Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв

И на другой стороне бульвара Пушкина несколькими днями позже другая девушка попала под обстрел. Эта девушка была студенткой и сиротой, недавно она похоронила мать. Она шла заплатить за интернет. Осколок прошил ей грудь и попал в позвоночник, она на всю жизнь осталась инвалидом. Я хорошо знаю эту историю, потому что парень из нашей команды очутился поблизости и оказывал ей первую медицинскую помощь. Но девушку, которая только начала жить, парализовало навсегда. И это ещё не всё — беда зачастую не приходит одна, и судьба порой наваливается всей своей свинцовой тяжестью, заставляя допивать до дна. Через несколько дней, уже будучи в больнице, она узнала, что её парень погиб под Марьинкой. Таким образом она осталась парализованной, без родных в этом мире. Мы собрали ей денег и помогли чем смогли.

Говоря о Донецких Патриках, я дал ориентир от «Донбасс Паласа» — самой респектабельной гостиницы города. Сюда приезжают и живут селебрити: политики, иностранные гости, журналисты, чиновники с «Большой земли», сюда селятся и военные чины. Конечно, для политиков и военных высшего ранга предусмотрены законспирированные и не публичные места — киевскую хунту не смутили бы жертвы среди иностранцев и журналистов, они бы сразу же нанесли удар по гостинице, кто бы там помимо важной цели ни находился.

Нужно упомянуть, что в ресторане отеля и неплохие завтраки, и не сказал бы, что они дороги. Яичница с ветчиной, тосты, каша, апельсиновый фреш В основном, мы заезжали туда до обеда, где встречались с людьми. Пили кофе с Александром Бородаем — главой Союза Добровольцев Донбасса, в прошлом прото-руководителем молодой ДНР. С виду можно сказать, что он выглядел как московский мажор, но на СВО Бородай, помимо всего исполняющий обязанности депутата Госдумы, командовал собранной из добровольцев бригадой Святого Георгия, и у него был какой-то дикий график. Днём он выезжал в штаб, потом, когда темнело, отправлялся руководить непосредственно на ЛБС. Оттуда, опять же в целях безопасности, выезжал уже «по серости» между ночью и утром. Спал в гостинице немного, просыпался и снова на работу. Бородай не жалел себя, он много пил кофе и много курил, сигарету за сигаретой, лицо красное, как перед инсультом.

Да! Почти во всех ресторанах и кафе Донецка можно курить, как в старые добрые времена, российские законы не действовали. Кури — не хочу.

В «Донбасс Паласе» мне довелось встретиться с другим уже хорошо знакомым мне итальянцем и там же побывать вместе с ним на званом обеде. Сандро Тети — итальянский издатель Лимонова, именно с ним мы путешествовали по Италии в спокойные викторианские времена — приехал на Донбасс в группе иностранцев, по приглашению депутата Слуцкого. Поводом для визита стал удар «хаймарса» по колонии в Еленовке, где содержались пленные азовцы — таким образом, по официальной версии, украинская хунта заметала следы военных преступлений, совершённых неонацистами.

У Слуцкого, как председателя комитета ГД по отношениям с зарубежом, для таких дел был сформирован пул лояльных иностранцев, которые рассказали бы Западу правду, и которым на Западе бы не поверили ввиду их ангажированности и репутации русофилов. Ловкий и кучерявый как цыган, Сандро, соответственно, в этот пул попал — наш поспел везде пострел. Мы встречались с Сандро накануне в Москве, и он мне по-дружески слил всю информацию — в секретный час я ожидал иностранную группу у ворот колонии.

Правда, подъехал ещё табун журналистов государственных каналов и изданий, иго-го-го, пыль столбом. В табуне работать сложно, он вытаптывает любой эксклюзив. Хотя надо отдать должное Слуцкому — чиновник-слон, любящий Россию, медлительный, но верный, он выказывал определённую заботу о СМИ. Гулким баритоном он беспокоился, всем ли удобно снимать, и мы не начинали снимать, пока все не заняли подходящие места.

— Вы вот сюда встаньте. А вы вот сюда, — он не спеша распоряжался и переставлял репортёров и операторов в помещении, куда попала ракета.

Ещё Слуцкий на встрече заботился об итальянце-колясочнике, которого привёз с собой. Он попросил подкатить поближе к нему инвалида.

— Бон-жор-но, Силь-вио! — гулко приветствовал он его.

Уж инвалиду-колясничнику должны были поверить на Западе.

Я не гордый, как представитель одной из древнейших профессий, встал перед чиновником на колени и взял нужный ракурс, чтобы в мой объектив не попали палки чужих микрофонов.

Не гордый, но немолодой — через минуту у меня стали болеть колени и связки. Минут десять я терпел, потом встал и отошёл. В принципе, материала — Слуцкий, иностранцы, азовцы, выгоревший барак — было достаточно, чтобы слепить репортаж на метафорической коленке.

И тут появился Стивен Сигал. Звезду боевиков завели отдельно. Жизнь — удивительная штука. В годы развала СССР я будучи подростком с восторгом смотрел на видеокассетах фильмы с его участием, Нико — 1, 2, 3 и так далее, а теперь увидел того самого Нико в колонии Еленовки под Донецком. Вот куда его завело айкидо и стремление к восстановлению справедливости.

— О, Стивен, дашь интервью? — рванулся я к нему, но один из его сопровождающих, по-видимому, менеджер, меня остановил.

— Стивен интервью не даёт.

И это несмотря на то, что я знаю Стивена много лет. Ну и ладно, подумаешь.

После мероприятия иностранцев повезли на автобусах в «Донбасс Палас» на обед, и я опять столкнулся в дверях с Сигалом. Я показал ему лайк, он спокойно и невозмутимо на него не отреагировал. Но на организованном фуршете его не было, очевидно, что Сигала и кормили отдельно.

Поездка у иностранцев была тематической, одним днём, и у нас с Сандро было только несколько часов для общения. Иностранцам толком даже Донецк не показали, не провели по городу, они рассматривали его в окно автобуса. Перед отъездом я вытащил Сандро на улицу, и мы прошлись от «Донбасс Паласа» к памятнику Ленину. Я сделал несколько фото. Последний раз мы фотографировались у Ленина на сказочном острове Капри. В принципе, и приезжая на Донбасс, ты тоже попадаешь в сказку. Только пока непонятно с каким концом.

У площади Ленина расположен тоже наш «иностранец» — это донецкий Макдоналдс, отжатый в 2014 году.

Прошла национализация и деамериканизация, и сеть переименовали в «ДонМак».

С началом СВО уже весь MacDonalds объявил, что уходит из России. Отступали