Целитель #17 Этот мир, придуманный нами - Валерий Петрович Большаков

— округлила глаза Лея. — Конечно! Ой, дай, я сумку уберу, а то ногам места нет…

— Лея, она тяжелая! — всполошилась Сосницкая.

— Да ладно…

Гарина закинула обе сумки на полку, ловя заинтересованные взгляды, и уселась, принудив себя не поправлять волосы. А, чтобы отвлечься от назойливых мыслей, она изобразила живой интерес к садоводству и огородничеству:

— А где у вас дача хоть?

— О-о! Далеко еще! — реально оживилась Светлана Евгеньевна. — Аж в Приозерском районе! Станция называется без изысков — «69-й км», а дачный кооператив — «Свердловец». Там как… Мне самой объяснили — до шестьдесят первого года на Васильевском острове было два района: Свердловский и Василеостровский. Граница между ними проходила по 12-й и 13-й линиям, и по речке Смоленке. Потом район упразднили, а дачный кооператив так и остался… — Она расстегнула ветровку. — Да я давно мечтала о даче. Так хотелось иногда вырваться за город, на природу, на свежий воздух! Нет, мы, бывало, выезжали в субботу на пикник, но это всё не то… А тут знакомые подсказали — продается дача! Подержанная, но в ХТС, как Юрка выражается — дом основательный такой, бревенчатый, с мансардой и застекленной верандой. Сосны вокруг, озеро… Ну, мы съездили, посмотрели — лепота! Дача раньше принадлежала известной скрипачке, в восьмидесятых она не вернулась с гастролей в Штатах… А дом нам ее бывший муж продал, бухгалтер Красносельского райкома. Знаешь, я такая довольная! Как же там спится… О-о… А, главное, ты моментом отвлекаешься от всех проблем, сбрасываешь все заботы, весь негатив! Надо же и печь затопить, и самовар поставить… Юрка рыбку ловит на уху… Красота!

Электричка задержалась у станции «Девяткино», подхватив очередную партию любителей природы, и покатила мимо высоток Мурина.

— Господи, я с этой дачей ношусь, как дурак с писаной торбой… — смутилась Светлана. — Мы же хотели о твоем будущем поговорить! Гони ты этого научрука!

— Ни за что! — хихикнула Лея.

Улыбаясь, Сосницкая погрозила ей пальцем и энергично заговорила:

— Итак! Что у тебя на ближайшие два-три года, какая жизнь?

Фактически ты уже завершила работу по биохимическому аспекту метакортикальной аномалии. Осталось только написать саму кандидатскую — и через полгода выйти на защиту, но тебе ещё года два до диплома врача… В принципе, можно этот срок сократить до года, но тогда тебе придётся поднапрячься и сдать за это время все оставшиеся предметы. После этого сразу диплом и, выждав для приличия три месяца — защита кандидатской! В общем-то, в истории СССР были прецеденты присвоения учёных степеней и до диплома о высшем образовании, но коллеги могут меня неправильно понять — я пока ещё всего лишь доктор Сосницкая, а не академик Бехтерева…

— М-м… Ты еще говорила что-то про ординатуру… — робко напомнила Лея.

— Да! Мало защитить кандидатскую! — сказала научрук с напором. — Для того, чтобы стать полноценным психотерапевтом, тебе нужно обязательно пройти клиническую ординатуру — это не аспирантура, а как бы дополнительная профессиональная квалификация для выпускников медвузов. Пройдешь ординатуру в одной из профильных клиник — и в дополнение к диплому о высшем медицинском тебе выдадут еще один диплом, дающий право на самостоятельную врачебную деятельность. Хм… Я еще посоветуюсь кое с кем, но… думаю, лучшим местом для тебя будет институт Сербского.

— Я готова! — храбро заявила Гарина.

* * *

Таких дачных поселков, как Орехово-Северное, хватало по всему Карельскому перешейку — мачтовые сосны, гибкими хлыстами качающиеся под ветром, да трепещущие осинники, дивное озерцо Тюкля-ярви в обрывистых песчаных берегах, скромные дачи вразброс… Хоть и не те летние домики-курятники, что лепились на шести сотках, но и «кулацких» теремов, заполонивших пригороды «Гаммы», тоже не видать.

— Я смотрю, тут картошку не садят! — крикнула Лея, перекладывая тяжелую сумку, оттягивавшую руку.

— Не-не-не! — засмеялась Светлана. — Все летние каникулы на даче — хватит с меня! Ну, самые упрямые и тут сажают, да окучивают, только всё без толку — почвы на Карельском хилые и бесплодные. Тонкий слой дёрна с подзолом, а глубже — песок и камни на выбор, от катышка до валуна. Это нам так ледник наследил! Люди сюда отдыхать приезжают, а не на грядках горбатиться… Зато народ тут подобрался интереснейший! Вон, хоть нашу соседку взять, Самсоновну — вылитая старорежимная петербурженка! Колоритная, такая, ухоженная… Ей только лорнета не хватает для полного вхождения в образ! Вот, честно, импозантная старушенция. И кровей благородных: дед и отец у Галины Самсоновны — лютеране, из остзейских баронов, умерли в блокаду. А сама при этом — убежденная коммунистка, член КПСС с черте-какого лохматого года! И эта тётечка с окончания Техноложки и до самой пенсии заведовала лабораторией биофизики в ГИПХе — слышала про такую контору?

— Ого! — уважительно протянула Лея. — Серьезная тётечка…

— Еще какая! — Светлана перехватила сумку, и теперь клонилась влево. — Она частенько заходит к нам «на кофу», и всякий раз рассказывает много интересного про свою работу — понятно, из того, о чем можно рассказывать… Кандидатскую Самсоновна защитила на тему «Строение ароматических N-нитрозаминов». О чем её докторская, не знаю, она была «под грифом», но что-то, там, про метаболизм синтетических аналогов медиаторов в головном мозге. Докториня полунамеками дала понять, что основной тематикой ее лаборатории являлась психомиметическая химия. Что-то вроде ЛСД-25, только в виде летучих жидкостей или аэрозолей, вызывающих у солдат противника временное помешательство…

— Галина Самсоновна?.. А фамилия у нее какая?

— Салямонис! Я как-то заходила к ней на дачу… — Сосницкая качнула сумкой. — Всё уставлено стеллажами с неимоверным количеством трудов по органической химии и фармакологии, в основном, на немецком языке — она владеет им в совершенстве. А в кумирах у старой химички — Эмиль Фишер. Самсоновна утверждает, что именно он является отцом органического синтеза. Ну, судя по количеству его работ и Нобелевской премии, так оно и было… Пришли!

Дунув на выбившуюся прядь, Лея оглядела большой дом в окружении сосен, обшитый вагонкой и подновленный голубой краской. Старый шифер цвета осиного гнезда как будто вздувался под натиском мансарды, а веранда в мелкую расстекловку так и манила — посидеть вечерком за самоваром или перекинуться в картишки…

— Слу-ушайте… — протянула девушка. — А мне здесь нравится!

— А я что говорила! — возрадовалась Светлана. — Пошли в дом. Поэксплуатирую тебя! Быстренько всё развесим, затопим печечку… Картошки наварим… И с селедочкой!

—