Перекресток возможностей - Л. Нил Смит

барабанная дробь тупой боли. Я пошатнулся, пару раз споткнулся, но устоял на ногах. К тому времени, как я добрался до ближайшей парковой скамейки, перспектива отключиться казалась весьма привлекательной.

Я рискнул еще раз взглянуть. Сквозь мою личную пелену сцена была безмятежной, не имеющей никакого отношения к мясорубке, из которой я только что выбрался: широкая изумрудная лужайка и пятифутовая изгородь простирались бесконечно вдаль. С другой стороны виднелась лачуга из рифленого металла цвета яиц малиновки. Воздух был теплым, тяжелым от запаха темной земли и растущих растений, испещренным солнцем и тенью среди небольших рощиц огромных деревьев; скамейки и тротуары были почему-то окрашены в тона красного, оранжевого или желтого. Моя собственная — не бетонная, как я предположил, — была из тяжелой, упругой резины, бледного лимонного цвета.

В ста ярдах отсюда в воздух взмывал серебристый фонтан. Оркестр играл живую незнакомую музыку, пока дети, одетые диковинно, перебрасывались обычным фрисби[26]. Лаяла собака, гоняясь за парящим диском от ребенка к ребенку. С таким же успехом это могли быть и Семь Гномов — моя картина их мира была тусклой и нечеткой. Дрожа от пота, я испытывал лишь слабейший интерес к тому, чтобы остаться в живых. В ушах у меня гудело, издевательски контрастируя с веселой музыкой с эстрады.

Тут и там другие люди танцевали, болтали небольшими группами, лежали парами под лиственными навесами, плавно двигаясь в такт музыке. На них были самые разнообразные костюмы: яркие струящиеся плащи, юбки или килты, брюки и туники — буйство красок, разбросанное, словно сияющие цветы, по лесистой лужайке. Сгорбившийся и немощный в своем рваном костюме, я несчастно сжимал в кармане пистолет какого-то враждебного незнакомца. Мои колени и локти были в грязи.

Рука на моем плече — я вздрогнул. Позади меня стояла темноволосая симпатичная девушка в оранжевых брюках-клеш. — Вам плохо? — спросила она почти извиняющимся тоном.

Не успел я ответить, как она грациозно скользнула к краю скамейки. Кинжал в ножнах, тонкий, как игла, висел на украшенной драгоценностями цепочке вокруг ее загорелой стройной талии.

— Бывало и хуже, — удалось мне прохрипеть. Весь этот разговор утомлял.

— Не могли бы вы указать мне дорогу обратно к Зданию Естественных Наук? — Я начинал понимать: заголовок в «Энквайрере» будет гласить: ПОЛИЦЕЙСКОГО ОТБРОСИЛО ВЗРЫВОМ НА СОТНИ ФУТОВ, И ОН ВЫЖИЛ! — с краткой выжимкой из моего послужного списка, должным образом преувеличенной, и рассказом о том, как, пролетая по воздуху, я обрел Иисуса.

Юная леди выглядела сомневающейся, но готовой позволить мне самому выбирать, в какой адской корзине отправляться. — Вы имеете в виду университет? — она указала на цветную дорожку, идущую сквозь деревья. Я видел за ними другое залитое солнцем пространство, возможно, легкий намек на движущийся транспорт.

Так, заголовок будет…

…НА СОТНИ ЯРДОВ… ! — Через Бульвар Конфедерации, на краю… да вы же истекаете кровью!

Прямо как героиня фильма. Я не хотел об этом слышать — можно творить поразительные вещи, будучи серьезно раненым, пока ты об этом не знаешь. — Я правда думаю, что со мной все будет в порядке, — солгал я и нашел «клинекс»[27], промокая худшие места. Перепонка между большим и указательным пальцами, которой я не дал выстрелить пистолету того парня, была разорвана на полдюйма. Я скомкал окровавленную салфетку в кулак и сказал: — Нужно идти. Полицейское дело.

— Если вы уверены, — сказала она.

— Пожалуйста, будьте осторожны.

— Спасибо. Постараюсь. — Подавив дальнейшие стоические реплики, я мучительно поднялся на ноги и поплелся в указанном направлении. Сотню ярдов и целое столетие спустя я остановился у другой скамейки, веселенькой пастельно-розовой, и устало опустился на нее, гадая, смогу ли я когда-нибудь снова встать.

Вроде бы я не был серьезно поврежден, просто болело все, и я невероятно устал. Пилоты падали с высоты в мили, без парашюта, и выживали. Может, я попаду в Книгу рекордов Гиннесса, когда все это закончится — почему-то эта мысль бодрила.

Я начал напевать старую железнодорожную песенку и полез в карман пальто.

— На прошлой неделе рвануло чуток, / И Большого Джима аж в небо швырнуло! / Так БУРИ, приятель, БУРИ![28]

Пистолет, который я конфисковал, был просто конфеткой: THE BROWNING ARMS COMPANY MORGAN, UTAH & MONTREAL P.Q. MADE IN BELGIUM

— А в следующую получку, дружок, / Джим Гофф недосчитался доллара…

Я всегда восхищался «Браунингом P-35»[29], несмотря на отсутствие у него авторитетной убойной силы. Безупречно спроектированный и сделанный на века, он был не мощнее штатного .38-го калибра, но вмещал впечатляющие четырнадцать патронов.

— «За что?» — говорит. А ему в ответ… — На другой стороне аккуратными, крошечными буквами было выбито то, что заставило меня задуматься, что именно я буду делать, когда найду дорогу обратно в университет:

CALIBRE 9MM PARABELLUM СОБСТВЕННОСТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА США ПОЛИЦИЯ БЕЗОПАСНОСТИ

— «За то, что ты в небе болтался, как черт!» / Так БУРИ, приятель, БУРИ!

Ковыляя остаток пути через парк, я очень хотел найти место, где можно прилечь и свернуться калачиком, может, даже пососать большой палец. Я не был по-настоящему ранен: порезы и синяки — большие синяки — и жуткая борозда на каблуке правого ботинка, где пролетевшая пуля оставила осколки меди и свинца. Я тащился вперед, люди немного глазели на меня, а я глазел в ответ. Какими бы ни были местные постановления, я видел больше висящих на поясе пистолетов, больше кортиков и кинжалов, чем в дюжине B-вестернов и фильмов плаща и шпаги, склеенных вместе. Я не раз ловил себя на том, что конвульсивно хватаюсь за левую подмышку. Форт-Коллинз определенно изменился!

Может, они все нарядились для какой-то ярмарки. Я не узнавал исторический период костюмов. Большинство людей, включая некоторых копов, которых я знаю, боятся оружия всех видов, ножей почему-то больше, чем пистолетов, по какой-то глупой причине. Должно быть, это все игрушки, часть празднества. Я пытался присмотреться, не проявляя излишнего любопытства — в конце концов, не моя юрисдикция, — но от этого усилия у меня все еще слезились глаза. Такого скопления оружия не было со времен Крестовых походов. Женщины и дети щеголяли оружием наравне с мужчинами. Но погодите.

Были ли это дети, ковыляющие, как цирковые карлики, и даже чиркающие по земле костяшками пальцев? Если бы только туман усталости и боли… может ли быть мигрень во сне? Забрызганный грязью и кровью с воротника до щиколоток, среди всего этого блистательного великолепия нарядов,