Проклятая корона: Оазис Сехмет - Владимир Александрович Андриенко

— От них сейчас мало толку и им никто не станет доверять. Да и Якубхер недоволен, что я беру египтян в войско. Потому я отправлю их подальше. А ты боишься египтян?

— Нет, мой принц. С чего мне их бояться, если они служат тебе? Но разве много среди твоих воинов египтян?

— Мало. Я отправлю с ними и часть солдат престарелого возраста. Пусть укрепят гарнизон в имении. При себе из египтян я оставлю только Нола.

— Это твой колесничий, господин?

— Да. Умение его великолепно.

Атла поняла, кто будет командовать отрядом египтян, выделенных для её сопровождения…

* * *

Принц покинул свою любовницу и отправился в свои покои во дворце. Он не стал звать к себе князя Хиана. В последнее время Тети перестал ему доверять. Он вызвал к себе египтянина Эбану.

Тот был удивлен вызовом. Он всего лишь солдат и учил искусству боя новобранцев — молодых воинов, что составляли гарнизон крепости, после того как Якубхер увел лучших в Мемфис.

Слуга наместника повелел Эбане все бросить и срочно явиться к Тети. Вскоре молодой египтянин уже склонился перед князем.

— У меня есть для тебя работа, египтянин!

— Я готов служить, господину! — ответил Эбана.

— Ты отправишься в мое имение «Радость принца». Это небольшой роскошный уголок вдали от тревог и волнения нашего времени. И там ты сможешь сослужить мне службу.

— Что прикажет, мой господин?

— Ты будешь сопровождать мою наложницу Атлу с её слугами до имения и станешь там начальником гарнизона. Тобой будет командовать Атла, и каждое её слово будет законом для тебя.

Эбана старался казаться равнодушным. Вот уже чего он никак не ожидал, так это подобного поручения.

— Значит, я не пойду на войну, мой господин? — спросил египтянин.

— Да кто даст тебе пойти на войну среди гиксов, Эбана? Пока армией командует Нубти-Сет это невозможно. Князь Хиан уже много раз доносил на тебя.

— Доносил? — удивился египтянин. — Но что я сделал?

— А разве того, что ты египтянин мало? — усмехнулся Тети. — Если бы у Якубхера, было время, он обязательно дал бы ход доносу Хиана. И тогда, египтянин, тебе не поздоровилось бы. Но Хиан донес мне. А я не дал хода его доносу! Но что будет завтра? Что если слова Хиана достигнут ушей Якубхера в Мемфисе?

Эбана опустил голову.

— Ты ведь слышал о Якубхере33? — спросил Тети.

— Да, мой господин. Кто не слышал про него.

— Но слышать мало. Если бы ты знал его, то понял бы мою услугу. И потому тебе следует исчезнуть из крепости. Не стоит попадаться на глаза Хиану и его соглядатаям.

С этим Эбана был полностью согласен.

— Потому я и даю тебе поручение в моем имении. Да и разве плохо понежиться в райском уголке и не подвергать себя превратностям войны?

— Я воин, мой господин.

— И что с того? Разве это твоя война?

— Я слуга моего господина…

Глава 11

В имении «Радость принца»

1555 год до н. э

В пути к «Радости принца».

Эбана вел два десятка солдат, которые сопровождали обоз большой госпожи. Волы тянули повозки нагруженные предметами утвари, сундуками с одеждой и драгоценностями.

Госпожу, помимо воинов, сопровождали двенадцать слуг и двадцать рабынь-служанок, среди которых была и любимая рабыня Ниоба. Саму Атлу командир конвоя еще не видел. Она сидела в роскошных носилках и не показывалась.

Старый увечный воин-проводник Кадеш, наполовину ливиец, наполовину египтянин сказал Эбане:

— Мы не прошли и одной четвертой пути.

Кадеш ранее служил у северных границ, но был ранен при осаде крепости, которую защищал от маитан. Две стрелы пронзили его тело, и дротик распорол правую ногу. Он чудом выжил, но остался инвалидом, и его отправили подальше от границы — в крепость Гнездо Азиатов.

Эбана ничего не сказал Кадешу. Старику лучше знать, сколько они прошли. Впереди, насколько мог видеть взор, раскинулись желтые песчаные волны.

Кадеш снова сказал:

— Ты египтянин. А египтяне не любят пустыни.

— А есть те, кто пустыню любит? — с усмешкой спросил Эбана.

— Есть. И таких много. Ливийцы быстро передвигаются по пескам. Кочевники семиты считают её домом. Бедуины также всю жизнь скитаются по пустыне. Я воевал с ними и знаю. А вот вы, египтяне, ненавидите пески.

— Но и ты египтянин, насколько я знаю, Кадеш?

— Наполовину. Одна моя часть ливийская, а вторая египетская. Но я, как и ты, не люблю удаляться от чёрной земли, дара Нила, в царство враждебных демонов пустыни.

— Ты видел демонов? — усмехнулся в ответ Эбана.

— Все молодые усмехаются, когда я говорю о пустыне. Я могу найти путь среди песков, а для вас в этом горячем желтом море разве есть путь? Скажи.

— Я не проводник, — ответил Эбана.

— А, может, и нет никакого пути? — вдруг спросил старый воин.

— Но ты ведешь нас, Кадеш. А это значит, что путь в имение «Радость принца» существует.

— Может, я веду вас, а может кто-то иной. «Радость принца» — это оазис вдали от посторонних глаз. И там живут древние легенды о богах и духах, Эбана. Я не раз бывал там еще со старым господином, что был до Тети. Идти туда трудно. Солнце палит нещадно, и желтый песок нагревает сандалии и обжигает ноги. Настоящее царство огненного Сета!

— Я понял из слов принца Тети, что пути в имение никто не знает, кроме нескольких проводников.

— Это так. Сам принц Тети не знает дороги в «Радость принца», хоть и владеет им.

— Значит это безопасное место в случае войны.

— Людям туда добраться сложно, — признал Кадеш. — Но я не могу сказать, что враги не достигнут его, воин. Так бывало и раньше. На все воля богов. И среди них главные — бог пустыни Сет и богиня с головой львицы Сехмет.

— Стало быть, нам стоит просить помощи у Сета?

— Ты снова насмехаешься, Эбана? И напрасно. Посланники Сета, демоны, могут слышать твои насмешки.

— Я бы хотел увидеть хоть одного демона, Кадеш. Никогда не видал никого из их породы. А ты?

— Хоть тебя и поставили надо мной, Эбана, но ты глуп, как все молодые.

— А ты считаешь себя мудрецом, Кадеш?

— Я многое видел в этой жизни.

— Вот мне рассказал один мудрец из Фив историю о человеке, что истратил все свое состояние на обучение искусству борьбы с демонами пустыни.

— И что? — заинтересовался Кадеш.

— Он долго учился и учился прилежно. Он овладел искусством противостояния демонам пустыни.

— И что?

— Но до конца своей жизни он так и не встретил ни