Главная роль 8 - Павел Смолин

Вдохнув тревожно пахнущий кострами, запахами кухонь, перепаханной ногами, колесами и копытами землей, и — совсем немного — болезнями и медицинскими препаратами, доктор вынул из кармана портсигар и закурил. Первая за долгое время папироса ударила в голову, и Николай Иванович решил, что ею дышать ему приятнее и направился по обочине широкой, разбитой колеями дороги медицинского сектора полевого лагеря.

Фронт в непосредственной близи от города Перемышля — всего в десяти километрах, под ногами уже — земля Австро-Венгрии, а значит будущая родная, однако здесь, в лагере, кроме очень далеких, растерявших мощь звуков взрывов, было спокойно: австрияки забились в норы, подвалы крепостей и траншеи и не могли высунуть оттуда носа.

«Абсолютное превосходство в воздухе» — так знакомые офицеры характеризовали происходящее. Дирижабли и бомбардировщики беспрепятственно сновали по небу от линии фронта до аэродромов и причальных вышек, где получали топливо, техобслуживание, новую порцию смертоносной начинки, при необходимости — смену пилотов, и благодаря этому первая неделя кампании прошла для Русской армии архиудачно. Без артиллерии, которой на ближайших, самых крепких линиях обороны почти не осталось, австрияки не могут потревожить покой полевого лагеря.

«Восемь», — всплыло в голове прошедшего перед палаткой «морга» Николая Ивановича количество тех, кому было невозможно сегодня помочь.

Именно «невозможно» — будь хоть малейший шанс, доктор бы «вытащил» каждого, но…

Тряхнув головой, Николай Иванович выбросил ненужное из головы. Просто устал. Сейчас он вернется к себе в личную палатку, где адъютант уже приготовил бадью с горячей водой, хорошенько вымоется и проспит свои законные десять часов — такой график смен он с коллегами установил на условно-мирные дни, когда из-за отсутствия больших наступлений на вражеские позиции санитарные потери, прости-Господи, невелики.

Усталость обернулась хандрой, и выпускник некогда открытого Георгием Романовым медицинского университета прибег к верному средству борьбы с ней, вспомнив студенческие годы. Особенно — первый, когда он из деревни попал в настоящий дворец. Сколько часов они с другими первокурсниками бродили по дышащим самой Историей коридорам с открытыми от удивления ртами? С каким уважением, вниманием и прилежанием слушали преподавателей и старательно конспектировали каждое их словечко, крепко-накрепко запомнив слова Его Императорского тогда еще Высочества Георгия:

— Вы, господа (господа!), не просто будущие доктора. Здесь, в этих древних стенах, вас научат новейшим способам лечения людей. Вы станете теми, кому предстоит строить светлое будущее отечественной медицины!

Ну а потом, когда первая робость спала, вчерашние мальчишки принялись выбираться в Петербург, и уроки стали сменяться заслуженным отдыхом и буйными пирушками в дешевых кабаках.

Увы, построить научной карьеры после выпуска или даже попросту поработать в поликлинике (так теперь называют больницы) или в частном порядке Николай Иванович не успел — пришла война. Нет, докторов, слава Богу, в Империи нынче хватает, и без Коли бы справились, но старшему брату-Пашке попала вожжа под хвост, и тот завербовался в войска. Усидеть на месте Николай Иванович не смог и отправился следом, и неважно, что направили его на совсем другой фронт — старший брат ныне «воюет турка», а средний не забывает за него молиться и выполнять служебный долг так, как и положено выпускнику престижнейшего медицинского университета Российской Империи.

— … Вошли в Бельгию, дабы использовать ее территорию для обхода основных оборонительных рубежей Франции. Нейтралитет Бельгии, гарантировавшийся Лондонским договором 1839-го года таким образом оказался плохой защитой. Ежели вас интересует мое мнение, господа, то бельгийцам следовало согласиться пропустить немецкие войска по своей территории без боя. По сравнению с Германией ее военный потенциал даже при поддержке австрияков и лягушатников совершенно никчемен, и я готов поспорить на годовое жалование, что не далее чем к исходу августа Брюссель будет взят!

Николай Иванович укоризненно покачал головой на обрывок разговора из «столовой» палатки для офицеров среднего чина. Странные люди эти военные — собственный фронт вот он, рукой подать, а они обсуждают события во многих сотнях километров отсюда.

— Ходят слухи о скором вступлении Швейцарии в войну на стороне наших врагов, — донесся до уходящего доктора вопрос, обращенный к предыдущему оратору, по всей видимости, человеку авторитетному и геополитически подкованного.

— Наши успехи напугали всю Европу. Если… Когда Австро-Венгрия падет вслед до доживающими свои последние дни османами, у нас будут развязаны руки. Имеет ли в такой ситуации смысл зачем-то оставлять на карте такую некрасивую кляксу, как Швейцария?

И офицеры великодержавно загоготали.

Погрузившись в бадью у себя «дома» Николай Иванович не без удовольствия отметил для себя, что несмотря на потери, моральный дух личного состава как минимум на этом участке фронта стабильно высок. Ну а как иначе при таком-то начале кампании?

Глава 12

Договорились-таки с Оскаром! В последний момент краями разошлись! И просто шикарно договорились — к общей выгоде, на девяносто девять лет! Мудрый старик все же — не стал лезть в не сулящую ничем хорошим авантюру. Так-то захватить Швецию хочется, но… Но зачем? Да, там геополитически полезные земли, а еще у них есть нефть. Но мне что, нефти мало? Кроме того, есть такая вредная штука как «общественное мнение», и если на мнение «внешнее» мне в целом плевать, то на «внутреннее» плевать опасно: сейчас народ на руках меня носить готов со всем уважением, но память народная не так уж велика — достаточно совершить несколько странных в его глазах движений, как на горизонте замаячат грандиозные проблемы.

Северное, Белое и Норвежские моря таким образом полностью в моем и Вильгельма распоряжении — достаточно потопить несколько французских скорлупок в тех водах, и можно смело забивать об этой зоне на долгие годы. Ну как «забивать» — пользоваться в свое удовольствие, оплачивая тамошним лимитрофам только стоянки в их портах. Само «стояние» — льготное, а вот за работу обслуживающего персонала и припасы придется платить как положено, по рыночной стоимости. Что очень даже нормально!

Остальные скандинавы сочли поступок Оскара мудрым, и при первом же сигнале нашего МИДа воспользовались возможностью подписать симметричные бумажки. Подписать в Москве, воспользовавшись предлогом в виде свадьбы нашей приемной дочери японского происхождения и принца Оскара Фредерика Вильгельма Олафа Густава Адольфа. Согласия внучка Оскара на такой непривычный для Европы брак никто не спрашивал. девушка королевских кровей? Да. Япония нынче Великая держава со всеми причитающимися? Конечно! Стоит ли брак Фредерика Вильгельма мира в рамках всего скандинавского региона? Ну разумеется! А я, на правах главы приемной семьи, еще и очень неплохое приданное «положил», чтобы не обижать как шведов (вторично