Шарлатан 3 - Квинтус Номен

запрета на увольнения «по собственному желанию», причем не только для партийных. Да и второй мой тезис о том, что позже Хрущ постарается проблему усугубить (чтобы, понятное дело, навредить советской власти и лично товарищу Сталину), исполнился вообще на сто сорок шесть процентов: в сентябре, невзирая на острейшую уже нехватку рабочих на заводах он разослал директиву, по которой эти заводы были вынуждены почти двести тысяч человек отправить в поля картошку собирать, а как раз первого ноября «окончательно раскрыл свое троцкистское мурло»: разослал в несколько десятков крупных предприятий совершенно невыполнимые задания на производство «мелкой строительной техники».

Принципиально невыполнимые: он особо указал, чтобы машины эти были даже дешевле, чем они производились на предприятиях КБО – но фокус заключался в том, что у нас в графе «Итого» указывалась вовсе не цена конкретной машины. Так как все эти машины никуда не продавались, а использовались исключительно в строительных подразделениях Комбината, для упрощения бухгалтерии здесь проставлялась лишь зарплата рабочих, выпускающих эту машину на заводе, без учета стоимости сырья, материалов, комплектующих и всего прочего, а это составляло хорошо если четверть полной стоимости производства. Все остальные расходы точно так же списывались «на внутренние производственные затраты» на заводах-производителях материалов и комплектующих, и баланс всегда сходился – но кукурузнику обо всех этих «бухгалтерских извращениях» никто, понятное дело, сообщать не собирался…

А моя ошибка заключалась даже не в том, что не смог предвидеть всю глубину его идиотизма. В принципе, из «прошлой жизни» я знал, что Никиту очень не любил товарищ Берия, и искренне надеялся, что именно ему поручат «расследовать антигосударственную деятельность» персонажа – но об этом знал и Иосиф Виссарионович, а потому посчитал, что в этом случае объективности от расследования можно не ожидать. И Сталин поручил с Хрущем разбираться товарищу Андрееву. Который был, как я узнал, Председателем Комиссии партийного контроля, и, по факту, был вторым человеком в партии. Но у Андреева вроде со здоровьем были некоторые проблемы, что-то вроде со слухом у него было не в порядке – и тот поручил провести все расследование своему первому заму товарищу Шкирятову, тоже известному своей неподкупностью и дотошностью. Ну, тот расследование и провел, а меня, как сказала Светлана Андреевна, позвали уточнить кое-какие мелочи исключительно для того, чтобы определить, какую высшую меру наказания применить к лысому троцкисту. А так как КПК расследования проводила не только глубоко, но и широко, там не одного Хруща на прицел взяли, а очень много людей, которые оказались, по существу, его «пособниками», были схвачены за жабры. Очень плотно схвачены, о чем я узнал уже из газет: к празднику, например, «слегка поменялось» руководство Украины, и, судя по написанному в «Правде», партийных руководителей там поменяли поголовно, а советских тоже больше трех четвертей было заменено. Вот только куда дели прежних, в газете не написали…

Точнее, написали лишь об одном человеке: «дорогого Леонида Ильича» «снова» отправили в Молдавию, а больше фамилии украинских руководителей вообще нигде и никак не упоминались. Но я кое-что все же узнал. Случайно, можно сказать, узнал. Где работает Светлана Владимировна, я, в принципе, догадался быстро – и догадка моя подтвердилась буквально через неделю после праздника, когда она позвонила мне в дверь. Сосед – партийный деятель средней руки – уехал на Украину, а освободившуюся квартиру как раз «товарищу Уткиной» и выделили. И она зашла к мне поинтересоваться, где тут можно быстро мебель хоть какую-то быстро приобрести не очень дорого. А мне как раз пришли заказанные в Сомово шкафы и кровати на всю нашу компанию, и я ей предложил «взять пока ту, которую мы выкидывать собрались». Пообещав ей к весне заказать мебель уже хорошую:

– А вы к нам надолго?

– Ну уж на несколько лет точно.

– Тогда я бы посоветовал вам с мебелью особо не спешить.

– Полезный совет, а спать мы на чем будем? Я-то ладно, а вот детям на полу спать вроде как неправильно.

– Возьмите у нас, я новую как раз приобрел, а старую хоть выкидывай. Но она и старая-то очень относительно, мы ее только в первому сентября взяли – именно чтобы временно перебиться. Вы пока и на такой поспите… а сколько вас? У нас только четыре кровати…

– Трое: я, сын и дочка. Ну советы ты даешь действительно неплохие… вот только я одна смогу все перетащить?

– А я вам помогу, тут и нести-то из двери в дверь… то есть не сам помогу, а Ваську, Вальку и Настю к переноске тяжестей привлеку, за полчаса справимся. А неплохая у вас квартира…

Квартиру ей действительно выделили весьма приличную, трехкомнатную (или четырехкомнатную, если темную, без окон комнатку площадью в районе семи метров комнатой считать), и мы всю ненужную нам мебель вообще за пятнадцать минут туда перетащили. Через три дня в квартиру въехали и ее дети: флегматичный Виталик, семнадцати лет от роду и пятнадцатилетняя Вера, шустрая, как электровеник. С которыми мы мгновенно подружились, точнее, они с нами подружились: Светлана Андреевна целыми днями на работе была занята (а часто и вечерами), Виталик с Верой тут вообще никого не знали и, понятное дело, друзьями не обзавелись – а тут мы под боком. Причем у нас и телевизор был, так что поводов «зайти в гости к соседям» хватало.

И к новому году я про новую соседку знал практически всё: звание у нее было «подполковник госбезопасности», муж в войну погиб, чем она в Горьком занималась… дети ее, конечно, не знали точно, но я о том, что делается в Арзамасе номерном и раньше знал, да и о работе Игоря Ивановича был, в общем-то, в курсе – а соседка несколько раз у меня интересовалась как туда побыстрее проехать. Ну да, никаких навигаторов пока еще не было, да и карты, особенно по части дорог, оставляли желать лучшего…

А когда я, узнав случайно, что у соседей в школе трудности намечаются, в эту школу зашел и с народом поговорил немного, заметив, что «тут мои соседи ничего еще про город не знают и испытывают разные трудности, а это нехорошо», и с соседкой очень добрососедские отношения наладились. И она – в порыве благодарности за своих детей, не иначе – открыла мне «страшную служебную тайну». Оказывается, Иосиф Виссарионович не удержался и мой «тайный конвертик»-то распечатал. А Светлана Андреевна мне сказала, что я теперь могу ходить по улицам не оглядываясь, так как все, в том «вложенном» письме