Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

— Готов? — послышался голос Кархума.

Я развел руками — само собой — и шагнул в полутьму дверного проема. Это был большой зал, возможно, когда–то здесь проводились балы. Гербы на стенах с витыми литерами инициалов рассохлись. Гигантские гобелены выцвели и местами сгнили, но на них все еще можно было рассмотреть сцены былых сражений. Резная деревянная мебель превратилась в труху. Время не пощадило ничего. Единственное, что выбивалось из общего вида разрухи, так это хрустальная скульптура девушки, очень похожая на ледяное изваяние в деревне зенолов.

Следуя приказу Кархума, я сел прямо на пол с потрескавшейся мраморной мозаикой, и по одному знаку его руки вокруг меня появилось тонкое кольцо огня, словно кто–то до этого тонкой струйкой налил жидкость для розжига. Признаюсь, стало неуютно, я почувствовал себя тигром, прыгающим через горящий обруч.

Но шаман не обратил на это внимания: он стоял, закрыв глаза, и слегка покачивался. Взял с большой плоской чаши несколько пучков сухой травы и бросил их в огонь. Повалил удушливый дым, посыпались искры, и я поневоле закашлялся.

Между тем Кархум опустил голову и закачался в плавном, медленном танце. Татуировки на его лице начали светиться чуть заметным голубым сиянием. Постепенно движения шамана становились все быстрее и резче, спираль, вытатуированная посреди лба, засияла ярче и начала вращаться. Притаптывая и кружась в такт ее кружению, Кархум закатил глаза, затрясся и воскликнул:

— Ду–у–ух!

На мгновение он остановился, а потом продолжил свою дикую пляску. Вскинул руки и снова воззвал:

— Великий Ду–у–ух!

От дыма слезились глаза, гудела голова, дышать становилось все труднее. Но я упорно следил за шаманом, гадая, как его танец поможет мне узнать о судьбе Синеуса.

После третьего призыва за окном громыхнуло, голос Кархума эхом отразился от гор, спираль на его лбу вспыхнула ярким светом и почти ослепила. Дым от огня стал еще гуще, я сделал вдох, другой, и комната закружилась у меня перед глазами.

Я пришел в себя от пения птиц. И обнаружил, что стою на поляне, покрытой сочной травой. Вокруг росли деревья, вроде бы нормальные, но гораздо ниже обычных, можно было легко достать до верхушки их крон. В руке я держал прекрасный, отливающий синевой меч, по лезвию которого пробегали искры.

Но на поляне я был не один. Напротив стоял уродливый человек, длинный и невероятно худой. Торчащие из рукавов мантии белые костяшки впились в темное древко магического посоха. Щеки болезненно ввалились, а глаза горели красным, словно в плохом ужастике. Безволосую голову, обтянутую тонкой сухой кожей и потому больше походившую на череп, украшал стальной обруч с двумя камнями по бокам, а на плечи был накинут черный плащ. Почему–то подумалось — архилич. Никого омерзительнее мне видеть не приходилось.

Он вскинул руку, а я помимо воли сделал рывок к нему. Меч проскрежетал по ребрам и вошел туда, где должно было находиться сердце.

— Возвращайся в бездну! — прогремело над поляной.

Я с удивлением понял, что это восклицание вырвалось из моей груди, но голос был чужой — раскатистый, мощный и низкий.

Архилич упал на колени и в одно мгновение растворился, превратившись в грязно–зеленое облако. Оно заколебалось в воздухе, словно студень, изменило форму и обернулось призраком, на размытом лице которого все еще горели красные глаза.

— Думаешь, победил, да? Наступит час, и я вернусь в этот мир! А сейчас, уходя, проклинаю тебя, Синеус! — с пафосом провозгласил призрак. — Да будет жизнь и мучения твои вечны!

Дико захохотав, он двинулся на меня и… исчез. Рассеялся в воздухе тусклыми зелеными огоньками. Где же он? Я в недоумении огляделся и вдруг почувствовал, что ноги уходят под землю. Посмотрел вниз и обомлел — прямо на моих глазах почва, совсем недавно покрытая изумрудной травой, превращалась в булькающее болото. Деревья моментально зачахли, теперь вместо них из хлюпающей жижи торчали голые стволы–палки. Еще мгновение — и над поверхностью топи появился туман, источающий зловонный смрад. В толще мутной воды замелькали отвратительные черные тела, похожие на коротких жирных змей.

Я попытался вытащить ноги, но какое там — они все глубже и глубже увязали, их оплели склизкие водоросли, не давая вырваться. Меня неуклонно засасывало в трясину. Меч выпал из внезапно ослабевших рук и воткнулся в болотную кочку. Я потянулся за ним и тут же ушел в грязную воду по самую грудь. Чувствуя, как в душе зарождается паника, я из последних сил рванулся к заветной кочке — тщетно, мерзкая жижа крепко держала свою жертву. Словно неведомое подводное чудовище тянуло меня вниз, лишая уверенности и надежды.

Мой меч вдруг плотным коконом окутало зеленое облако, в глубине его сверкнули красные глаза. Оружие поднялось в воздух, взмах — и клинок со свистом устремился к моей шее. Хрустнули позвонки, вспышка безумной боли поглотила весь мир, и перед глазами в бешеной пляске заметались трава, вода, небо. Они сменялись, словно в карусели, которая постепенно замедлялась. Наконец круговерть прекратилась, а прямо перед лицом замерла заветная кочка.

Потребовалось немало времени, чтобы понять, что моя голова стоит обрубком шеи на клочке твердой земли, а где–то там, в стороне, тело с громким бульканьем погружается в пучину. Дикий ужас накрыл меня, и я в панике заорал.

Глава 15. Кровь люмена

— Тише, тише…

Голос доносился откуда–то сверху, я поднял глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо Кархума.

— Успокойся, странник. Это лишь видение.

Знание мира: +3, текущее значение: 45

Ничего не соображая, я обвел взглядом зал, пытаясь хоть что–то понять. Что же это было? Сердце бешено колотилось, руки тряслись, дыхание толчками вырывалось из груди.

— Господи… Жесть какая…

— Что ты узрел?

— Сейчас… погоди… Отдышусь…

Прошло не меньше четверти часа, прежде чем мне удалось прийти в себя. Шаман все это время терпеливо ждал. Я коротко рассказал о пережитом, и он задумчиво кивнул.

— Болото, говоришь? Ищи Синеуса в сердце Мертвой топи.

— Я был в его теле? Видел, что с ним случилось, его глазами?

— Да. Дух Гор благоволит тебе, раз позволил это узреть.

Ничего себе благоволит. Да такое в самом жутком кошмаре не приснится!

— Видения бывают разными. Иногда тебя помещают в чье–то тело или разум, а иногда ты видишь происходящее со стороны