Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг. - Фред Андерсон

победа при Луисбурге станет основой для грядущих событий. И действительно, всего через два дня после того, как Питт в восторге обнял Амхерста, пришло известие о катастрофе при Тикондероге и смерти лорда Хоу, повергнув секретаря в уныние, которое не проходило несколько дней. Только в октябре он узнал, что Брэдстрит разрушил форт Фронтенак, и только под Новый год — что Форбс взял форт Дюкейн. Поэтому в последние дни августа, когда Питт размышлял о том, что делать дальше, он был склонен думать не столько о славе победы при Луисбурге, сколько о проблемах, которые омрачали его горизонт. Самая мрачная из них надвигалась из Европы[407].

Хотя стратегическое видение Питта по-прежнему было направлено на атаку имперской периферии Франции, а не ее армий в Европе, в 1758 году боевые действия на континенте оказались в центре его внимания и отнимали все большую долю ресурсов его правительства. Этого никак нельзя было избежать, поскольку с середины 1757 года союзник Британии Фридрих Прусский был осажден со всех сторон французскими, австрийскими, русскими и шведскими врагами. Хотя Фридрих одерживал впечатляющие победы — он блестяще разбил французов при Россбахе в ноябре 1757 года, а всего месяц спустя ошеломил австрийцев еще большим тактическим мастерством при Лейтене, — его армии несли большие потери. Воодушевленные его успехами, англичане попытались компенсировать его потери, резко увеличив свои субсидии. В апреле 1758 года, в рамках официального союзного договора, в котором обе державы обещали не заключать сепаратный мир, правительство Питта согласилось предоставлять Фридриху 670 000 фунтов стерлингов в год. Однако деньги не могли ослабить давление на армии Пруссии, поэтому в договоре было оговорено, что Великобритания возьмет ганноверскую армию на свое жалованье (это обязательство обойдется в 1 200 000 фунтов стерлингов в год) и поставит гарнизон в североморском порту Эмден — первые красные мундиры на континенте[408].

До сих пор Питт сопротивлялся прямому участию, опасаясь, что участие в боевых действиях в Германии даже одного батальона откроет дверь для бесконечной эскалации спроса на войска. События вскоре показали, насколько прозорливым было это опасение, ведь еще до того, как гарнизон Эмдена вступил в строй, призывы отправить на континент еще тысячи рыжих кавалеров становились все более настойчивыми. В конечном счете их непреодолимой силой стала не необходимость восполнить недостаток рабочей силы в Пруссии, а надежда нанести решающее поражение французской армии в Западной Европе; и Питт, по иронии судьбы, сам изменит эту политику.

После отказа от Клостер-Зевенской конвенции принц Фердинанд Брауншвейгский принял командование над наблюдательной армией Камберленда в Ганновере и с удивительной быстротой перестроил ее в силу, способную перейти в наступление. Он дождался победы Фридриха при Россбахе, прежде чем начать зимнюю кампанию против французов в Ганновере и прусской территории Восточная Фрисландия. Благодаря ловкому маневрированию Фердинанда и своевременному прибытию нескольких британских военных кораблей французы и австрийцы были вынуждены эвакуироваться из Эмдена в марте 1758 года. Их отступление привело к необходимости направить британский гарнизон для удержания города, но именно последующее отступление французов от реки Эмс через Рейн вызвало потребность в большом количестве рыцарей[409].

До этого момента Питт предпочитал совершать «десанты» — амфибийные рейды на побережье Франции. Они оказались не столь успешными, как он надеялся, поскольку, хотя и сковывали тысячи французских солдат в береговой обороне, были рискованными, трудновыполнимыми, нерешительными по своей сути и непопулярными среди офицеров, которым поручалось их возглавить. Самый недавний налет, совершенный в июне на бретонский судостроительный порт Сен-Мало, уничтожил большое количество французских судов, но не принес почти никаких результатов; командир, опасаясь французской контратаки, отступил, даже не атаковав город. Этот бесславный результат стал известен в Уайтхолле вскоре после того, как пришло сообщение, что принц Фердинанд переправил свою армию через Рейн в погоне за французами, которые отступали в сторону Австрийских Нидерландов. 23 июня Фердинанд, наконец, побудил своего противника, принца Луи де Бурбон-Конде, графа де Клермона, дать сражение у города Крефельд, недалеко от Дюссельдорфа. В результате, потерпев резкое поражение от французов, Клермон отступил вверх по Рейну до самого Кельна[410].

Принц Фердинанд Брауншвейгский (1721-92). Шурин Фридриха Великого и преемник герцога Камберлендского на посту командующего наблюдательной армией, Фердинанд был мастером искусства маневра и образцом военного профессионализма XVIII века. Его успех в оживлении армии в начале 1758 года сделал его героем в Англии, а самые амбициозные офицеры британской армии стремились служить под его началом на континенте. Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса Мичиганского университета.

В условиях столь драматического развития событий в Вестфалии и Австрийских Нидерландах, когда его рейды по побережью не приносили ощутимых результатов, Питт отказался от политики прямого столкновения на континенте и согласился отправить на помощь Фердинанду шесть полков кавалерии и пять пехоты (в общей сложности около семи тысяч человек). Как оказалось, это подкрепление пришло слишком поздно, чтобы что-то изменить. После года маневров, множества мелких стычек и одного крупного сражения Фердинанд довел свою армию до предела. В ноябре он перешел на зимнее положение, превратив свои ганноверские, гессенские, прусские — а теперь и британские — войска в армию наблюдения. Должна была наступить весна, прежде чем он снова поведет их в бой против французов[411].

Таким образом, главным результатом решения Питта отправить войска на континент стало увеличение расходов на войну — на поддержание британских обязательств в Европе теперь требовалось от трех до четырех миллионов фунтов стерлингов в год — при одновременном сокращении числа людей, готовых защищать родные острова. Отправка британских войск на службу в армию Фердинанда, несомненно, повысила безопасность Ганновера и уменьшила возможности французов начать вторжение в Англию из Низких стран. Однако это ничего не изменило в стратегическом балансе в Европе — уравнение зависело от относительной силы Пруссии. И, к ужасу Питта и Фридриха, Пруссия, казалось, неуклонно слабела[412].

После впечатляющих побед при Россбахе и Лейтене Фридрих вновь завоевал те части Силезии, которые отошли к Австрии, а затем двинулся на юг, в австрийскую Моравию. Однако в то время, когда он осуществлял это предприятие, большая русская армия ударила в прусское сердце, угрожая Франкфурту-на-Одере и Берлину. Возвращаясь из Моравии, Фридрих встретил своих противников 25 августа примерно в двадцати милях к востоку от Франкфурта у деревни Цорндорф. Формально это была прусская победа, он заставил русских отступить, но лишь страшной ценой: его армия из 36 000 человек понесла потери в 13 500 убитыми, ранеными и пропавшими без вести — почти 40 процентов