Вот и свела нас судьба (детство в серых тонах)… - Анатолий Н. Патман

на этот раз я ответ дал на вполне неплохом французском, может, всего лишь чуть похуже, чем у девочки:

— Девочек? А что, их ещё и любить надо? Так ведь я ещё не вырос для этого. Вот когда вырасту, так тогда и буду любить. А вот уважать и сейчас уважаю. Я всё же мужчина! — И почти сразу же, хоть и было мне сильно неловко, поправился. — Ну, когда, вырасту!

— Ага, мужчина? Кожа да кости, и мужчина?

Да, чего греха таить, пока худой и щупленький я. Просто после недавней болезни, и тяжёлой, не совсем поправился. И малость недоедаю, оттого нарастить мясо пока не получается. И роста небольшого. Совсем непрезентабельно, вот словечко-то, смотрюсь.

С другой стороны, жилистый я и проворный, и не так уж и слабый. В последнее время и нужные, то есть, и специальные упражнения стал делать. Нежданно всплыло что-то такое в голове — ну, приёмчики разные или ухватки всякие. Самооборона без оружия называется. Откуда, сам не знаю, но всплыло. И теперь потихонечку стал заниматься. И некоторые успехи имеются! Так что, в случае чего, и врезать запросто кое-кому наглому в рыжую морду могу. Правда, пока мне свои знания и умения ещё применять не приходилось. Не хотелось трогать и бить детей простолюдинов. А в гимназии драки с другими учениками были как бы и запрещены. И, конечно, обижать девочек я никак не собираюсь.

— Почему же, вполне мужчина, пока просто маленький. А что худой, так болел я недавно. Три месяца назад. Еле живой остался.

— Даже так? Ну, извини тогда. А ты знаешь, кто я?

— Пока, прошу извинить, не знаю. Я тут вообще никого не знаю. В первый раз на таком балу. Просто вот тётя притащила.

— Ну, так знай. Татьяна я, княжна. И, между прочим, тут живу.

Да, с такой одёжой и украшениями точно княжна и, получается, Юсупова. Я же сейчас находился именно у князей Юсуповых, в их огромном и роскошном особняке на Мойке! Как говорили, чуть ли не самая богатая семья в Российской империи! Множество имений, особняков, заводов и фабрик! Ага, эксплуататоры трудового народа! Если не сама, то родители точно! Похоже, опять у меня в памяти появились очередные странные словечки. И самому еле понятные!

— Очень приятно, Татьяна. А я вот Борис и, между прочим, сын князя Павла Александровича Куракина. Жаль, но сирота я. Отец и мать у меня умерли ещё несколько лет назад. И старшие сёстры тоже. Все нежданно заболели и не смогли выкарабкаться.

— Ага, прямо так и князь? — как-то хитро и немного и брезгливо улыбнулась моя знатная и, главное, богатая собеседница. — Хотя, немного наслышана. Говорили, что, вроде, только титул и имеется, а за душой вообще ничего. Чуть ли не нищета беспробудная!

Да, чего уж скрывать, так и есть. И, вообще, тяжела жизнь бедного дворянина. Как у нас с тётей: я как бы и князь, а она — дворянская дочь. Но живём мы бедно, никак не лучше многих знакомых простолюдинов, и похуже, чем многие наши соседи по доходному дому, и совсем не дворяне. Судьба, однако!

Особенно тяжко чувствовать себя одиноким. У меня даже друзей не имеется: ни в гимназии, ни вне неё. Из-за происхождения и бедности не принимают нас ни в одном обществе. Даже дети бедняков остерегаются и всё пытаются подстроить мне мелкие пакости. Я, конечно, и влепил бы своим обидчикам, но пока, как ни жаль, достаточной силы за собой не чувствую, да и неуместно мне драться с детишками простолюдинов. А другие дети из семей побогаче просто сами со мной не общаются. Для них это уже я, как сказала эта наглая девочка, нищета беспробудная.

Вот и здесь детей, и девочек тоже, много собралось. Но все они из таких богатых семей, что мне даже и представить трудно. Очень богатых! Единственное, что у меня есть, так это происхождение, вроде, и не хуже, чем у них. Ведь здесь собрались одни аристократы. Вон, даже несколько Великих князей виднеется, пусть пока точно таких же, как и все остальные, детей. Конечно, к ним мне и подступиться невозможно. Вокруг них не то, что дети, собравшиеся здесь, бесконечно роятся. Так и взрослые постоянно крутятся вокруг этих, как бы и священных, особ. И эта девочка только недавно общалась с одним из Великих князей, и намного её старшим. Хотя, у неё и старшая сестра, уже почти взрослая девица, там крутилась. Сильно похожи были: просто та немного смуглая, а эта светлее. Понятно, что сёстры, но точно мне не пары!

Ну, я точно ни к Великим князьям, ни к девочкам, собравшимся тут, никакого восторженного отношения не чувствую. Ну и пусть, что их родители сильно знатны и богаты! Так по мне, зазнайки и есть. И что-то внутри меня впрямь так и говорило, что, будь моя воля, я всех собравшихся в этом роскошном особняке прямо поганой метлой погнал бы в шею, и отовсюду, вплоть до Британских морей! Ага, и от тайги до Британских морей, Красная Армия всех сильней!

Так, что-то непонятная мысль проскользнула в моей голове! И причём здесь Красная Армия? Я пока никакой такой не знаю.

На последние слова девочки я и не думал обижаться. Привык уже. Много раз слышал от всяких лиц. И произнесла она всё так, как будто повторяла за кем-то. Даже что-то против возражать не стал. Пусть изгаляется как хочет. Если продолжит в том же духе, то я просто повернусь и уйду. Вообще покину этот приём и тётю с собой заберу. Но напоследок можно немного, ага, характер показать.

— Да? Ну, кто был никем, тот станет всем!

— А это откуда? Кто так сказал? Из Библии, что ли?

Что-то эта Татьяна начала мне надоедать. Мало того, что нехорошо так обозвала, так ещё и останавливаться на этом не хочет. Точно довести меня до белого каления захотела! И почему бы и мне не ответить достойно?!

— Наверное? Знаешь такую песенку?

И я довольно спокойно и вежливо начал:

— Debout, les damnés de la terre

Debout, les forçats de la faim

La raison tonne en son cratère:

C'est l'éruption de la fin.

(Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущённый

И в смертный бой вести готов!)

Девочка воззрилась на меня с немалым удивлением. Похоже, точно знала? Ну, а я продолжил и далее. Чего мне терять, конечно, как бы и пролетариату, кроме своих цепей? Ну, не будут приглашать более. Неохота, конечно,