Война по обе стороны экрана - Григорий Владимирович Вдовин

буквальном смысле. Украину убивают об Россию, только для того, чтобы неизбежно возрождающейся исторической России-фениксу было больнее и кровавее потом возрождаться. Но мы сможем, у нас нет вариантов. Так же, как и у командира «Невского», к которому враг пришел в дом и вымазал своими мерзкими экскрементами стены, сейчас вообще взявшись за Лавру. Мы сможем, и не только Каховскую ГЭС отстроить, но и все остальное. Несмотря на все ужасы, которые они делают с нами, мы из этого огня выйдем опаленными и обновленными.

Ужасы – это я сейчас, например, говорю о кассетных боеприпасах, которыми старый маразматик хочет теперь засыпать Украину. Сколько подорванных людей, детей, машин, тракторов будет на них – и все это будет на совести американских друзей Ющенко, Порошенко, Зеленского. И за каждый такой взрыв, калечащий и уносящий жизни, делающий территории непригодными ни для чего, все они будут прокляты, а старый маразматик – отдельно. Но мы справимся. Как я уже писал неоднократно, все это было, и Россия все это уже проходила, и почти дословно. Ну и Невский, помимо того, что отсыпал шведам и сказал про меч, княжил ведь не только в Новгороде, но и в Киеве.

Рассказывать про ребят из бригады «Невский» хочется про каждого. Нельзя не упомянуть летчика-артиллериста, которому я задал вопрос, вызвавший неподдельный и искренний смех, его я и взял в сюжет, конечно же: похожа ли артиллерия на авиацию (нет, совсем не похожа). Командир орудия Голова с его яблочком и «нельзя расстраиваться, потому что тот, кто расстраивается, никуда не попадет». Нельзя не упомянуть медиков Жгута, Градуса и Фрица, ну и иеромонаха Константина из Оптиной, конечно. Этой колоритной банде лепил с помощью моего товарища отца Николая Арзуманова сейчас производится сбор на «буханку»… Спешите принять участие! Нельзя не упомянуть Гочу и его парней, водивших нас по городу и неожиданно полностью «по-боевому» начавших играть в футбол непонятно откуда взявшимся посреди апокалипсиса мячом. Хочется рассказывать и рассказывать обо всех, но тогда эти записки станут похожими на бесконечный разматывающийся рулон, что, в общем, в какой-то степени, наверное, и происходит – бедные подписчики отваливаются десятками с каждой такой публикацией «многабукаф». Я старался показывать их всех в своих сюжетах – пересмотрите их, посмотрите, какие крутые и замечательные люди делают это большое, тяжелое, сложное дело.

С командиром мы немного перемигнулись и по мотоциклетной теме, и с некоторыми людьми из подразделения наверняка общение продолжится – с коллегами-телевизионщиками, например, кстати, с разных ГТРК нашей необъятной Родины, просто взявшими в руки автомат, потому что решили, что так надо и так правильно.

Будете солить еду в кастрюле в следующий раз – смотрите, откуда соль в вашей пачке. Скоро – вот увидите – предприятие «Артемсоль» города Соледара Донецкой Народной Республики Российской Федерации, на всех полках супермаркетов нашей страны.

Снова Соледар – и снова здравствуй… Вторая и третья поездки

Камикадзе и погода теплая

Водитель за рулем нашей машины – очень молодой парень, на взгляд ему лет восемнадцать. Едет он очень странно – как будто пьяный. То ускоряется, то замедляется, дорога ровная, но он едет зигзагом – сильно вправо, потом сильно влево, при этом постоянно меняя скорость. Машина хорошая и едет хорошо – это «Мицубиси L200», и я все не могу понять, чем вызвана такая манера передвигаться. Уже глубокая ночь – луна висит над полем слева полным огромным желтым «Куинджи» и освещает нам дорогу. Где-то далеко видны огненные следы выходящих в темноте под углом сорок пять градусов ракет РСЗО «Град». «Деревня Градово», – безэмоционально шутит водитель.

Периодически он спрашивает в рацию – как погода? Ему отвечают – погода теплая. Его, видимо, успокаивает такой ответ. Теплая – это значит не ласковая осень, как можно было бы подумать, а камикадзе в воздухе не фиксируются соответствующими специальными товарищами.

«Вот машина моя», – проезжаем мимо замятой металлической груды, покрытой, кажется, уже вековым слоем пыли. Естественно, я задаю уточняющие вопросы – ехать молча такими зигзагами уже невозможно, и водитель рассказывает.

Это был совсем недавно УАЗ «Фермер» с тентованным кузовом и кабиной – сейчас этого всего понять уже невозможно. Он вез на нем людей. Помимо водителя в кабине находилось четверо. Камикадзе прилетел сзади в кузов и так удачно взорвался, что все смогли выскочить, но машина сгорела за минуту. Потом уже ее пару раз подвинул танк, чтобы не мешала проезду, потом какой-то танк по ней проехался – и теперь она выглядит так. Произошло это две недели назад, но, если бы меня спросили, когда это случилось, я бы ответил, что прошло как минимум полгода, настолько ржавая, искореженная и запыленная получилась эта груда металла. На фронте все очень быстро происходит.

Их тогда пытались добить артиллерией – явно корректировка с воздуха осталась, но они рассредоточились в зарослях, по рации удалось вызвать машину, в которую попрыгали и быстро свалили. Итог – только сожженный несчастный УАЗ.

«Если слышишь или видишь камикадзе, сразу выпрыгивай, даже на ходу…» – это нам говорили неоднократно, и инстинктивно после таких напутствий руку держишь на ручке двери. Но увидеть его можно только за секунду или максимум – пару секунд, а из легковой машины, с заднего сиденья, в броне быстро выскочить невозможно, даже если передние сиденья не отодвинуты. А они ведь отодвинуты, потому что там сидят, как правило, здоровенные парни в полной экипировке.

Впрочем, водитель водителю рознь. С кем-то мы ехали с музыкой на полную громкость, до хрипоты в динамиках, и по прямой через все ямы, на огромной скорости, только успевай держаться. Речи о том, чтобы смотреть по сторонам и пытаться как-то слушать небо, в этом случае не было вообще.

Из нескольких уст я слышал историю о сгоревшей машине марки УАЗ «Патриот». Там камикадзе прилетел прямо в лобовое стекло и взорвался уже внутри салона. Погибли все, в том числе и женщина-врач, спасшая множество жизней, работавшая в прифронтовом госпитале – самом ответственном звене военной медицины. То самое правило «золотого часа» вершится именно в этом подвале, где работала она и ее коллеги. Ни ее имени, ни даже позывного я не знаю.

Разговор с нашим молодым водителем в итоге и объяснил его манеру вождения – он стал ездить быстрее (это я заметил, ехали неоправданно быстро), но самое главное – зигзагами. На скорости если от камикадзе уйти невозможно – все равно он летит быстрее, его