Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв

частных домов, как бедных, так и богатых, с простыми деревянными палисадниками и высокими кирпичными заборами, причём в роскошных домах мало кто живёт, богачи уехали, а людям победнее нечего терять, они и остались. Впрочем, снаряды не разбирают, куда им падать, на богатый дом или дом поплоше, им диалектика незнакома.

В Советском Союзе уже был заложен археомодерн, это симбиоз коллективного русского бессознательного с сознательным западным прогрессом, наукой и техникой. А Донецк изначально строился как советский город. Никакой он не украинский и никогда им не был, как на него ни старались натянуть тупую вышиванку за годы незалежности. Да и по всей Украине поскребёшь Шевченко — обнаружишь Ленина. Кстати, фигурально обнаружишь, не метафорически — где-то под Житомиром селюки преобразовали Ленина в Шевченко, налепив на Ильича густые усы, картошечий нос и насупленные брови. В Донецке же и тому и другому нашлось место, но Ильичу как создателю Украины мест выделено больше, он стоит в нескольких донецких районах и на самой главной площади, площади Ленина — отсюда и расцветала Русская весна 2014-го, чтобы придуманную Лениным Украину сокрушить. Это уже диалектика.

Памятник поэту-заукраинцу из имперского Петербурга стоит возле старой областной администрации, он стоит и смотрит на бульвар имени себя. Именно туда, ему под ноги, и упал дымящийся хвостовик той самой украинской «Точки-У», убившей 14 марта 2022 года двадцать двух дончан на Университетской. Это была кровавая гекатомба украинскому богу войны — после Университетской я поднялся наверх, к памятнику, и помню, как воскуривался вверх дымок из ракетной болванки у ног хмурного Тараса. Кишки ракет в виде микросхем с проводами вывалились из его горячего и дымящего чрева, а в нескольких сотнях метров уже ошмётки человеческих органов прилипли к асфальту, и кровь смешивалась с тёмным маслом, вытекающим из сгоревших автомобилей.

Недалеко от своего памятника, в кинотеатре имени себя, ещё один Шевченко разместился уже полулёжа. Лежит, думает, чтобы такого про москалей написать. Ох, не ходите девки с москалями. Ходите с нациками из Азова.

Советская власть активно насаждала и Шевченко, и Ленина на Украине. Но в Донецке Шевченко не сносят, как Ильича на территории пока подконтрольной украинскому государству. Хотя, на мой взгляд, есть за что его снести. Но русские с памятниками не борются. Так что есть у нас и Ленин в Донецке, остался и Шевченко. Такая вот диалектика.

Если продолжать близкую мне литературную тему, то в Донецке есть и Пушкин. Да, тот самый, призывавший не вмешиваться Запад в спор славян между собою. Пушкин — как известно, наше всё, сначала русское наше всё, потом наше советское, а сейчас снова всё русское, и бульвар его имени упирается в администрацию, перед которой стоит Шевченко, с правой стороны. Бюст великого русского поэта с курчавой головой установлен в центре бульвара. Есть, кстати, ещё Чехов со своей чайкой, хотя он никогда не был в Донецке, он сидит на набережной недоморя и недореки Кальмиус, которая рассекает Донецк и которая не совсем здесь река, а водохранилище. Есть и литературный салон «Куприн» — я часто прохожу мимо него, спускаясь к Университетской, но зайти не решаюсь.

С какими ещё писателями я столкнулся в Донецке? Гуляя по центру и знакомясь с городом, недалёко от здания МВД я заметил на соседнем доме табличку с Дмитрием Медведевым. Да, тем самым, знаменитым разведчиком-писателем и героем Советского Союза. Оказывается, он жил в Донецке пару лет в начале 30-х. Ну как жил… Работал чекистом, в НКВД. Потом его самого чуть репрессировали, два раза увольняли из органов и два раза восстанавливали. Потом началась война и Медведев назначен руководить ДРГ «Митя», а потом партизанским отрядом «Победители» — как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Партизанский «корабль» Медведева плыл по землям Западной Украины — после войны он напишет книгу «Это было под Ровно», которая разойдётся миллионными тиражами и которую я подростком прочитал несколько раз. Главный герой книги — служивший в отряде гениальный разведчик Николай Кузнецов — со своим крестьянским лицом и превосходным немецким он обманывал и убивал высокопоставленных немцев. Погиб Кузнецов, нарвавшись на засаду укpoпов. И сейчас украинские националисты обстреливают Донецк, и ходить рядом со зданием МВД небезопасно. Несколько раз туда прилетали химари, а во дворе часто разрывались артиллерийские снаряды, когда ВСУ ещё могли дотянуться до Донецка ствольной артиллерией.

Рядом с советским зданием министерства внутренних дел в новое время вырос из стекла и бетона торговый и бизнес-центр Green Plaza — эклектика, археомодерн. И рядом с ним ложились снаряды и «градины» — это уже диалектика. Я не любитель торговых и развлекательных центров, там слишком много беспечных и пресыщенных людей, но в Донецке я люблю в них захаживать и бродить. И внутри торговых центров тоже сталкиваются мир и война. Например, в них можно увидеть военного, рассматривающего ювелирные украшения для своей жены или девушки. Если в миру образ идеального человека рисуют на рекламных плакатах как бизнесмена модельной внешности с дорогими часами на руках, то донецкий идеал — это брутальный мужчина с автоматом, и его ты часто видишь на улицах, в магазинах, кафе, торговых центрах Донецка.

В донецких центрах можно найти не только необычных для мирной жизни людей, но и необычные вещи. В сувенирной лавке Green Plazа я увидел эксклюзивное подарочное издание «Искусство войны» китайского философа Сунь-цзы, заповедям которого мы с украинцами стараемся следовать, отчаянно, с выдумкой и хитростью убивая друг друга. А также в одном из магазинчиков я с удивлением обнаружил и сразу купил бюст Суворова. Мы — русские — да, это восторг. Xoxлов он тоже считал русскими, но те решили, что Бог не с ними. Бюст Александра Васильевича я привёз сыну, может, конкуренцию Майнкрафту составит.

Санкции в Донецке не работают — например, магазин одежды HM ушёл из России, но никуда не уходил из Green Plazа. Здесь, в Донецке, можно найти множество брендов по снисходительной цене. Например, как жуткий модник и шмоточник, я всегда мечтал приобрести что-нибудь из Stone Island. Но цены кусались — какая-нибудь паршивая футболка стоила тысяч тридцать рублей. Но мой товарищ нашёл для меня в ТЦ возле Южного вокзала пуловер Stone Island всего за три тысячи!

Донецк стал серой зоной для западных компаний. Когда в начале СВО в России пропала офисная бумага, я