Фактор роста - Евгений Викторович Сурмин

Да и не нашего ума это дело. Что же товарищ Дьяконов совсем дурной не понимает? К тому времени практически все наши уже поняли, что американцы сделали или вот-вот сделают свой геликоптер. А наша разведка кой-чего сумела выведать. Не всё конечно, но внешний вид и компоновку основных узлов точно. Осознание того, что вертолёт точно полетит, но буржуи впереди, ой как подстёгивает весь коллектив от товарищей конструкторов до последнего чертёжника. Да и мы испытатели, разве по-другому думаем? Пусть наш аппарат будет похож на американский, но он должен стать и станет лучше. И в серию они его тоже, я так понимаю, ещё не запустили.

Так что к вертолёту ну и ко мне соответственно подошли, от нас — товарищи Братухин и Миль, а с товарищем Сталиным — Берия, Жуков, Смушкевич и Петров. Наверное, от Иосифа Виссарионовича не укрылось волнение пилота. Подошёл, поздоровался. Доброжелательно расспросил состою ли в партии, каков стаж лётной работы, что думаю о летательных аппаратах вертикального взлёта.

«Не волнуйтесь, товарищ пилот, — говорит, — мы не ждём от вас фигур высшего пилотажа, просто покажите потенциал машины. Мне уже доложили, что это не самолёт. Вот и покажите, что этот аппарат может такого чего не могут самолёты». Ну, а что он? Раз просят показать, показал, всё что мог и ещё немножко выжал из винтокрылого друга. Потом Иван Павлович рассказал, что больше всего Вождя восхитил полёт вперёд хвостом, да ещё с набором высоты.

В общем отлетал, сажусь практически впритирку к товарищам, докладываю всё честь по чести. Пилот такой-то показательный полёт исполнил, разрешите получить замечания. Сам рад, конечно, еле улыбку сдерживаю, чувствую, что всё хорошо получилось и комиссия улыбается и Михаил Леонтьевич Миль мне тихонечко большой палец показывает.

И тут товарищ Сталин, хитро так прищуривается и спрашивает:

— А можете, товарищ Дьяконов, вот прям здесь метра на полтора над землёй зависнуть?

— Могу, — говорю, — товарищ Сталин. Дело не хитрое.

— Хорошо. Тогда, сможете скинуть нам оттуда лестницу? Товарищ Братухин говорил, что она входит в комплект оборудования.

— С этим сложнее, товарищ Сталин. По идее эвакуацией должен заниматься второй член экипажа, мне из кабины это будет сделать очень проблематично.

— А если сейчас заранее её выкинуть за борт? Она помешает вам взлететь и зависнуть?

— Нисколько.

— Тогда давайте так и сделаем.

Взлетел, завис. Жду, что-то пока не лезут, лишних 60 кг с одного бока я бы сразу почувствовал. Вдруг смотрю майор Петров выбежал вперёд, чтоб я его увидеть смог. Постучал себя по голове и приседает, руками показывает, ниже, мол. Тут меня самого, как молотом по голове припечатало, ёщкин кот, я же без демпферов. Значит висю не на полуторах, а на трёх с половиной метрах. Аха стал на майора смотреть и потихонечку вниз. Встал руки над головой скрестил, хватит значит. Думаю, ну сейчас Иван Павлович ко мне залезет, а может быть и Михаил Леонтьевич. Точно, залезли двое. Не оборачиваясь, кричу: «Поднимаюсь!»

— Поднимайтесь, товарищ Дьяконов.

Мать моя женщина! Товарищ Сталин на борту! Думаю, тут то Иван Павлович и пожалел, что не сделал сплошную перегородку между кабиной пилота и пассажирским отсеком. Сунул Иосиф Виссарионович голову ко мне и начал указания давать. Вверх! Вниз! Задом наперёд. И как-то так раззадорил он меня, что согласился я немного полихачить. Опустил нос аппарата пониже и метрах на пяти вдоль Химкинского водохранилища из Москвы и порысил. Иосиф Виссарионович хотел вообще в Кремль, так товарищ Братухин его еле отговорил, секретность мол. Не зря видать нам куратор все уши прожужжал насчёт этой секретности.

Представляю, как всполошились оставленные на аэродроме. Стоило нам только чуть-чуть отлететь ожила рация. «Водоём», то бишь штаб, спрашивал «Стрекозу», то есть меня, куда это мы намылились. Ну а я чё. Хорошо, когда тебе указания сам товарищ Сталин даёт. «Ищем место для рыбалки» — отвечаю. «Водоём» аж замолчал от услышанного, чувствую рация сейчас взорвется матюками. Ан нет, сдержался. «Стрекоза, ты там давай этого того, без всякого этого, чтобы мне. Помни кого везёшь». Понял «Водоём», — отвечаю с самой серьёзной интонацией на какую только способен, — лететь будем без всякого того этого. Там аж поперхнулся кто-то. А не надо мне под руку говорить. У самого нервы скачут от осознания, какой пассажир за спиной.

Вообще хрен бы я так по радио мог себе позволить шутить, отвлекаясь от управления, если б у нас не стояла идеально отрегулированная и заэкранированная рация. Да и лётные шлемофоны у нас испытателей индивидуальной конструкции с прочной металлической каской и закреплённым на проволоке у рта микрофоном. Одеваешь шлемофон, втыкаешь шнур в разъём, щёлкаешь тумблером и всё, разговаривай сколько хочешь. Один минус болтать можно только с «Водоёмом».

Проскочили Глубокую выемку[24], вышли к Клязьминскому водохранилищу. И что-то мне совсем поплохело, смотрю впереди то там, то там кораблики мелькают. Думаю, летим как раз на такой высоте, чтоб в пароход впечататься. Или чайка попадётся, они птицы наглые. Хоть и иду на семидесяти в час, а из-за высоты хрен что успею сделать. Нет уж, думаю, дорогие товарищи, вы, как хотите, а я домой.

Поворачиваю голову сколько могу вбок и кричу, топливо заканчивается, идём на базу. Против топлива тут даже авторитет товарища Сталина не поможет. Да и накушались они уже впечатлений. В общем вернулись без приключений, только поднялся я на триста метров, всё ж безопаснее. И конечно вертолётный разворот Иосифа Виссарионовича впечатлил, самолёты так не умеют.

Назад долетели без приключений. Высадил товарища Сталина в том же месте, где и на борт принял, правда на этот раз хоть не по верёвочной лестнице. Самому жуть как интересно, о чём говорить будут, поэтому выбираюсь из кабины и стараясь не волноваться иду за товарищем Братухиным. Нужно же и о полёте доложить и замечания получить.

Вроде бы не гонят. Товарищ Сталин доволен, а остальные или считают, что так и надо или ждут его решения.

— Хорошая машина, — нарушает молчание Иосиф Виссарионович, — очень нужная и народному хозяйству Советского Союза и Красной Армии. Когда товарищ Петров докладывал нам о сверхманёвренности будущего летательного аппарата, я признаться немного сомневался, что это будет настолько эффективно. Сейчас я сам убедился в правоте товарища майора.

Давайте, товарищи конструкторы подготовьте списки наиболее отличившихся. А материально поощрим всех. Работы над вертолётом нужно активизировать. С моторами вопрос решим.

— Товарищ Сталин, да как активизировать то! И так товарищ Петров загонял нас, работаем считай,