Лицом к лицу. О русской литературе второй половины ХХ – начала ХХI века - Олег Андершанович Лекманов

только на компьютере – от начала до конца процесса. Если нет до него возможности добраться «прямо_вот_сейчас», то записываю текст в переписке с самой собой «вконтакте».

Елена Фанайлова: Да. Могу с самого начала. Начинаю записывать так, как позволяют обстоятельства. Если я в дороге, то это ручка и бумага. Если дома, начинаю, как правило, от руки и ручкой, но быстро перехожу к компьютеру. В половине случаев пишу сразу в компьютер.

Алексей Цветков: Использую на всех стадиях, от начала и до конца. От руки не пишу вообще и давно не умею. Иногда мелкие наброски на телефоне, если нет под рукой компьютера.

Глеб Шульпяков: На компьютере я только записываю готовое стихотворение, которое прежде складывается в голове. Это касается регулярной лирики. Большие верлибры и сюжетные вещи требуют работы с текстом, и тут я использую компьютер, конечно.

2. На какой стадии создания стихотворения Вы начинаете его записывать?

М. Айзенберг: Случается, что стихи сочиняются быстро, почти сразу – сразу и записываются. Но это, надо признаться, скорее исключение. Обычно стихотворение проходит много этапов, и если их не фиксировать, многое забывается. Если ответить совсем коротко, то – на очень ранней стадии.

М. Амелин: Сочиняю стихи не одномоментно, сочинительный процесс иногда может длиться несколько лет. Стихи слагаются в голове, и на этой стадии отметается весь основной стихотворный мусор, ежедневно взбредающий любому стихоплету на ум. После первого взбредания чего бы то ни было я и не думаю это записывать. Только когда то же самое приходит второй, третий, десятый раз – мне становится как-то понятно, что это, возможно, что-то стоя щее, и я начинаю его обкатывать и обволакивать – как моллюск песчинку. В какой-то момент становится ясно, что уже имеется нечто близкое к целому, обозримы его границы и все составные части, соответственно, пора то, что сложилось, записать на бумаге. И потом уже происходит (или не происходит) доводка и отделка, которые также могут длиться не один год.

Д. Быков: Сразу. Записываю то, что придумано (чаще всего кусок из середины), потом выбираю свободное время и доделываю все. На следующий день, как правило, дописываю одну строфу и выбрасываю две-три.

Д. Веденяпин: Записывать стихотворение я начинаю на, так сказать, промежуточной стадии: обычно, когда одна-две строфы уже более или менее готовы (уже есть «в голове»). Просто чтобы не забыть и все-таки взглянуть на написанный текст. Записываю ручкой на бумаге. Ну а потом опять просто бормочу-произношу слова про себя и вслух без записи. Потом опять, если есть что записать, записываю и редактирую.

С. Гандлевский: На этот вопрос я уже вроде бы ответил. Могу добавить, что компьютер как собственно «искусственный интеллект» мне при написании стихов не пригождается вовсе. Впрочем, он хорошо экономит время, когда надо уточнить цитату или авторство и т. п. Он для меня в большей мере усовершенствованная пишущая машинка. Будь в нем словарь рифм – другое дело, а пока меня, когда сажусь на мель, выручает «Грамматический словарь русского языка» А. А. Зализняка, где слова выстроены задом наперед. Но, как правило, в конце-то концов, остается рифма, найденная самостоятельно.

Н. Горбаневская: На стадии полной или почти полной готовности.

М. Гронас: Когда оно уже сочинилось.

О. Дозморов: Когда оно полностью или почти полностью готово в уме.

Т. Кибиров: Записываю, когда готово от четверти до половины текста, до этого все происходит в голове.

М. Кукин: С первых пришедших в голову слов или строк. Иногда это одна или две строки, или несколько первых слов, иногда сразу 3–4, бывает и больше – 8 строк сразу, например.

А. Кушнер: Как правило, начинаю записывать сразу, как только является поэтическая мысль, приходящая вместе с первой строкой.

Л. Лосев: Cм. пункт 1.

В. Павлова: Когда оно полностью сложилось «в голове».

В. Полозкова: Когда есть одна или две строфы – уже ясно, что оно происходит и требует быть написанным.

Л. Рубинштейн: На это трудно ответить. Какой процент работы происходит в голове, а какой в процессе письма, не всегда понятно. Но, скажем так, просодия и общая интонация рождается в голове. А остальное – дело техники фактически.

О. Седакова: По существу, работаю «в уме», записываю почти беловой вариант. На письме могут быть уже только небольшие поправки.

Е. Симонова: При первой возможности. Иначе почти сразу же забуду.

Е. Фанайлова: Сразу, немедленно.

А. Цветков: На всех, см. выше.

Г. Шульпяков: Когда оно практически готово, разве что не хватает пары «кирпичей», которые могут «прийти» именно в процессе переноса на бумагу.

3. Есть ли существенная разница: записывать текст стихотворения рукой (ручкой), печатать его на машинке или набирать его на компьютере?

М. Айзенберг: Стихи скорее танец, чем рассказ. Какой-то внутренний танец нервов и толчков крови. Мускульное, телесное усилие письма – куда более естественное продолжение (и выведение на поверхность) такого «танца», чем другие способы фиксации. С этой физикой стиха запись от руки соотносится почти напрямую.

М. Амелин: На мой взгляд, нет, если стихотворение уже сложилось в готовое целое у автора в голове (у меня такого, увы, не происходит).

Д. Быков: В моем случае – никакой абсолютно.

Д. Веденяпин: Мне кажется, есть. Впрочем, машинкой я давно не пользуюсь, а компьютер использую, как я уже написал, только когда все уже готово. Все основное происходит до и вне записи.

С. Гандлевский: Для меня принципиальной разницы нет, потому что я стихи не пишу, а слагаю: когда иду куда-нибудь по делам или гуляю с собакой. За письменным столом при написании стихов я провожу очень мало времени – записываю результат и, бормоча, слоняюсь дальше, если есть свободное время. Если меня вообще лишить всяких писчих принадлежностей (а к компьютеру у меня именно такое отношение), я стану сочинять стихи только в голове – я и так их главным образом в голове сочиняю. Правда, тогда я буду лишен немаловажной для меня составляющей «писания»: прочесть свои стихи, как чужие, с листа и подвергнуть их объективной редактуре – без скидок на поэтические вольности и прочие страсти-мордасти. При прочтении с листа могут проявиться несообразности, не различимые при произнесении – повторы служебных слов, однокоренные слова и прочие ляпы.

Н. Горбаневская: Для меня никакой. Лишь бы успеть, не забыть. На машинке я уже сто лет не печатала, но раньше машинка мне служила точно так же, как компьютер, т. е. на последней стадии.

М. Гронас: Нет.

О. Дозморов: Для сочинения, думаю, особой разницы нет, так как в моем случае основная работа проходит в уме, а вот для последующей доводки текста удобнее компьютер.

Т. Кибиров: Не знаю. Наверное, нет.

М. Кукин: Да, разница есть и довольно существенная. Компьютер или смартфон с большим экраном сейчас для меня удобнее.