Дом на птичьем острове. Книга первая. Рожденная быть второй - Таша Муляр

– Вась, мне в армию через месяц или два уходить, я должен, будучи там, знать, что с тобой все в порядке. Ты же понимаешь, что Пашка – не твой герой. – Он чуть помолчал, подбирая слова. – Да вообще не герой, блин! Два года, ну вдумайся, целых два года! Зачем тебе два года ждать человека, который тебя не… – он осекся.

Василиса, поняв, куда он клонит, попыталась вскочить, но брат успел схватить за руку и усадить ее рядом с собой.

– Сядь и слушай меня: не знаю, когда мы еще вот так сможем поговорить.

Юстас, почуяв, что между ними что-то неладно, стал крутиться рядом – прямо пес-миротворец – и норовил лизнуть теплым шершавым языком то одного, то другого, потешно виляя хвостом и неуклюже наступая лапами им на ноги.

Василиса вспомнила, как она была маленькая, а Игорек таскал ее везде за собой, и Юстас их охранял… И таким теплом повеяло от этих воспоминаний, что она, вздохнув, села обратно рядом с братом на выброшенное морем, изъеденное временем и ветром дерево, ласково погладив постаревшего пса по лохматой челке.

– Ладно, слушаю, что там еще у тебя, – примирительно проворчала Василиса, положив руки на колени, как примерная ученица. – Выкладывай свою правду.

– Ну, смотри, сама попросила. – Игорь задумчиво смотрел вдаль.

Потом он ей долго рассказывал историю про Афган, и она никак не могла понять, к чему все это. Зачем ей знать про Мишку, оставшегося без глаза? Про то, как он получил это ранение и теперь, по сути, инвалид? Слушала внимательно, а про себя думала, что Игорек специально тему от Паши в сторону увел, чтобы потом, в конце, вернуться и сказать ей главное, для чего затеял этот разговор. Уж очень хорошо она знала брата.

– Ну так вот, Мишка рассказывал, что в один из дней – он тогда уже несколько месяцев там был, ну, понимаешь, где – разведка доложила, что мимо расположения их батальона должен пройти вражеский караван с оружием. Ночью весь батальон подняли по тревоге, сказали, что разведчики, которые пошли проверять информацию, попали в засаду, идет ночной бой, отстреливаются они… – Игорь достал из кармана брюк пачку сигарет и, не спеша, прикрывая ладонью пламя спички, прикурил сигарету. – Да, и смотри мне тут, не смей закурить, а то я вижу, как Наташка твоя уже втянулась в это дело, и тебя, поди, научит. Узнаю…

– Убьешь, я в курсе. – Василиса не смотрела на брата. Взгляд ее был устремлен в даль. Она слушала про мало знакомого ей – все-таки он был прилично старше и парень, – но, в общем-то, известного Мишу. История, которую рассказывал брат, никак не укладывалась в ее голове, не верилось, что это могло происходить с человеком, который учился с ней в одной школе и живет на соседней улице. Получалось, что, пока она росла, ходила в школу, гуляла с собакой, читала книги, спорила с родителями, пила и ела, в конце концов, вот такие простые Миши, чьи-то братья и сыновья, были в таком пекле, выполняли долг. А если ее Паша…

Игорь молча курил, думая, продолжать ему или нет, сможет ли он убедить Ваську оставить мысли о Павле. Это отец попросил вразумить сестру: «Нас с матерью она не слушает. Ты же сам понимаешь, зачем шестнадцатилетней девчонке ждать из армии взрослого парня? Да вся станица будет над нами смеяться. Он потом вернется и женится на ровеснице… А Васькина репутация? Нам замуж ее нужно выдавать. Вон Лешка Семенов ходит, на нее заглядывается. Я уж и с отцом его говорил, подрастут оба – и сосватаем. Хорошая пара будет, дом им справим, детишек она нарожает. А Пашка твой… Ты же знаешь, что Никифорыч, дядька его по отцу, с криминалом связался и племяша туда втянул. На него тут дело хотели завести, мне Степаныч сказал, участковый наш, так договорились они, денег дали и в армию его отправили. Парень-то только с матерью растет, нужно кому-то за ним приглядывать. Только пригляд такой, криминальный, кому нужен-то? Ну и нам зачем такие проблемы в семье нужны? Он потом вернется, и догадываешься, чем будет заниматься? Тут в стране черт-те что твориться начинает с этой рыночной экономикой. Поговори с ней, сынок».

– Ну что? Переварила? Продолжать или скучно уже? – Игорь затянулся второй сигаретой, Юстас успокоился и растянулся у них в ногах, потягивая большим влажным носом рыхлый морской ветер, пытаясь прочувствовать всю коллекцию запахов странствий.

– Зачем ты так? Я Мишу знаю и даже не подозревала, что он такое пережил, теперь только и думаю что про тебя и Пашу… А взрослых, взрослых мужчин туда не призывают? Папа, он же тоже служил? – тихо ответила Василиса, перестав хорохориться. Ее слова отнес ветер. Она подумала и добавила: – Да, и про Пашу, как бы вам всем не хотелось этого. Я же знаю, что тебя отец отправил со мной беседовать. Слушаю, насчет повинуюсь – не знаю, но слушаю. Ночной бой там идет, и разведчики в засаде, – напомнила она.

– Да, в засаде, – задумчиво протянул Игорь. – Знаешь, я вот рассказываю тебе Мишкину историю, чуть украшаю, сглаживаю ее, чтобы тебе понятнее было и не так жутко, а сам думаю о том, в каком разном мире живет каждый из нас… Как так получается? – Он помолчал, потрепал по холке уснувшую в ногах, наконец успокоившуюся собаку. – Я скоро уйду, даже не знаю, куда и что там со мной будет, а вы тут останетесь, и для вас ничего не изменится… Ну, кроме отсутствия меня, – добавил он после паузы. – Скучать-то будешь, сестренка? – Игорь обнял ее за плечи и чуть ущипнул за кончик носа, как в детстве.

– Ой, что ты щиплешься! – Василиса положила голову на плечо брата, вытянула ноги и задумчиво посмотрела на хмурившееся небо. – Наконец-то дождь будет, отец обрадуется. Ну, давай, что там дальше было, интересно!

– В Афгане очень темно по ночам, не как у нас. Представь себе, что темень жуткая, просто выколи глаз, темная азиатская ночь. Понять, где кто находится, можно только по вспышкам оружия – вокруг стреляют из автоматов, гранатометов и пулеметов, по этим вспышкам противник себя выдает, ну и ты сам тоже. И в том ночном бою на одну из вспышек от Мишкиного пулемета прилетела ответная пуля. – Игорь замолчал, затянулся сигаретой. –