Я – Товарищ Сталин 2 - Андрей Цуцаев

на пирсе №14 в порту Роттердама. Влажный воздух, пропитанный запахом рыбы и машинного масла, холодил его лицо, а крики чаек над головой смешивались с гудками пароходов. Его рёбра болели от допросов в Лубянке, шрам на щеке саднил под солёным ветром, но приказ Сталина гнал его вперёд.

Вчера, с агентом ОГПУ Алексеем Ивановым, он проник на склад №17. Ящики с маркировкой «Krupp AG» были аккуратно сложены: 150 гаубиц калибра 105 мм, 50 тысяч снарядов, отправка запланирована на 20 июля. Накладные, которые Рябинин сфотографировал на плёнку «Кодак», подтверждали: получатель — Токио, порт Йокогама, посредник — голландская фирма «Visser Co», зарегистрированная в Гааге.

Рябинин, прячась за штабелем ящиков, заметил движение в тени — японский агент Ямагути, мужчина, примерно, 35 лет, в тёмном костюме и фетровой шляпе, следил за ним. Его глаза скользили по пирсу, а правая рука в кармане сжимала что-то — возможно, пистолет «Намбy» или нож. Рябинин, сжимая револьвер под пиджаком, отступил в тень, его сердце колотилось, пот выступил на лбу. Иванов, стоя у чёрного хода, шепнул:

— Виктор Павлович, полиция патрулирует причал. Ямагути с ними, он подкупил местных. Уходим через склад.

Рябинин кивнул, передавая плёнку Иванову. Они пробрались через лабиринт ящиков, к служебному выходу. Голландский полицейский, лет сорока, с рыжими усами и красным от ветра лицом, заметил их, крикнув на нидерландском:

— Стойте! Назовите себя! Покажите паспорт!

Рябинин, ответил:

— Питер Ван Дер Берген, проверяю груз для «Visser Co». Вот документы. Они с Ивановым показали паспорта.

Документы, подделанные ОГПУ в Москве, были безупречны: печать Гааги, фотография, подпись. Полицейский, с подозрением оглядев их, вернул документы, но записал имена. Ямагути, стоявший в тени у крана, сделал знак второму агенту — низкорослому японцу в рабочей куртке. Рябинин, заметив движение, ускорил шаг, шепнув Иванову:

— Они знают. Катер у канала, быстрее.

Они добрались до катера, спрятанного у канала. Рябинин, проверив револьвер, отправил шифровку в Москву через передатчик, спрятанный в чемодане: «Поставки подтверждены: 150 гаубиц, 50 тысяч снарядов, 20 июля. Ямагути в порту, полиция подкуплена».

Ночью, в дешёвой гостинице «De Haven», Рябинин изучил карту порта. Ямагути был не один — его сопровождали два агента, а полиция усилила патрули после его визита. Он написал записку Иванову: «Следи за причалом №15, Ямагути планирует проверку груза».

На следующий день, 20 июля, Рябинин вернулся на склад, замаскировавшись под рабочего в синей робе. Он заметил Ямагути, беседовавшего с голландским посредником, Хендриком Ван Дер Линденом, мужчиной средних лет, в дорогом костюме и с сигарой. Ван Дер Линден, поправляя галстук, сказал:

— Груз уйдёт завтра. Три корабля, итальянские, под флагом Панамы. Геринг гарантировал лояльность всех проверяющих.

Ямагути, сказал:

— Токио требует 200 тысяч снарядов к сентябрю. Ускорьтесь.

Рябинин, прячась за ящиками, записал разговор на диктофон, спрятанный в рукаве. Он отправил вторую шифровку: «Итальянские корабли, 21 июля. Токио требует 200 тысяч снарядов».

20 июля агент «Сова», сидела в ресторане «Kranzler» на Унтер-ден-Линден. Зал, украшенный зеркалами, красным бархатом и бронзовыми канделябрами, был заполнен офицерами вермахта в штатском, дипломатами и их жёнами. Подполковник Вернер Кох, в тёмно-сером костюме, заказал рейнское вино и сыр.

— Фройляйн Шварц, вы произвели впечатление на приёме у Манштейна. Но вы слишком любопытны. Почему вас так интересуют поставки?

Мария, улыбнулась, скрывая диктофон в сумке:

— Герр Кох, я секретарь Круппа. Моя работа — знать детали, чтобы помочь фирме. Поставки в Японию — это большой контракт.

Кох, потягивая вино, расслабился:

— Манштейн встретится с японцами в Гамбурге. Муссолини подписал соглашение с Герингом в Мюнхене. Антикоминтерновский пакт подпишут в ноябре.

Мария, спросила:

— Как Италия поможет в Гамбурге?

Кох, сказал понизив голос:

— Чиано обещал три грузовых судна и базу в Массауа. Геринг гарантирует, что Голландия не вмешается.

Мария, делая вид, что поправляет серьгу, включила диктофон. Она отправила шифровку в Москву через передатчик в своей квартире: «Манштейн встречается в Гамбурге. Италия в пакте, Африка —три корабля».

21 июля гестапо вызвало Марию в для проверки документов. В комнате без окон, пропахшей табаком и потом, агент гестапо Карл Хофман, с квадратной челюстью и пронизывающим взглядом, допрашивал её:

— Фройляйн Шмидт, ваш акцент — не Гейдельбергский. Кто поручился за вас в Круппе? Где вы были в 1933 году?

Мария почуствовала, как её сердце забилось учащённо, но она не подала вида:

— Мой дядя, доктор Вильгельм Шульц из Мюнхена, рекомендовал меня в Крупп. В 1933 году я работала в библиотеке Гейдельберга. Проверьте, если не верите.

Поддельный паспорт, изготовленный ОГПУ, был безупречен. Хофман, листая её досье, хмыкнул:

— Мы проверим. Не покидайте Берлин.

Мария, вернувшись в свою квартиру на Фридрихштрассе, заметила тень за окном — агент гестапо следил за ней. Она спрятала плёнку с записями Коха в тайник под половицей. Она послалал шифровку: «Гестапо сужает круг, добыла данные о Гамбурге».

27 июля 1935 года первый советский груз прибыл в порт Джибути на судах «Красный Октябрь» и «Заря Свободы», замаскированных под торговые поставки турецкой фирмы «Торгэкс». Порт, окружённый красными скалами и выжженной солнцем пустыней, был пропитан запахом рыбы и дизельного топлива. Французские патрули, в белых кепи и с винтовками Lebel, следили за разгрузкой, их тени дрожали на раскалённой земле. Агент ОГПУ «Кобра», Иван Соколов, высокий, с обветренным лицом, руководил переправкой грузов через горные тропы в Абиссинию.

В Аддис-Абебе, столице Абиссинии, окружённой зелёными холмами и эвкалиптовыми рощами, Соколов вошёл во дворец императора Хайле Селассие, известного как Рас Тафари. Дворец императора, построенный из серого камня, возвышался над городом, его стены украшали резные орнаменты, изображающие львов, кресты и сцены из эфиопской истории. Зал аудиенций, просторный и прохладный, был устлан тканями с золотыми узорами, вытканными вручную женщинами Амхары. Копья с бронзовыми наконечниками, щиты из бычьей кожи и иконы святого Георгия, покровителя страны, украшали стены. Воздух был пропитан ароматом ладана, кофе и цветов, принесённых слугами. На деревянном троне, инкрустированном перламутром, сидел Селассие, в военной форме тёмно-зелёного цвета с золотыми эполетами и орденами, его тёмные глаза излучали смесь достоинства и тревоги. Рядом стояли его советники: рас Вольде Гийоргис, с седой бородой, и министр войны рас Гетачью Абате, в традиционной накидке из львиного меха.

Соколов, поклонившись, заговорил на английском:

— Ваше величество, СССР прислал помощь: солдат, противогазы, винтовки, пулеметы, патроны, и взрывчатку. Еще дополнительные советники прибудут завтра, чтобы обучить вашу армию. Москва знает, что Италия готовит вторжение в октябре.

Селассие выслушал его и заговорил: