладонями. Единственный часовой, которого они видели – сидел спиной к ним и лицом к огню – чтобы только проморгаться, потребуется секунд двадцать…

Лежавший рядом киргиз поймал его руку, написал пальцем на ладони – 15. Князь в ответ показал большой палец – да, согласен.

Пятнадцать. Две палатки – примерно соответствует. Совсем оборзели – ни охранения, ничего. А говорят – казаки контролируют ситуацию. Хотя какой нахрен контроль ситуации – тут самая, можно сказать граница.

Или это просто племя?

Да какое нахрен племя – вон пулемет. С каких пор у племен – пулеметы?

Киргиз снова привлек к себе внимание, когда князь посмотрел на него – он провел ладонью по горлу – жест понятный без слов. Князь кивнул, показав сначала на сидящего спиной к ним и манкирующего обязанностями часового, потом на себя. Намек понятен – этого убираю я, в горах Туркестана они научились общаться без слов. Киргиз кивнул и показал вниз, на костер – я займусь этими. Князь прикрыл ладонью рот – делай тихо, без шума.

Киргиз кивнул и показал на пальцах что-то в темноту.

Князь осторожно, чтобы не звякнуло – подтащил к себе пистолет – пулемет. Убивать врага на скорости в пятьсот километров в час, сбрасывая бомбы легко – ты просто его не видишь. Гораздо сложнее – выстрелить в спину ничего не подозревающему человеку. Пусть даже это и враг. Пусть даже любой, кто здесь жил какое-то время знает, что эти полудикие племена делают с русскими, стоит только кому-то попасться.

Самонадеянный страж – видимо, почувствовал спиной чужой взгляд, пошевелился, начал поворачиваться. Это решило все – князь прицелился и резко, совсем не так, как учили, нажал на спуск. Оружие задергалось, залязгало в руках, пули рванули серую ткань на спине кочевника и тот стал заваливаться вперед и вправо. Рядом – одной длинной очередью выпустил все тридцать два патрона киргиз – следопыт.