Гений МАЗа - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Насчёт «упекут» не зарекался бы. У двери меня ждал очень опытный спец по борьбе с милицией. Убедившись, что, переодевшись, я даже не хромаю, просветила:

— Папа снял бой на 8-миллиметровую камеру, сегодня же проявит плёнку, наделает кадров. Завтра я подаю заявление на Зубрицкого о покушении на причинение тяжких телесных повреждений. Его и так выгонят, но нужен предупредительный выстрел, чтоб милиция на тебя не спускала собак. Сейчас выйдем к машине — стони, приседай, прижимай ладошки к штанам. У тебя классно выходит, даже я поверила.

— Что с ним, кстати?

— Точно не знаю. Папа сказал, привели в чувство, говорит: ничего не видит. Врач утверждает, что это вследствие перелома костей носа. Временная слепота, насколько помню судебную медицину, может быть результатом сильного слезотечения из-за повреждения болевых рецепторов в носовой области. Ты его как копытом лягнул! И оскольчатый перелом костей предплечья. Светит группа инвалидности. Серёжа, я тебя боюсь!

— Не бойся, если не собираешься пробивать штрафной по яйкам.

Самое странное в этой истории то, что она не имела продолжения. Столько слышал про солидарность силовиков, на оперов ОБХСС она, оказывается, не распространяется. Списанный в тираж капитан им был не интересен. Гнилые люди. По крайней мере, попавшиеся у меня на пути.

Со стороны УВД меня тоже не прессовали из-за демарша Марины о причинении Зубрицким мне телесных повреждений — из хулиганских побуждений и в общественном месте. Ей предложили компромисс: она не настаивает на дальнейшем разбирательстве, изуродовавший замечательного сотрудника милиции негодяй Брунов также не привлекается к ответственности.

Забегая вперёд, стоит упомянуть, что тренер сообщил: зрение к Николаю вернулось, и руку ему сложили, закатав в гипс. Но что-то в мозгах сломалось. Он стал рассеян, апатичен, забывчив, лёжа в госпитале МВД. Несмотря на то, что в бою против меня представлял милицейскую команду и выполнял общественное задание по служебной линии, травму ему зачли как бытовую, а не при исполнении, пенсию по инвалидности получит мизерную.

Из секции меня в итоге выперли, да и её саму пока забанили. Нечего в стране победившего социализма плодить костоломов!

Что в итоге? Вроде как закрыл с Зубрицким проблему, но гадкий осадок сохранился. Мне неприятно от мысли, что изуродовал человека.

Марину, при всём её адвокатском цинизме, рациональном отношении к жизни и накопленном негативе к Николаю, произошедшее тоже расстроило. Она как-то обронила, что виновата сама, не отыскав бескровного выхода из ситуации.

Прошло две недели, приблизился Новый год. Мы постарались забыть неудобный для обоих эпизод и сделали вид, что удалось. Её бывший больше не нависал тучей на горизонте. Оставались тучи на работе и у неё, и у меня, но наш маленький мирок они не задевали.

Глава 12

Лёд, снег и любовь

Если есть выбор, предпочитаю равнинные летние гонки. Шоссейные, по грунтовкам, на среднюю скорость и спецучастки, пыль столбом, гейзеры грязи — дайте два. Не люблю гололёд и горы.

Спасибо неведомому мне конструктору планеты Земля, побережье Финского залива горами не балует. А вот льда и снега в конце декабря предостаточно.

Трёхдневные ралли под названием «Невские зори», в том числе гонка по 3-х-километровому Невскому кольцу, включающему берег Невы и Финского залива, шесть скоростных допов в общей сложности, собрали под две сотни участников. Поскольку победа на льду в огромной степени зависит от мастерства и несколько меньше от преимуществ, предоставляемых заводской подготовкой машин, эти гонки чрезвычайно популярны у любителей, не жалеющих свои «жигули» и «москвичи» ради адреналина. Многие не слишком уделяют внимание внешнему виду, если машина выглядит новой как моя красная 21067, её как назло стремятся «растаможить», и поди докажи, что имел место умышленный таран, а не случайное касание.

Группа та же, 1600 и без существенной переделки, я лишь усилил бамперы, прикрутив пластик к усилителям болтами насквозь, а не только хлипкими защёлками. Ударов будет много, пластмасса рассыплется, обнажённые усилители бамперов должны уберечь радиатор от повреждений. К тому же стальной усилитель тяжелее алюминиевого, защита картера навешена толщиной в палец, килограмм минимум 20, что несколько улучшает сцепление ведущих колёс со льдом. Резина с шипами запрещена, наша машины обуты в импортные зимние покрышки, у любителей разве что «всесезонная», бесстрашные люди.

Ваня Мельников, похоже, собрался со мной в последний раз, переходя в команду грузовых. Решение понятное, объяснимое, правильное. Но он всё равно чувствовал неловкость.

— Пойми! Я выучил у тебя всё что мог. Что возможно так — сидя рядом на сиденье.

— Намекаешь, что редко пускал тебя за руль?

— Нормально. Иначе не было бы столько побед. В легковых — ты лучше. А с грузовиками… По крайней мере, я не кувыркался через крышу.

Уел. Что же, его решение, его последствия.

Мы стояли в очереди на старте, тихо прогревая двигатель. Места знакомые, опасные повороты большей частью помнятся без подсказки из легенды, но это из другого мира — летнего. Зима искажает условия до неузнаваемости.

На фоне скандала с мерзотным качеством минских «шестёрок» заводское начальство не горело желанием выставлять заводскую команду, ощущая разницу между нашими рукосборными и позорищем конвейера, но и игнорировать подобное соревнование не стоит. Зная мою нелюбовь к зимнему дрифту и пессимизм Ивана Русских, нам, четырём экипажам, поставили более чем умеренную задачу: не опозориться.

Валюха увязалась за компанию. Ухватившись руками, ногами и остальными выступающими местами тела за идею войти в женский экипаж на грузовике, добилась перевода из клинической больницы в медпункт МАЗа. И постаралась скрыть разочарование, отправившись в экипаж Русских.

Ну, а какие у меня варианты? После драматического развития знакомства с Мариной не хотелось раньше времени давать ей поводы для ревности. Многочисленные поводы ей вдоволь предоставят злые языки кошёлок из юротдела. После избавления от её бывшего у нас начался очень приятный период отношений, я дал ей ключ от квартиры, на трёхдневку уехал без малейшего желания, лучше бы остался дома, когда будни порой слаще праздников, но…

Есть такая работа — Родину восхищать!

Взмах флажка, и мы устремились вперёд.

Как описать ночной рейд со средней заданной скоростью 84 километра в час на трассе со средним числом 5–6 поворотов на километр, а значительная её часть проходит по лесу? Это тот же полёт в неизвестное, но на машине, которую контролируешь ещё хуже. Снег сыплет настолько плотно, что батарею фар включать бесполезно: картинка перед лобовым стеклом представляет собой исключительно блестящую пелену. Когда Ваня сообщает «до поворота 200, опасно», мы не имеем ни малейшего представления —