Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма - Олег Владимирович Ракитянский

аппарат, средства пропаганды, кадры террористов и боевые силы, находящиеся в Польше, Советской Украине и в других странах»[153].

В будущем, как заявил Е. Коновалец, он и его штаб в Берлине намерены поддерживать непосредственную связь с абвером, а также с Краевой экспозитурой во Львове через проживающего в городе полковника абвера Альфреда Бизанца (бывший командир 7-й бригады сечевых стрельцов – О.Р.) и его курьера Ганса Коха. Со стороны УВО с ними будет поддерживать связь Михаил Матчак, который концентрировал у себя собранные членами УВО материалы и передавал их непосредственно А. Бизанцу, а тот – руководству абвера. Коновалец поставил перед участниками совещания следующие задачи:

1. Учесть все кадры украинских националистов в эмиграции и в Крае, которые можно будет использовать для вооруженного нападения на СССР;

2. Сконцентрировать кадры ВО-абвер таким образом, чтобы их можно было быстро привести в состояние боевой готовности и использовать в военных целях;

3. Реорганизовать разведывательную службу ВО-абвер применительно к условиям военного положения под руководством германского Генштаба. (Обращаем внимание, что совещание проходило в 1923 г., но не в 1941 году!Выделено О. Р.).

Как далее пишет М. Курах: «…После совещания в Праге Коновалец вызвал меня к себе в гостиницу “Бараник” и предложил подписать обязательство о сотрудничестве с немецкой разведкой. Я спросил, чем вызвана необходимость такого шага и не является ли это недоверием к моей работе в УВО. Коновалец ответил, что он лично дал такое же обязательство о сотрудничестве с немецкой разведкой и того же требует от своих ближайших сотрудников, т. е. руководящего состава УВО. В доказательство сказанному Коновалец показал отобранные им аналогичные обязательства от Иосифа Навроцкого, Михаила Матчака, Ярослава Барановского, Петра Баковича, Богдана Билинкевича…» (выделено О. Р.)[154].

Вернувшись во Львов, М. Курах через М. Матчака связался с Альфредом Бизанцем[155], проживавшим здесь под видом арендатора имения. Тот познакомил его со своим коллегой из абвера Францем Миллером, агрономом Малопольского крестьянского общества во Львове. «Узнав, что я уже дал подписку о сотрудничестве с абвером, Миллер заявил, что от меня он не собирается отбирать еще какие-нибудь обязательства, но дал мне новый псевдоним – “Сичовер Шидер-1895” для связи с абвером». Этим псевдонимом М. Курах подписывал добываемые им данные о политических настроениях населения, о деятельности различных политических партий и культурно-просветительских обществ, о поведении и деятельности отдельных лиц, занимавших видное положение на ЗУЗ, и т. д.[156]

Мы не можем не верить свидетельствам подполковника М. Кураха о планируемых направлениях деятельности ВО-абвер в Крае по той причине, что материалы разоблачения шпионской деятельности Ольги Басараб в июле 1924 г. подтвердили факт организации и функционирования под «вывеской» ВО-абвер подпольной разведывательно-подрывной резидентуры германской разведки.

Таким образом, на совещании Е. Коновальцу пришлось снять всю «маскировку» с детища ЗУНР и после провала попыток возрождения Западно-Украинской народной республики официально признать шпионскую деятельность созданной сети в интересах прежде всего Германии. Тогда же на совещании, если исходить из воспоминаний М. Кураха, которое проходило в присутствии кураторов из абвера, и председатель, и выступающие в прениях – никто не говорил о национально-освободительной борьбе украинского населения Галиции с польской оккупацией. Речь шла исключительно о реорганизации и восстановлении подпольной разведывательной сети абвера в Восточной Малопольше под вывеской ВО-УВО ЗУНР (выделено О. Р.).

Тогда же между ВО-абвер и военной разведкой абвером было заключено соглашение об активизации шпионской деятельности на территории Восточной Малопольши. В обмен на финансовую и техническую помощь со стороны Германии Краевая экспозитура (КЭ) ЗУНР передавала немецким спецслужбам некоторую информацию об оборонном потенциале и вооружённых силах Польши. Для ведения разведки ВО-абвер получала от абвера 9000 марок ежемесячно и соответствующее материальное оснащение: оружие, патроны, взрывчатку[157]. По утверждению участника УВО З. Книша, в их обеспечении принимал непосредственное участие и будущий основатель штурмовых отрядов СА Эрнст Рём. Последний, будучи приверженцем независимости Украины, в 1922–1923 годах в личном ранце выносил из военных магазинов взрывчатые вещества, ручные гранаты и иное военное снаряжение и передавал его связным УВО, студентам из Мюнхена[158].

Однако вернёмся к экспозитуре ВО-абвер во Львове. Возрождать разгромленную подпольную разведывательную сеть в Крае пришлось сотнику Осипу Думину. Отчасти восстановив агентурный аппарат и восполнив потери новыми источниками информации, он энергично принялся за работу. Добываемые разведчиками (агентами) ВО-абвер секретные сведения и материалы были разноплановыми и соответствовали конкретным заданиям разведывательного центра в Берлине. Источниками информации служили: «…украинцы военнослужащие или гражданские лица, корыстолюбивые чиновники всех национальностей. Так, сотрудники-украинцы штаба корпуса в Перемышле по заданию разведчика УВО Заблоцкого добыли данные о дислокации и командном составе частей, мобилизационные схемы, секретные приказы и документацию местного арсенала»[159].

Сотник Осип Думин

При этом О. Думин в ВО-абвер являлся человеком Е. Петрушевича, что в будущем явилось причиной раскола структуры и образования двух независимых и конкурирующих направлений в ВО-абвер: Украинской военной организации (УВО) и т. н. ЗУНРО (Западно-Украинская Народная Революционная Организация), полувоенной структуры с советофильской ориентацией. Основанием послужило решение диктатора в марте 1923 г., после передачи Антантой территории ЗУЗ Польше, направить делегацию ЗУНР во главе с И. Коссаком в г. Москву. Из столицы СССР тогда же пришло сообщение Е. Петрушевичу о необходимости выполнить условие русских – снять с должности Е. Коновальца. Возникшие на этой основе дополнительные противоречия между диктатором и полковником в конечном итоге закончились расколом украинской националистической организации. В конце 1923 года Е. Коновалец подал в отставку с поста главного команданта ВО, и, судя по всему, абвер этому не препятствовал[160].

Череда расколов будет преследовать деятельность ВО-УВО-ОУН-УПА все последующие десятилетия. И трудно сказать, что лежало в их основе: борьба за власть, вождизм, успешная работа ГПУ-КГБ, манипулирование национальным движением со стороны иностранных спецслужб или стечение обстоятельств. С уверенностью можно лишь констатировать: горькую чашу всех этих «подковёрных» схваток руководителей испивал украинский народ. Всё как в поговорке: «Паны дерутся, а у мужиков чубы летят!»

Летом 1923 года после прошедшего совещания в г. Прага и принятия принципиального решения о переориентации деятельности украинской военной организации на путь шпионажа в интересах германской разведки структура ВО-абвер испытала очередное потрясение. Несмотря на предпринимаемые Е. Петрушевичем попытки проводить независимый от Е. Коновальца курс на поднятие восстания в Крае, всё явственней сказывалось отсутствие финансовых возможностей на эти цели, что нельзя было сказать о полковнике. В сентябре был перекрыт один из последних каналов поступления финансовой помощи – американский. «Уже в письме от 5 сентября 1923 г. руководство Объединения украинских организаций в Америке (Филадельфия) писало к Петрушевичу, что в соответствии с полученными сведениями “между правительством,