Я – Товарищ Сталин 2 - Андрей Цуцаев

— Карло, наступление 3 октября. От Асмэры через ущелья к Адис-Абебе. Племена Селассие разобщены, мы раздавим их.

— Эмилио, они знают свои горы. СССР шлёт припасы через Судан, караваны идут ночью. Думаю, они уже завезли им много оружия.

Де Боно, нахмурившись, сказал:

— Британия перекроет Судан уже на днях, их караваны не дойдут. Наши разведчики проверили тропы.

Росси указал на карту:

— Ущелье у Адвы узкое, там возможна засада. Солдаты вымотаны, вода в такой жаре быстро заканчивается.

Де Боно:

— Как бы то не было. Мы идём вперёд.

Вечером солдаты разбили лагерь у оазиса. Пальмы шелестели под ветром, костры трещали, дым поднимался к звёздам. Ломбарди, сидя у огня, жевал сухарь и говорил Мартино:

— Лука, я из Неаполя. Там море, а тут один песок. Зачем нам эта война?

Мартино, глядя в огонь, ответил:

— Джузеппе, Рим хочет империю. Но я чую беду. Селассие просто так не сдастся.

Рядовой Риццо, подсев ближе, сказал:

— Я слышал, их вожди получили много оружия. А Бьянки врёт, что мы готовы.

Ломбарди:

— Бьянки боится Росси. А тот — Де Боно. Все боятся.

1 октября учения продолжились. Солдаты отрабатывали передвижение через пустыню, песок забивался в сапоги, пот заливал глаза. Бьянки, стоя на скале, кричал:

— Ломбарди, Риццо, вы как черепахи! До Адвы надо дойти к утру!

Риццо, задыхаясь, ответил:

— Капитан, эти карты старье. Мы заблудимся.

Бьянки крикнул:

— Молчи, Антонио! Росси дал нужные карты, шагай!

В штабе Де Боно и Росси обсуждали разведку. Песок скрипел под ногами, карты покрывались пылью. Росси сказал:

— Эмилио, разведчики нашли следы у оазиса. Племена Оромо близко.

Де Боно:

— Ударь по их тропам. Мы начнём 3 октября.

Росси:

— Солдаты устали, жара выматывает. Надо больше воды и людей.

Де Боно:

— Солдаты не успеют устать. Мы победим абиссинцев за два месяца.

В Риме, в Палаццо Венеция, дипломаты плели интриги. Зал, с мраморными колоннами и картами Африки, гудел голосами. Альдо Риччи, говорил с Луиджи Виллари, худощавым мужчиной средних лет, с острыми скулами и бегающими по сторонам глазами:

Риччи, листая доклад, сказал:

— Луиджи, Лига Наций медлит. Франция Лаваля не вмешается, если мы убедим Париж.

Виллари:

— СССР шлёт шифры в Хартум. Их караваны все еще идут.

Риччи:

— Британия закрывает Судан на днях. Наши разведчики в Асмэре готовы.

Виллари:

— Если Лига наложит санкции, Рим рискует проиграть. Дай мне их шифры.

Риччи:

— Завтра. Но следи за собой, Луиджи. Рим не прощает ошибок.

2 октября в Эритрее солдаты отрабатывали ночной марш. Ломбарди, шатаясь, сказал Мартино:

— Лука, я не чувствую ног. Эта пустыня будет наша общая могила.

Мартино ответил:

— Джузеппе, держись. Бьянки следит за нами. Если сдашься, то отправят в Рим и сразу в тюрьму.

Риццо прошептал:

— Я видел тени в ущелье. Племена уже близко.

Бьянки, подойдя, сказал:

— Риццо, молчи! Дай всем спокойно дойти до Адвы!

3 октября в архиве МИДа в Риме, под тусклыми лампами, Риччи передал Виллари свёрток с шифрами. Виллари спросил:

— Альдо, это маршруты?

Риччи:

— Да, через Асмэру. Наступление завтра. Селассие получит подарок.

Глава 11

Сарагоса, раскинувшаяся на берегах Эбро, дышала осенним напряжением октября 1935 года. Её улицы, вымощенные потрескавшимся булыжником, вились меж домов с красной черепицей, облупившейся штукатуркой и коваными балконами, утопавшими в герани и плюще. Площадь Пилар гудела звуками базара: торговцы в потёртых пиджаках выкрикивали цены на оливки, хамон, глиняные кувшины и корзины с инжиром, их голоса сливались с ржанием мулов, звоном колоколов базилики Нуэстра-Сеньора-дель-Пилар и смехом детей, гонявших голубей по мостовой. Кафе на Пласа-де-Эспанья, с деревянными столами, плетёными стульями и выцветшими маркизами, пахли кофе, жареным миндалём и сигарами. Рабочие в кепках спорили о политике Мадрида, монахи в коричневых рясах шагали к собору, их сандалии шуршали по камням. Таверны, с потемневшими стенами и азулежу, изображавшими корриду, гудели слухами о путче Санхурхо. Фалангисты, скрываясь в тёмных переулках, плели заговоры, их шёпот растворялся в аккордах фламенко, что лились из открытых окон.

1 октября 1935 года Виктор Рябинин, прибыл в Сарагосу, следуя за информацией от Кармен Руис о её брате Рауле, удерживаемом фалангистами в подвале склада на улице Калье-дель-Рио. Рябинин шёл по узким улочкам, где фонари отбрасывали золотые блики на булыжник. Он остановился у таверны «Эль Соль» на окраине, где стены, потемневшие от времени, украшали азулежу с быками и тореадорами.

Хосе Вела, худощавый, с тёмными усами и в потёртом пиджаке, сидел у окна, глядя на улицу, где мальчишки гоняли мяч, а старуха в чёрном платке торговала каштанами. Его пальцы нервно теребили стакан с красным вином, в котором отражались блики свечи.

Рябинин занял столик напротив, заказав эспрессо. Он подслушал, как Вела говорил с Педро Альваресом, высоким мужчиной, с сединой на висках, в чёрном костюме, чей взгляд выдавал напряжение:

Вела, наклонившись к Альваресу, сказал:

— Санхурхо ждёт списки PCE к 5 октября. Рауль в подвале, Калье-дель-Рио. Кармен сдаст имена, или он умрёт.

Альварес ответил:

— Говорят, какой-то французский коммунист, Лефевр, уже в Сарагосе. Он знает про Кармен. Найди его, или Санхурхо казнит нас обоих.

Рябинин, дождавшись ухода Альвареса, подошёл к Веле:

— Сеньор Вела, освободи Рауля Руиса, или Москва лично с тобой разберется.

Вела, пролил вино, его глаза вспыхнули страхом:

— Пьер Лефевр? Ты шпион! Рауль — это не моя забота. Уходи!

Рябинин, наклонившись так близко, что Вела почувствовал его дыхание:

— Кармен назвала склад на Калье-дель-Рио. Освободи её брата, или я передам тебя лично в руки коммунистам.

Вела задрожал:

— Диего Лопес, адъютант Санхурхо. Склад, полночь, 2 октября. Два фалангиста у входа, Лопес будет внутри. Но Санхурхо убьёт меня.

Рябинин пригрозил:

— Ты сделаешь так, чтобы Рауль был свободен. Если солжёшь, тебе конец. Назови точное место.

Вела, сглотнув:

— Подвал в глубине склада, чёрный ход у реки. Я открою дверь, но Лопес не простит.

Рябинин отправил шифровку: «Вела указал склад, Калье-дель-Рио. Охрана — Лопес, двое фалангистов. Требую освобождения Рауля».

2 октября Рябинин следил за Велой. Утром он заметил его у Пласа-де-Эспанья, где Вела встретился с Диего Лопесом, 40-летним, коренастым мужчиной, с жёстким взглядом и короткими чёрными волосами. Они стояли у фонтана, где голуби пили воду, а торговцы раскладывали корзины с апельсинами. Рябинин, укрывшись за телегой, подслушал:

Лопес,