Арагонская Ост-Индская Компания - Дмитрий Викторович Распопов

— О да, синьор Якопо, — кивнул Ханс, — синьор Иньиго был так впечатлён, что приказал все головы разместить над всеми воротами Рима, теперь каждый, кто въезжает в город видит, что не стоит сердить префекта города.

Лёгкая улыбка тронула губы Якопо Пиччинино и он посмотрел на телеги. Ханс понял его взгляд и показал своим солдатам скинуть с них рогожи. Перед удивлённым капитаном наёмников предстали аккуратно лежащие там по стопкам сотни новых мечей в ножнах.

— Что это? — удивился он.

— Его сиятельство прислал вам подарок, синьор Якопо, — просто ответил швейцарец, — здесь то количество мечей, сколько вы прислали голов. Синьор Иньиго просит вас раздать это оружие тем из ваших солдат, кто отрубал каждую из голов бандитов в качестве его благодарности.

Глаза Якопо Пиччинино расширились, он как никто другой знал цену оружия, да ещё и такого хорошего качества.

— Прошу передать его сиятельству, свою глубочайшую признательность, — поклонился он, — его пожелание будет выполнено в точности.

— Ну и плата за главный заказ, — Ханс показал на два отдельных сундука, стоящих на последней телеге, — пересчитаете?

— Я слышал о маркизе… разное, — снова лёгкая улыбка тронула губы итальянского кондотьера, — но ни разу о том, чтобы он нарушил своё слово.

— Тогда вы подтверждаете, что оплата принята? — Ханс протянул руку, и кондотьер пожал ему запястье.

— Несомненно синьор Ханс, передайте также его сиятельству, что он может обращаться ко мне в любое время, когда я несвязан узами других контрактов, — ответил Якопо Пиччинино.

— Передам слово в слово, синьор Якопо, — поклонился швейцарец, — прошу меня простить, но мне хочется быстрее вернуться в Рим. Так что, если наше дело закрыто, я поспешу в обратный путь.

Глаза итальянца расширились.

— Вы даже не хотите остаться и отметить такой хороший контакт, синьор Ханс?

— Я боюсь, синьор Якопо, — пожал плечами швейцарец, — что маркиз снова умчится без меня на другой конец света, а вы даже не представляете, как скучно жить, когда его нет рядом.

— Даже если вам при этом платят деньги? — удивился итальянец.

— О, синьор Якопо, — широко улыбнулся Ханс, — я как-то всего за один месяц оказался рядом с двумя королями так близко, как вот сейчас с вами. Всё, по делам его сиятельства.

Якопо Пиччинино задумчиво посмотрел на первого швейцарца в его жизни, который не хотел выпить на халяву.

— Тогда не смею вас больше задерживать, — склонил он голову и два капитана расстались.

Один поспешил в обратный путь, второй приказал затащить тяжеленные сундуки с золотом в свой шатёр и отправить весть по лагерю, что вечером будет делёж добычи по только что закрытому контакту. Который, кстати, было очень просто выполнить, поскольку те, с кем он встречался, не ожидали засады и не успели даже вытащить оружие, как пали под стрелами и мечами наёмников.

* * *

20 мая 1460 A . D ., Флоренция, Флорентийская республика

— Синьор Симонетта, — оба Медичи переглянулись, — у вас есть доказательства вашим словам? Обвинения слишком серьёзны.

— Синьоры, — Чикко развёл руки в стороны, — если бы они у нас были, его светлость, отправился бы в светский суд, но всё равно, отсутствие свидетельств и доказательства вины маркиза де Мендосы в происходящем не устраняет того факта, что он единственный с кем у правящей фамилии Милана был личный конфликт. Чтобы признать это, нам не нужны другие доказательства кроме того, что только у маркиза есть средства и воля приказать убить всех, кто был в составе той злополучной делегации.

— Умерли уже все? — поинтересовался Козимо Медичи.

Франческо Симонетта кивнул.

— Кто не успел сбежать из города, — ответил он, — мы обратили внимание на убийства, когда стали умирать дворяне, которые были рядом с Галеаццо. Но я перед поездкой к вам провёл личное расследование и оказалось, что первых, разными способами, перебили всех слуг, кто сопровождал в поездке своих хозяев и был свидетелем насилия над служанкой маркиза, и только потом неизвестные убийцы принялись за дворян.

— Синьор Франческо, — осторожно ответил собеседнику Козимо Медичи, — вы ведь понимаете, что на основании ваших догадок, я не могу согласиться с тем, что вы собираетесь убить маркиза? Он важное звено в нашем деле и потеря его приведёт к большим убыткам.

— Боюсь синьор Козимо у вас нет другого выхода, как просто принять этот факт, — вздохнул Франческо Симонетта, — его светлость был так взбешён этими смертями, что просил передать вам, что вы должны выбрать: либо он, либо этот Мендоса.

Джованни Медичи поджал губы.

— Синьор Франческо, никому никогда не нравятся ультиматумы, — заметил он, — нам важны оба партнёра, и то, что один из них заставляет нас делать выбор в свою пользу, не делает ему чести.

— Я согласен с сыном, — кивнул Козимо Медичи.

— Вы выбираете его? — удивился Франческо Симонетта.

— Разумеется нет, — раздражённо ответил глава дома Медичи, — мы выбираем Милан, как своего сильнейшего союзника, но я прошу вас передать герцогу, что всё, что нужно было сделать его сыну, или лицам, его сопровождавшим, чтобы закрыть этот неприятный конфликт, это просто принести извинения маркизу, поскольку денежную компенсацию ему выплатили мы. Заметьте синьор Франческо, мы ни словом не намекнули про это его светлости, хотя сорок тысяч флоринов — это огромные деньги.

Чикко поджал губы, Медичи были тоже правы. Всего одно слово извинений и не происходило бы то, что происходило сейчас, но, к сожалению, всё произошло, как произошло.

— Я передам ваши слова, синьор Козимо, — склонил он голову, — как и то, что вы не против устранения маркиза де Мендосы.

— Синьор Франческо, — Джованни Медичи даже не скрывал своего раздражения перед гостем, — мне не «не против», вы не оставили нам другого выбора.

— Прошу простить меня, синьор Джованни, — вздрогнул от его тона секретарь Миланского герцога, — я неправильно выразился.

— Ну и главное, я лично считаю, что Его светлость совершает ошибку, — задумчиво произнёс Козимо Медичи, — Иньиго ценный человек, со своим взглядом на многие вещи и изумительной образованностью. Так что вместо того, чтобы отправиться к нему и попробовать закрыть этот конфликт, вы, наоборот, его только раздуваете.

— Отец прав. Да, состояние и положение Иньиго,