Ревизор: возвращение в СССР 32 - Серж Винтеркей

Оглядев двор между двумя пятиэтажками, Василий попытался прикинуть, где сейчас засел наблюдатель? Дубинин рассказывал, что двор старый, утопает в зелени, которая полностью перекрывает обзор с крыши. Им пришлось через участкового искать помощников среди общественности, чтобы получить доступ в одну из квартир в доме напротив…

Люба нервно теребила шпагат, которым был перевязан свёрток с подарком.

— Расслабься, подумай о чём-то хорошем, улыбайся… Ты же к подруге на день рождения идёшь, — проговорил Василий, поглядывая на Любу и доставая букет с заднего сидения. Он уже всерьез опасался за исход дела и жалел, что сказал про нож и удавку. Так-то сработало, но последствия… От опасной самоуверенности та перешла к другой крайности, начав психовать. Вот ни хрена я не психолог… — думал майор. Может, зря взял напарницу сегодня с собой? Возможно, надо было что-то придумать и переиграть все… Сказать, типа ногу подвернула, и никак не могла прийти… Но что уж теперь-то?

Они поднялись на второй этаж и, услышав задорную музыку за дверью, переглянулись. Василий нажал на дверной звонок и подержал его подольше, чтобы в квартире услышали.

Дверь распахнулась, и Погашев широким жестом велел им проходить. А сам поспешил вперёд.

— Аркаша! Музыку! — показал он кому-то в комнате руками крест-накрест, и тут же стало тихо.

К ним подошла Валерия и ещё одна пара. Василий сперва поздравил Голубеву, Люба отыгрывала роль подруги и, вручив подарок, обняла и чмокнула её в щёчку.

— Это наши друзья, — представил их Погашев, — Аркаша и Иришка.

— Аркадий, — протянул руку Василию мужчина, с интересом разглядывая новеньких.

— Векеса, можно Век, — ответил Василий, улыбнувшись ему и его спутнице.

После знакомства опять включили музыку, и Василий получил возможность осмотреться. Однокомнатная квартира с маленькой кухней, ничего особенного… Никаких признаков того, что здесь живут зажиточные барыги. Хозяйка пригласила всех за стол. Василий разглядывал замысловато оформленные закуски, фаршированные яйца, в виде маленьких зайцев, селёдку под шубой в форме рыбы и думал, сколько же труда во все это вложено…

— Прямо, жалко это есть, — взглянул он на Голубеву, и она сама начала накладывать мужчинам в тарелки салаты, а Погашев открыл бутылку шампанского.

День рождения как день рождения… Ели, пили, танцевали, рассказывали анекдоты, смеялись… Василий балкон открыл, чтобы напарникам было легче ситуацию контролировать. Выходил покурить, периодически отмечаясь, что с ними всё в порядке…

Но самого главного так и не случилось. Василий уже начал думать, что весь этот праздник Погашев устроил, чтобы познакомить его с Аркашей.

Девчонки собрали тарелки со стола перед сладким и устроили себе отдельную посиделку на кухне. Оставшись одни за столом, мужчины подсели к Василию поближе.

— Слушай, Век, — задумчиво начал Погашев. — Тут такое дело… Мы с Аркашей года два назад схрон чей-то нашли… Никому об этом не сказали.

— Что за схрон? — сделал заинтересованное лицо Василий. — С оружием?

— Да нет, — хмыкнул Аркаша. — Монеты… Клад. По нашим законам его сдать надо. И за это двадцать пять процентов нашедшему положено…

— Мы тогда подумали, что жирно будет государству семьдесят пять процентов отдавать, — добавил Погашев. — А теперь сидим и не знаем, что с этим кладом делать? У тебя никто монетами царскими не интересуется? Мы отдадим не очень дорого.

— Монеты царские?.. Вряд ли, — сделал скептическое лицо Василий. — Если только золотые…

Погашев поднялся, достал что-то из вазочки в серванте и положил перед Василием.

Ну, вот и свершилось, — подумал тот, беря в руки золотые два рубля тысяча семьсот двадцать седьмого года. Рассмотрев с деланным любопытством год на монете, он поцокал языком и положил её на стол.

— И много у вас их? — спросил Василий.

— Восемнадцать штук, — ответил Погашев, внимательно наблюдая за ним.

Тут в комнату вышла с кухни Валерия, неся обернутый полотенцем горячий заварочный чайник. Василий неторопливым движением накрыл монету ладонью на всякий случай, а когда девушка вышла, пододвинул её Погашеву и показал глазами на сервант, мол спрячь.

— Восемнадцать штук, — задумчиво повторил он. — И сколько вы за них хотите?

— По пятьсот рублей за штуку, — ответил тот, переглянувшись с Аркашей.

— Золотые монеты — это хорошо. Плохо то, что я ничего не понимаю в их цене, — с деланной досадой проговорил Василий. — Там же нюансов куча. Разбираться надо. И знакомых таких нет…

— У нас хорошая цена, — поспешно начал объяснять Аркаша. — У барыг такие монеты по семьсот пятьдесят рублей идут.

— Смогу ли я их продать за эту цену, вот в чем загвоздка? — с сомнением посмотрел на них Василий. — Товар незнакомый, риски высокие.

— За границей точно продашь, и не за рубли, а за валюту, — уверенно ответил Погашев. — Это у нас золотом с рук торговать нельзя…

— Золотом торговать нельзя, это верно, — повторил Василий, несколько раз кивнув головой, как будто напряжённо думает. — Ладно. Давайте так. Я бы взял на пробу пару штук…

Тут в комнату вернулись женщины и вынесли сахарницу, вазочку с вареньем, а Валерия торжественно внесла на блюде большой домашний торт.

Но, вместо того, чтобы переключиться на женщин и угощения, Аркадий жестом позвал мужчин курить.

— Да что там пробовать-то? — зашептал он, когда все трое вышли на балкон. — Это золотые царские монеты! У тебя за бугром их с руками оторвут!

— Подожди, не дави, — остановил приятеля Погашев. — Хочет попробовать, пусть попробует. Два года ждали, ещё подождём.

— Я ещё со знакомыми поговорю, может, кто-то уже имел с таким товаром дело, — пообещал Василий, и мужчины вернулись к столу, а то женщины уже стали недоумённо выглядывать, спрашивая, чего они на балконе забыли, когда тут торт?

* * *

Москва. УВД Пролетарского района города Москвы.

— Вы не слишком рано уехали? — озабоченно спросил подполковник Градов майора Баранова. — Я думал, вы раньше одиннадцати не появитесь.

— Да нет, Каменщиков со своей мадам первый собираться начал.

— Расстроился, что ты не стал все монеты сразу у них покупать, — хмыкнул Дубинин.

— Ну, Погашев, конечно, легенду их отыгрывает более тщательно, — кивнул майор. — Каменщиков откровенно портачит, торопится…

— Торопится, значит нервничает. Нервничает, это хорошо, ошибиться может и на напарника давить будет. Ладно, чёрт с ним, —