Возвращение к истокам - Денис Старый

вот уже больше трех десятков гуннов внутри укрепления. Они наведут шороху, способны ценой своих жизней расстроить нашу оборону. Пятеро так и в мою сторону бегут. Увидели, что я в добрых доспехах? Значит, предводитель? Или в лицо знают? Нет, я же в шлеме.

— Это мои! — прокричал я.

— Бдын! — разряжаю арбалет в ближайшего.

Болт впивается в грудь. Гунн падает.

Остальные продолжают бег, зло нечленораздельно кричат и заносят над головой кривые сабли.

— Вжух! — стрела впивается в шею одного из них.

Кто же такой меткий у нас в отряде. Времени узнать это нет. Я бегу навстречу оставшимся троим. Если они подойдут — Даная погибнет. Её, беззащитную, убьют первой. Почему возле меня нет других воинов? Или… А другие-то заняты не менее важным делом. Остатки обезумевших гуннов вновь перли на вершину холма, переступали через убитых и покалеченных соплеменников, но шли. И приходилось вновь бросать камни, метать последние остатки дротиков, стрелять из арбалетов.

Тем временем я рядом со своими личными противниками. Ближайший гунн заносит саблю над головой. Ухожу резко в сторону. Второй — уже рядом.

— Дзынь! — принимаю удар саблёй на меч.

Успеваю заметить зазубрины на клинке.

Третий гунн бросился сбоку — я едва успел откатиться. Его сабля просвистела в волосах. Хлавудий, увидев опасность, ринулся ко мне — но запнулся о телегу, с грохотом, перекрывающим звуки боя, великан завалился. Как же не ловкий!

— Я здесь, вождь! Я помогу! — прокричал с боку Славмир.

А потом я увидел летящий камень. Снаряд, пущенный из пращи Славмиром угодил в глаз одному из врагов. Тот взвыл, закрутился, сбивая с ритма остальных.

— Держись! — крикнул Хлавудий, поднимаясь.

Я вскочил, рубанул по ноге ближайшего. Клинок скользнул по поножам. У этого они есть! Богатый! Меч разрезает кожаный ремень на поножах — гунн захромал. Второй уже совсем рядом. Один из моих бойцов бежит на подмогу. Гунн отвлекается на него, рубит сверху. Сабля застревает в ключице моего бойца, враг не успевает выдернуть свой клинок.

Выставляю свой меч для укола. Неожиданно, так, что я на миг опешил, гунн мощно бьет мне по запястью, в котором я держу клинок. Меч отлетает в сторону.

Удар мне в корпус. Блокирую. Ответный в плечо. Гунн вскрикнул, но не отступил.

Даная, не дожидаясь приказа, вложила болт в арбалет и выстрелила. Болт впился в бедро гунна. Ранение пришлось на опорную ногу врага, он заваливается, но тут же пополз в мою сторону, хрипя, рыча, как зверь.

Удар. Со всей мощи бью ногой в голову гунна. Он замирает. Тут же подымаю свой меч и, держа двумя руками клинок, вонзаю его в спину врага.

Я оглядел поле. Телеги в крови. Мёртвые гунны. Мёртвые склавины. Сулицы, застрявшие в телах, оперения стрел и болтов, торчащие из тел врагов и, что должно было удручать, моих соплеменников. Времени для душевных терзаний не было.

— Вождь я с тобой! — выкрикнул Славмир, оказавшийся рядом.

Парень размахивал пращой, крутя головой и выискивая очередного врага, чтобы пусть в него свой снаряд. И как мне относиться теперь в этому рыжему подростку? Его эффективность в бою была необычайно велика. Тут и язык не повернется подтрунивать.

— Пирогост! В копья! — кричу я, замечая, что один из моих ближников уже отбился на своем участке от гуннов.

Рядом с ним не менее полусотни воинов. Стоят без дела. Подбегаю к ним.

— В копья, в строй! Вперед! — кричу я, становясь за построением склавинов.

Не идеальный строй, мало щитов впереди, но они есть. И такая организованная сила — тоже сила.

— Вдоль повозок! — кричу я.

Пирогост командует бойцами. Выдвигаемся по периметру вагенбурга. Мы делали шаг за шагом, тесня прорвавшихся врагов, сбрасывая тех гуннов, что взобрались на телеги. Другие соплеменники, пропуская нас, хватали камни и продолжали сбрасывать их по склону.

— Некрас! Готовь конных! — кричу я.

Да, больше, чем три десятка конных мы выставить не могли. Но и это уже сила. Понятно, что враг выдыхается, число гуннов сокращается. И еще один, но слаженный удар и все… победа за нами.

— Держи! — рядом оказалась Даная.

Она вновь держала в руках два взведенных арбалета. Железная баба! Наша кровь, славянская! Нужно только после боя поджечь избу, чтобы Даная в нее вошла и коня подготовить, чтобы она его останавливала.

Оставляю Пирогоста и его отряд, взбираюсь на одну из повозок там, где уже было расчищено от гуннов. Смотрю…

— Экий вражина! — приговариваю я, целясь в одного воина, в богатых доспехах, с притороченным к седлу мехом.

Признак статусности.

— Бдын! — спускаю тетиву.

Арбалетный болт ударяет в голову, скорее всего, предводителя отрядов гуннов. Он вываливается с седла. И тут… пусть я еще не увидел признаков, гунны сломались. Я словно бы почувствовал, как мой выстрел окончательно решил исход боя.

Гунны, завидев, что их предводитель упал, не обращая внимания на то, что болт лишь по касательной ударил в голову, скорее всего он еще живой, запаниковали.

— Всем вперед! Со склона спускаемся! — закричал я.

Самое время с криком обрушиться в контратаку. И прямо сейчас сотник Некрас, раздвинув повозки, стал спускаться с тремя десятками склавинских всадников с холма. Сопротивляться даже трем десяткам решительных склавинских воинов, уже было некому.

— Ура! — кричал я, перепрыгивая через наши укрепления, сбегая со склона холма.

Враг бежал. Русское, ну пусть славянское, «ура», впервые гонит врага прочь. И пусть только я использовал этот боевой клич, но в следующий раз научу ему и всех своих бойцов.

Победа!

Глава 11

Киликийские ворота. Трапезунд

22–30 июня 530 года

Что может быть сложнее боя? Осознание его последствий. Что легче? Выполнять приказ или принимать решения в бою и перед ним? Ответы для меня очевидны.

Люди пошли за мной. Я их увел от крепости. И тут… Мы безвозвратно потеряли семьдесят шесть человек — такие потери у нас. Причём, я не беру в расчёт даже те ранения, которые вроде бы на вид и несущественные, но могут принести немало хлопот или даже лишить человека жизни. Антисанитария, конечно, ужасная, и даже нет гарантии, что инфекции не будет и после того, как я строго-настрого приказал подходить к раненным только с мытыми в уксусе руками. А еще вычищать уксусом ножи, если их используют при тех грубых операциях, что сейчас проводились.

Я бы не назвал нашу победу Пирровой. Всё же большая часть воинов жива и относительно здорова. Но случись ещё хотя бы один раз нам вступить в бой с подобным гуннскому отряду противником, да я бы мог