Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй - Таша Муляр
Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй читать книгу онлайн
«Рожденная быть второй» – первая часть новой серии романов «Дом на птичьем острове» популярного блогера и писателя Таши Муляр, автора бестселлеров «Любовь без дублей», «Игры с небом», «Танец стрекоз» и др. Это начало истории о героине по имени Василиса, которой предстоит пройти немало испытаний, прежде чем по–настоящему понять себя и обрести истинное счастье. Действие романа начинается в 1980–е годы, в станице Должской, расположившейся на берегу Азовского моря. У Василисы обычная и по–своему радостная жизнь, проходящая в кругу большой семьи. С детства она помогает матери по хозяйству и приглядывает за младшей сестренкой, слушается отца и старшего брата. Однако, становясь взрослее, девушка замечает, что принятый в их семье уклад начинает тяготить ее, что отношения с родными становятся все сложнее, а первая любовь окончательно переворачивает ее привычную реальность с ног на голову.
Внезапно, как в старом замедленном кино, краски вокруг для него поблекли, все стало черно-серым, кроме изящной фигурки девушки в белоснежном платье в горошек цвета ее пронзительных темно-синих глаз. Скорее машинально он продолжал гладить плечи матери, а сам смотрел, не отрываясь, на Василису, раздумывая, стоит ли подойти, оценивая обстановку, видя ее родителей, стоящих неподалеку, зная их мнение, помня о своих сомнениях, понимая, что если он сейчас поступит так, как велит сердце, и уедет, то она-то останется – и что с ней будет? «Маленькая еще, придумала себе все, а как подрастет, влюбится в кого-то, да еще и замуж выйдет до моего возращения», – решил он про себя и, взяв себя в руки, с трудом прервал этот магнетический обмен взглядами, чуть кивнул Василисе, поцеловал мать и пошел в строй.
«Здравствуй, Василиса!
Во-первых, о себе: жив, здоров, служба идет своим чередом. Ты меня извини, что перед призывом я был так сух с тобой и лишь кивнул у автобуса на прощание. Сейчас жалею о своем дурацком поступке. Первые твои письма меня удивили и обрадовали. Молодец, что догадалась взять у моей матери адрес. Издалека смотришь на многие вещи не так. Иногда мне кажется, что это происходит не со мной, настолько другая и непривычная здесь жизнь.
Нелегко служить в таких войсках. Говорят, что скоро по 70 километров с боекомплектом будем бегать. В пехоте, наверное, легче. Но ничего, выдержу, время покажет. Хотя иногда просто хочется сбежать. Но я выдержу. Я же казак.
Спасибо за твои рассказы про наших ребят и обычную жизнь в станице. Пиши.
Паша».
Однажды она стала невольным свидетелем близости подруги и ее ухажера. Василиса возвращалась домой и проходила мимо палисадника возле Дома культуры. Среди густо растущих кустов акации виднелось Наташино желтое платье в мелкий синий цветочек. Она его еще из Москвы привезла, и ни у кого в станице такого быть не могло, так что Василиса не ошиблась. Несмотря на ветки, вечер и плохую видимость, было понятно, что двое среди кустов акации близки. Это сопровождалось какой-то суетливой, запретной возней и хихиканьем. До сих пор, вспоминая об этом эпизоде, Василиса испытывала чувство стыда за то, что посмотрела в ту сторону, за свое воображение, услужливо дорисовавшее картину происходящего, и почему-то за Наташу. А еще было противно за саму себя, словно это она была в тех кустах.
Так между подругами появилось что-то запретное, какая-то недоговоренность, граничащая с обманом, своеобразная табу-тема, которую носила в себе Василиса, а Наташа, похоже, даже не подозревала о чувствах подруги.
«Привет, Василиса!
С огромным армейским приветом!
Немного о себе: жив и здоров. Пятые сутки отдыхаю в санчасти. Хотел не писать тебе об этом, потом стало уже легче и решил поделиться. Это часть армейской жизни. Уже хожу без костылей. Не бойся. Ногу я не сломал. Сам виноват. Мы бегаем каждый день по 20 километров. На ногах портянки. Правильно замотать их сложно. Все время сбиваются. Думал – ерунда. А когда бежишь, появляется мозоль. Обычное дело. Но с каждым днем они увеличиваются. Через несколько дней уже через силу бегал в сапогах. Однажды после такого бега снял сапоги, а нога так опухла, что уже ходить не мог. Сказал сержанту. Ребята отнесли меня в санчасть.
Таких случаев много. Сами виноваты. Но есть и такие ребята, которые с первой царапины норовят перебраться в тапочки. У нас таких не любят, а то и презирают.
Не переживай, пока получишь письмо, я уже буду в строю.
Спасибо за твои ежедневные весточки из дома. Письма нам приносят раз в несколько дней, кому-то вообще не пишут, кому-то редко, и только у меня целые пачки писем!!! Многие мне завидуют и спрашивают, что же это за девушка, которая пишет каждый день.
До новых писем. Твой Паша».
Костер потихоньку тлел, на горячих углях пеклась ароматная камбала, солнце ласкало лица подруг вечерним теплом, маленькая Рита, стоя по колено в воде, уговаривала креветок запрыгивать в старый чулок.
– Не любишь? Правда? Да брось ты! Фигню какую-то сказала. Как без любви-то? Вы же это… – Василиса с удивлением посмотрела на подругу, округлив глаза, намекая на близость отношений подруги с ее парнем.
– Вась, ну что ты придумываешь эту любовь! Ну подумай, какая может быть у меня любовь к Семе? Где я, а где он? И вообще, зачем? Зачем мне сейчас любовь?
– Не поняла… Что это значит? Что вы далеко друг от друга, или то, что он старше тебя? – спросила Василиса, а сама встала и прокричала Рите, чтобы та вылезала из воды: – Рыба почти готова, неси своих креветок, давай, а то ты сама как креветка.
– Да ладно! Не о возрасте речь, вот ведь наивняк ты! Я – москвичка, и образование получу нормальное, из станицы этой вашей уеду, как только смогу. У меня родители нормальные, у них накопления есть, деньги на сберкнижке.
– Ну и что? А к любви это все какое отношение имеет? Что не так с твоим Семеном? Погоди, погоди, давай-ка подробнее. Не думала никогда, что услышу от тебя такое. Помнишь, как еще недавно мы с тобой вместе мечтали, как замуж выйдем, дома в станице построим, мужья наши вместе пить будут, а детишки дружить… – Василиса не могла не удивляться подруге, настолько рассуждения Наташи отличались от ее собственных. Она попыталась перевести в шутку их серьезный разговор.
– А то! Он как был колхозником, так навсегда им и останется! Никуда он не поедет, учиться не станет, его только пиво интересует и регулярная физическая любовь. Типичный придурок! – Закончив свою пламенную речь, Наташа сладко потянулась, сидя на бревне, выпрямила аккуратные ножки-бутылочки, покрутила стопами, поднесла руку к бровям, соорудила «козырек» и глянула на медленно шествующее к закату солнце. – Как там у нас рыбка? Так интересно попробовать, что получилось!
– Рыбка? – Василиса переваривала слова подруги, у нее свербела мысль, как неожиданно, совсем с другой стороны может открыться в разговоре человек. – А рыбка вот-вот будет. Слушай, я вот не понимаю, а зачем же ты с ним встречаешься? Если замуж не хочешь?
– Замуж? – опять рассмеялась Наташа. – Ты что, серьезно? Ну, Вась… Конечно, нет, какой, нафиг, замуж? – Она обняла подругу
