Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели… - Андрей Викторович Щербак-Жуков

ждёт своих исследователей. Начата она была Корнеем Чуковским и Евгением Шварцем и продолжена Николаем Эрдманом, Михаилом Вольпиным и Вадимом Коростылёвым. Она плавно перетекала из театра – мейерхольдовского, вахтанговского, товстоноговского – на кино- и телеэкраны. Давно известно, что по хорошему сценарию снять плохой фильм можно, но по плохому сценарию снять хороший фильм нельзя. Жаль, современные кинопродюсеры с этим не согласны.

При этом также известно, что сценарии «умирают» в кинокартине, пьеса «умирает» в спектакле. И «Айболит-66» – это фильм Ролана Быкова. «Король-олень» – фильм Павла Арсенова. А не Вадима Коростылёва. Точно так же, как «Морозко» – это фильм Александра Роу, а не Эрдмана с Вольпиным. Увы.

Вадим Коростылёв родился в Москве, в районе Арбата, здесь и прожил практически всю жизнь. Ребёнком его увидел Станиславский и был удивлён его выразительному голосу. Мэтр попросил свою сестру взять молодого человека в свою студию, когда он вырастет. Вадим Коростылёв играл Хлестакова в «Ревизоре».

В первые дни Великой Отечественной войны пошёл записываться добровольцем, но попал не на фронт, а на оборонительные работы. Там он очень быстро был тяжело контужен и в военных действиях уже не участвовал. Поэтому, несмотря на ранение, не был официально признан участником войны. Но приключений хотелось, и Коростылёв ушёл из Литинститута, в который поступил в 1943 году, и уехал работать в Арктику, руководил одной из зимовок Карской научно-промысловой экспедиции. По результатам северных экспедиций он выпустил два поэтических сборника – «За Полярным кругом» (1951) и «Север-Юг – Семь дней» (1956). Однако успеха у читателей они не имели.

Зато он оказался востребованным в театре, где уже в середине 50-х годов начало чувствоваться приближение оттепели. В 1955 году Олег Ефремов поставил весёлый детский музыкальный спектакль «Димка-невидимка» по пьесе, которую Коростылёв написал в соавторстве с Михаилом Львовским. А в 1957-м Ролан Быков делает эксцентрическую постановку по пьесе Коростылёва «О чём рассказали волшебники» – переложение «Доктора Айболита» Чуковского. Позже она превратилась в сценарий и знаменитый фильм «Айболит-66». Спектакли эти были режиссёрскими дебютами и Ефремова, и Быкова.

Слова из песни Айболита «Это очень хорошо, что пока нам плохо» стали неформальным гимном советской интеллигенции, когда оттепель прошла.

Сам себя он считал последователем Юрия Тынянова, с которым пересекался в Литинституте. Дочь драматурга вспоминала, что то, что он писал в муках, с кровью, как правило, оказывалось невостребованным, а то, что он создавал легко, «левой ногой», имело невероятный успех. Трудная судьба была у пьес «Бригантина», «Пиросмани, Пиросмани…» («Праздник одиночества»), «Через сто лет в берёзовой роще» о декабристах, «Шаги командора» о Пушкине, «Печаль моя светла…» о Грибоедове и др.

Чего не скажешь о тексте песни «Хорошее настроение», написанной очень быстро и моментально ставшей популярной. Однажды Коростылёв несколько дней подряд выпивал в Доме литераторов с американским писателем Джеймсом Олдриджем. Хотя он не знал английского, а Олдридж – русского. Узнав, что Коростылёв – автор песни «Хорошее настроение», Олдридж сказал, что, живи тот в Америке, он стал бы миллионером…

Особняком во всём российском кинематографе стоит фильм «Король-олень» – с подзаголовком «Играем театр масок сеньора Гоццы». Эту яркую и проникновенно лирическую картину снял Павел Арсенов, который спустя два с половиной десятилетия прославится мини-сериалом «Гостья из будущего». «Король-олень» – сказка не для детей в стиле «Принцессы Турандот» Вахтангова. Она о любви, которая противостоит злой магии. А в картине добрый, любящий свою супругу король Дерамо (Юрий Яковлев) противостоит гротескно злобному Тарталье (Сергей Юрский). Такой недоброжелатель был и у самого Коростылёва – преуспевающий драматург, который доносами не пускал его во «взрослую» драматургию. Все тексты песен к картине тоже написал Коростылёв.

Он писал стихи всю жизнь. Но очень редко публиковал их. А жаль.

Когда бы тень была лишь тенью,

сирень – не больше, чем растеньем,

алмаз – углём, что стал кристаллом,

фонтан – не больше, чем струя, —

земля бы Пушкина не знала,

да и, пожалуй, соловья.

Умер Вадим Коростылёв в 1997 году. Остались стихи.

В мире где-то, в мире кто-то

обязательно в пути —

кто-то мчится к повороту,

что-то чтоб за ним найти.

Кто-то что-то проворонит,

кто-то ищет свет в окне,

кто-то топит, кто-то тонет,

кто-то уж давно на дне.

Кто-то пьёт, а кто-то плачет,

кто-то хочет всех унять,

кто-то где-то только зачат,

чтобы к старости понять:

жизнь проходит, как испуг, —

вдруг!

Переводчик с прошлого на настоящее

К 80-летию со дня рождения Григория Горина

Писать о Григории Горине, со дня рождения которого 12 марта 2020 года исполнилось 80 лет, довольно сложно. Первым делом на ум приходят общие места. Мол, драматург номер один. Мол, юморист и сатирик, чьи шутки ушли в народ. Мол, мудрый сказочник нашего неспокойного времени.

И ведь все эти расхожие фразы – правда. Ну кто не помнит фильмов по его сценариям-пьесам: «Тот самый Мюнхгаузен», «Формула любви», «Дом, который построил Свифт»?.. И вот ведь что любопытно. Рассказывают такую историю. Григорий Горин не имел никакого отношения к фильму «Обыкновенное чудо». Сценарий его написал сам режиссёр Марк Захаров, с минимальными изменениями переложив с языка сцены на язык экрана пьесу Евгения Шварца. Но народная молва упорно приписывала соавторство в ней Григорию Горину. Никому даже не приходило на ум взять текст Шварца и убедиться – это очень аккуратная и точная постановка пьесы. Так нет же… И вот, рассказывают, когда тот же Марк Захаров решил экранизировать другую пьесу того же Шварца – «Дракон», – изначально участие Горина тоже не планировалось. Но потом решили, что всё равно ведь народная молва припишет соавторство и тут. Пришлось Григорию Горину подключаться к работе. В результате вышло произведение, заметно отличающееся от драматургического первоисточника, – более мрачное и беспокойное, очень современное и вневременное. Без участия Горина так бы не вышло. У него был удивительный талант – брать чужую историю и делать её предельно своей, брать известный старый сюжет и делать его новым и современным. Каждый желающий может сравнить упомянутые выше картины с повестями Распе, Алексея Толстого и произведениями Джонатана Свифта. Всё не то, всё другое. Во всём философский смысл.

Та же история и с пьесами, поставленными в театре. «Тиль». Ну да, Шарль де Костер… «Чума на оба ваши дома!». Ну да, Шекспир… «Поминальная молитва». Ну да, Шолом-Алейхем… «Забыть Герострата». Тут вообще «Легенды и