Я с тобой! - Людмила Лаврова

– Возражаешь?

Пес промолчал в ответ. Лишь придвинулся ближе, положив морду на смешные пушистые тапки, купленные когда-то Еленой в подарок мужу. Она хохотала тогда, словно сумасшедшая, любуясь, как Михалыч шлепает по дому в этой лохматой странной обуви, и ластилась к мужу:

– Тепло? Теперь у тебя не будут ноги мерзнуть, Коль! Я тебе еще новые носочки свяжу. Чтобы ты носом не шмыгал у меня!

Вспомнив это коротенькое, но такое емкое: «у меня», Михалыч чуть не взвыл в голос. Рюмка снова была наполнена, но пес возмущенно гавкнул, и Михалыч будто очнулся от того морока, который выкручивал и ломал безжалостно душу.

– Понял тебя, – Михалыч кивнул псу и отодвинул от себя рюмку. – Принял. Воздержусь.

Он встал, прошел на кухню, и в раковине забулькало. Швырнув пустую бутылку в мусорное ведро, Михалыч скомандовал:

– Спать! Пожалел себя, и будет! Мало ли чего женщина чудит? Надо разобраться, а не сопли на кулак наматывать! Как там мама говорила? Понимать не пытайся, а просто сделай, как скажет, если поймешь, что там полный раздрай на душе? Ну, уж дудки! Надо сесть да поговорить по-людски! Куда собралась? Зачем? Если другого встретила – так тому и быть. Если ей хорошо будет, то свое плохо я как-нибудь переживу… Может, там у нее лучше, чем со мной сложится. А если без причины куда-то собралась, то нечего! Жена она мне или тетка чужая?! Не пущу!

Михалыч гремел, пес выл, вторя его монологу, и ни тот, ни другой не заметили сразу, как приоткрылась дверь в гостиную и на пороге появилась Елена. Она полюбовалась немного на творившуюся в ее доме вакханалию и вдруг улыбнулась, глядя, как муж рубит воздух кулаком, грозя всеми карами небесными тому, что ее обидит.

– Коль, а Коль… – позвала она, не надеясь, что ее услышат сразу.

Но то ли душа Николая была так настроена на ее голос, что ей было немыслимо не услышать ту, что звала, то ли пес испугался, что его вот-вот прогонят из дома, который он, пусть и робко пока, но уже начал считать своим, а только оба страдальца разом замолчали, переглянулись, не понимая еще, что происходит, а потом Елену просто снесло в коридор восторгом, который охватил обоих.

– Где ты была?! – Михалыч сграбастал жену в объятия, попутно со злостью пиная чемодан, который Елена оставила в коридоре.

– Да сама не знаю, Коль! – Елена ткнулась носом в такую знакомую ямку на шее мужа и вдруг разревелась в голос, совсем как девчонка.

– Куда тебя понесло от меня? – Михалыч провел заскорузлой ладонью по щеке жены, смахивая слезы так нежно и ласково, что она почти не почувствовала этого прикосновения.

– Ох, Коль… Не знаю! Думала я, думала… Живешь ты со мной – ни котенка, ни ребенка… Всю жизнь на меня положил, а я… Даже семью полноценную дать тебе не могу! Что я за обуза такая?! Камнем на тебе повисла, и никакого толку… Вот и решила, что если уйду, то… Может быть, ты другую себе найдешь… Ребенка родите… А то и не одного… Ты же у меня еще молодой! Сил полно! Жить да радоваться! А я… Отработанный материал, Коль… И проку от меня никакого уж не будет… Наговорила тебе лишнего специально, чтобы ты на меня разозлился и не вспоминал потом…

Широкая ладонь запечатала рот Елены, прервав ее монолог, и Михалыч рыкнул так, что пес счел за благо нырнуть под стол от греха подальше:

– Ты что болтаешь такое? На что мне жизнь, если тебя в ней не будет? Решила она! А меня спросить не надо было?! Кому это решать?! Мужик в доме кто?!

– Ты, Коль… – Елена всхлипнула и разревелась пуще прежнего.

Но теперь даже пес понял, что слезы эти не те, что горчат и пахнут горем. Нет… Эти были совсем другими…

И потому он вылез тихонько из-под стола, встал посреди комнаты и заскулил, тоненько и нежно вторя той песне Елениной души, которая переплелась со звучавшим в полный голос басовитым ноктюрном, что исполняла в тот момент любовь Михалыча…

Экспромт пса не остался незамеченным. Елена вздрогнула и уставилась на странного кудлатого гостя, которого непонятно каким ветром занесло в ее дом.

– Это что такое?!

– Лен…

– Нет, Коль! Ничего не говори! Я такое безобразие терпеть в своем доме не буду! Ты посмотри на него! Это уже чудище! Купать! Лечить! Кормить!

– Он уже не голодный. Я ему кашу варил.

– И ты думаешь, что вот это можно накормить кашей?! – Елена ткнула пальцем в притихшего пса. – Мясо! Витамины! Да я вообще не знаю, что еще! Как его зовут?!

– Кого?

– Коль, ты выпил, что ли? – Елена принюхалась. – Понятно! Ну, вот что, мальчики! Марш на кухню! Ты – закусывать, а ты… – Елена посмотрела на собаку, прикидывая в каком порядке выдавать ценные указания, но потом все-таки вздохнула и смилостивилась. – А ты иди сюда. Разгляжу тебя получше. Мамочки, какой же ты худой! Шкет…

Кличка, которую Елена невольно выдала в порыве жалости, так и прилипла к псу. И пусть хозяева еще не раз попытаются переименовать его, возвращаться они все равно будут к этому прозвищу.

И каждый новый день Михалыч будет начинать с тихого:

– Шкет? Где ты там? Дуй в прихожую! Только тихо! Леночку не разбуди! Поводок не забудь!

И утро будет светлым для этих двоих, шагающих по улице в сторону парка.

И им не нужно будет смотреть друг на друга, чтобы понять – все в порядке. Утро доброе, на душе никаких кошек, а дома ждут и любят.

А что еще мужику надо?

Разве что капельку нежности да щепотку доброты, а если все это еще приправить любовью, то получится такой винегрет, какого нет вкуснее на свете!

Не всякая хозяйка знает секрет приготовления этого блюда. Но если уж разберется, как и в каких пропорциях добавить нужные ингредиенты, то равных ей будет не найти.

Да и искать будет незачем. Ведь от добра добра не ищут…

Настоящие мужчины это точно знают.

Ночной кошмар по имени Люся

– Да, да, мама, хорошо. Уже ложусь! Спокойной ночи! Поцелуй от меня папу! Пока! – Соня нажала кнопку и пару секунд просто молча смотрела на темный экран ноутбука, вспоминая разговор с мамой.

Все-таки, с одной стороны, самостоятельность – это