Валькирия - В. Бирюк

назвали противником. А ещё у него есть слуги, крепостные, «подлые люди». Которых нужно регулярно наказывать.

- Слуга чашку дорогую разбил. Папенька велел его обезглавить. И голова… р-раз - и смешно так... отскочила.

Что происходит с детской психикой? Травма? - Нет. Воспитание.

«вранье вече жрало» - образ детской мечты. Вырасту - стану таким же.

Интересно: где в этой фразе надо «ставить запятую»? «Вече» - то, что ело, или то, кого ели?

***

Чудовищная башка Курта опустилась к залитой крови земле. Пока не лижет. Но как принюхивается! И - хвост.

Я уже говорил, что хвостатые звери не лгут - за них хвост правду говорит.

Хвост хлещет по бокам. Вкус крови, боя, победы, добычи. Здесь он единственный «истинный». Истинный «волчьешкурый», ульвхедин. Остальные - подражатели и имитаторы.

Счастье, радость, удовольствие убийства… для прирождённого убийцы много поколений…

***

«Мы любим кровь.

И вкус её и цвет.

И сладкий, острый крови запах...».

А ещё этот запах очень любят мухи. «Такие же, как мы»?

***

Тяжёлый запах десятков литров только что пролитой, ещё проливаемой, текущий из обезглавленных тел крови медленными волнами колышется в жарком летнем полдне. Как пьянящий наркотик. Волнующий, зовущий. Сводящий с ума. Вот сейчас у Курта «снесёт крышу» и...

- Курт! Сторожить! Марийка, отведи волка к своей няньке и там останься. Скажи старшему, чтобы выставил сторожей.

Главное - уверенность командира в безусловном исполнении команды.

А вот если они не исполнят… то придётся настоять.

Девочка подозрительно меня рассматривает: опять на самом интересном спать отсылают.

Потом подходит к Курту, хватает его за холку и тянет на мост.

Факеншит! Оторвать хищника от вкуса крови… Я знаю только одного человека, который осмеливается так делать. Я. Да и то только потому, что я волчонка ещё слепым выкармливал и после… много чего было.

Сейчас он башкой ка-ак…

«У детей и пьяных свой бог» - проверив взглядом моё подтверждение команды, смешно морщась и чихая, освобождаясь от морока пролитой крови, от манящего запаха свежей смерти, смущённое силой собственных чувств серое лесное чудовище с уцепившейся за шерсть маленькой девочкой удаляются к каравану.

***

«Господь сказал: любите людей. Но его услышали только собаки».

***

Уф. Фу. На ровном месте. Можно выдохнуть.

Моя ошибка. Я только что неверно оценил «безбашенность» семилетнего ребёнка. И самоконтроль моего волка.

Она должна была испугаться! Я бы начал уговаривать. В таком... покровительственном тоне. Типа: ты трусиха, ребёнок, слушайся старших. Вызвал бы с этого… «лужка окровавленного» Курта. Успокоил бы его. Добавил бы к ним Сухана - он часто за Куртом ухаживает… Между делом, не напрягая, показал бы им всем, что они без меня - никак.

- Слушайся дядю Ваню, он могучий и к тебе добрый.

Они сумели сами… Это хорошо или плохо? - Хорошо. В долгосрочной перспективе когда меня не будет. А пока… обидно. А я? А как же без меня?

Ревнив ты, Ваня, ревнив неумеренно, во всякую бочку норовишь затычкой влезть.

Приведённые ксендзом туземцы набили телеги у пристани безголовыми голыми трупами и отправили вокруг города на кладбище. Там команда радостных, весёлых от истребления находников быгдощан копала большую могилу.

Ксендз подошёл со списком имущества:

- Пан кнес. Вот то, что мы нашли в корабле. Но здесь только половина украденного.

- Я не брал.

Он ошарашенно посмотрел на меня. Потом понял, что это, вроде бы, шутка. Неуверенно улыбнулся.

- Не дай боже! У меня даже в мыслях! Чтобы подумать на ясновельможного пана кнеса! Но… а нельзя ли… ну… поспособствовать…

И он мотнул головой в сторону крепости.

- Нет. Это дело князя Сигурда. Вот он вернётся и разберётся. А пока - плот.

Плотники вязали плот, благо брёвна уже готовы. Между брёвен вбили колышки, на них насадили отрубленные головы. В середине - дырку под двухстолбовую конструкцию полуростового кола с полуприседом. Т.е. с поперечной перекладиной под ляжки, так, чтобы в позиции «сидя», жертва опиралась пальчиками ног.

Гудлейк отвязали, она упала на землю, долгое висение вниз головой и удар притормозили её реакцию. Положили спиной на длинный столб, связали руки, раздвинули ноги. Приставили заострённый кол к заднему отверстию и дёрнули лошадьми.

Как она заорала!

Сочувствую. Тёмное средневековье! Колоноскопия в 12 в. совершенно неразвита! Березовый кол в качестве эндоскопа - абсолютно не подходит!

***

Коллеги, вы как, проходить не доводилось? Обязательно попробуйте. Удаление полипов в толстой кишке - полезно для вашего здоровья. И обогащает эмоционально. Будете лучше понимать казнимых средневековых туземцев. И беременных женщин на поздних сроках во все эпохи.

***

Fr 4

Глава 788

Стены города были полностью заполнены местными жителями, на башне над воротами торчал весь гарнизон. Многие крестились и жадно вглядывались в происходящее, стремясь запомнить каждую деталь.

Конструкцию увязали, колени примотали к перекладине. Ещё и косу затянули вокруг рта и на столбе, так, чтобы лицо смотрело прямо. Подхватили подложенные слеги, перетащили на плот и - раз-два-взяли, сама пойдёт, подёрнем... - подняли и опустили нижние концы столба и кола в заранее вырубленное отверстие.

Всё колышущееся - упало, вернулось на своё обычное место. Под собственной тяжестью Гудлейк просела на вершок, ещё глубже надеваясь на кол.

Бедная Кадушка Жира: восхищение викингами, стремление повторить их подвиги, привели к очень болезненному состоянию. Орала она как резанная. Потом выдохлась. Из глаз текли слёзы, с отпавшей нижней челюсти свешивались слюни, из других отверстий… вытекали разные другие жидкости.

Викинг ты или нет, валькирия или не очень, а две трети веса тела - вода. При нарушении целостности кожаного мешка, который представляет из себя каждый человек, вода, в разных видах, проистекает. И не всегда это «блистающие раны» с «красным плачем». Не только с красным.

- Ты казнишь людей на моей земле.

- Здравствуй, Сигурд.

Сигурд появился внезапно. Ну, почти. Четверть часа назад наблюдатель из моего каравана завопил:

- Конные! Много! С запада!

Конный отряд, идущий рысью в сухую погоду, виден версты за две-три: хвост пыли подымается.

Другого конного отряда в здешних краях быть не должно, но пулемётчиков я, таки, прогнал. Ребята снова полезли на свою засидку накачивать баллоны и набивать магазины. И Охрим с телохранителями вернулся на прежнюю точку. Только сектора обстрела поменял.

У Сигурда сотня вооружённых воинов. Конных, в доспехах. Драться с ними… надеюсь, обойдётся.

Всё зависит от его понимания ситуации. Отряд он остановил, не доходя до посада, ко мне подъехал с десятком всадником.